— Главное — что никто в Рангуне не должен знать о содержимом трюмов «Глории» и «Дредноута». Даже служащие Компании.
— Почему вы говорите это мне, полковник? — удивился сэр Джордж.
— Мы проверяем всех, даже слуг.
— Так и проверяйте. В вашем распоряжении двести матросов и более сотни солдат.
— Ни один из них не был связан с Ост-Индией.
— Ах, не говорите мне о том, какие бывают связи, — отмахнулся Уиттли.
— Мне приходилось встречать предателей в самой что ни на есть респектабельной оболочке.
Директор службы безопасности Компании вздохнул устало и понимающе: если бы не он и не подобные ему тихие незаметные люди, сколько битв было бы проиграно, сколько лишних жертв было бы принесено на алтарь Отечества.
— Ни один солдат, ни один матрос не знает, куда и зачем отправляется эскадра. И если они не знают, то не могут проговориться — их нельзя подкупить или запугать.
— Тогда подозревайте меня, полковник.
— Скорее я заподозрю вас, — осторожно заметил полковник.
— Действительно?
— Разумеется, вы знаете о наших планах, вас можно купить.
— Вы серьезно?
— Если бы я думал серьезно, я бы не согласился сотрудничать с вами. Но вы инициатор плавания и экспедиции. Думаю, вам нет смысла ставить ее под угрозу.
— Кто бы мне заплатил такие деньги? — криво усмехнулся Уиттли, который не любил сомнительных шуток.
— Вы знаете, какая вас может ждать добыча. Но пока она в чужих руках. А значит, что владелец копей богаче вас и может кого-то купить.
— Но кого? И как он сюда доберется?
— Уважаемый милорд, — устало и тихо, голосом сотрудников безопасности всех времен и народов, произнес полковник Блекберри, — современный нам мир, в отличие от того наивного и первобытного мира двухсотлетней давности, связан воедино узами мировой цивилизации. По моим сведениям, сейчас завершается строительство собора Святого Фомы на острове Тернате, завтра будет бал в форте Святого Георгия в Мадрасе по случаю дня рождения генерала Бриттена, а чуть позже из Макао отходит каррак в Панаму, который будут поджидать на пути по крайней мере шесть пиратов и корсаров, Соединенные Штаты Северной Америки объединяют свои силы с французами в Квебеке, а русский адмирал Ушаков, обогнав Нельсона, который никак не вылезет из кровати леди Гамильтон, послал отряд для взятия Рима…
— Прекратите! — рявкнул покрасневший Уиттли.
Он сам не знал, что его разозлило более всего — нетактичное упоминание в устах полковника имени леди Гамильтон либо его тихий поучительный тон.
Полковник склонил голову и молча разглядывал свои обгрызенные ногти.
— Почему вы пришли именно ко мне? — спросил сэр Джордж.
— Ваша невестка…
— Надеюсь, вы ее не подозреваете?
— Господин Уиттли, я имею цель охранять интересы Компании и ваши лично. Когда я говорил о том, что события в нашем мире связаны войной и торговлей, я имел в виду, что подданные Его Величества несут нелегкую службу по всему земному шару. Но это не значит, что наши враги не имеют таких же возможностей.
— Я не держу дома французских или индийских шпионов.
— Я могу назвать по крайней мере две кандидатуры, которые вызывают во мне подозрение.
— Давайте, полковник. Послушаем вас.
— Во-первых, я попросил бы снять с рейса штурмана Александра Фредро.
— Не говорите глупостей. Я полностью доверяю ему.
— Доверяете, потому что не проверяли. А мы проверяли.
— И что же выкопали ваши ищейки?
— Александр Фредро — поляк.
— Всемогущий господь! Он же никогда не скрывал этого! Но его мать была шотландкой.
— Мало того, что его отец участвовал во всех войнах Польши против нашего союзника — России, начиная с семьдесят третьего года, но он погиб во время последней из войн — пять лет назад. А ваш Фредро в тот момент…
— В тот момент Александр командовал небольшой британской шхуной, на которой удалось вывезти из Данцига несколько десятков повстанцев, и этот поступок мы ставим ему в заслугу. Детство же и молодость он провел в Британии и служил на британском флоте.
— Как ни перекрашивай волка, ягненка не получится, — возразил полковник, разочарованный тем, что не смог даже удивить Уиттли.
— И учтите, — продолжал сэр Джордж, — лучше штурмана, чем Алекс, у меня нет. Он штурман милостью божьей. В двадцать восемь лет я доверил ему «Глорию», и ни один из старых капитанов не вспомнил, что Алекс — паршивый иностранец.
Полковник Блекберри скромно и настойчиво посмотрел на сэра Джорджа, и тот в его взгляде прочитал ответ.
Конечно, полковник не учитывал глубокого внутреннего презрения, которое питают сильные мира сего к собственным же слугам, которые выполняют грязную работу, но делают это с энтузиазмом, выпячивая свою роль и показывая всем своим видом, что и могильщики, и палачи на нашем свете необходимы. И чем более говорил полковник, тем больше в глазах сэра Джорджа библиотека наполнялась серой тоскливой пылью, сквозь которую он все хуже видел своего собеседника, и каждое его слово вызывало у Уиттли унылое раздражение.
— Мой долг — предупредить вас, — продолжал полковник. — Поляки сейчас ищут союза с Францией, заигрывают с их тираном Бонапартом, надеясь, что это — единственная держава, желающая вернуть им независимость и способная на это. Есть ли у вас гарантия, что штурман Фредро не посадит ваш корабль на камни возле острова Бурбон?
— Реюньон, — поправил разведчика Уиттли, — он переименован Французской республикой.
— Вот видите! — Полковник произнес это так, словно наконец-то уличил Алекса в измене.
— О штурмане мы разговор закончили.
— Но я буду следить за ним!
— Ваша воля.
— И я бы на вашем месте оставил его дома. Для менее важного плавания.
— Сколько раз вам повторять, что мне нужны хорошие капитаны и штурманы, а не угодные вам болванчики!
— Хорошо, — сдался полковник. Но сдача носила чисто формальный характер. Уиттли подумал: он похож на сдавшего шпагу противника, который тут же побежит в каземат, чтобы вытащить из-под соломы новую шпагу. — Но штурман Алекс — не единственный подозреваемый, — сказал полковник.
Уиттли только собрался попрощаться с визитером, но был вынужден выслушивать новые подозрения и доносы.
— Ваша невестка взяла на работу новую горничную и собирается тащить ее в Ост-Индию.
— Ну и слава богу. Эта несносная женщина пропилила мне всю лысину, пока не смогла отыскать хорошую горничную. Вы не представляете, насколько эта проблема важна для женщины. Я и сам, когда служил в Индии, порой шагу не мог ступить без Мартина, он у меня теперь дворецкий.
— Эта девица родом из Ост-Индии.
— Ничего подобного, — уверенно возразил Уиттли. — Ее мать была привезена боцманом Форестом много лет назад и всю жизнь провела в Лондоне. Будучи несчастной вдовой, она не вышла больше замуж, а посвятила всю жизнь воспитанию детей. Как только у вас поворачивается язык облить грязью такую достойную женщину! Не говоря уж о ее дочери — дочери слуги короля, отдавшего за него свою жизнь!
Тут сэр Джордж вскочил и замер над креслом, в котором сидел полковник, как бы предлагая тому приподняться, чтобы удобнее схватить его за лацканы сюртука и выбросить из дома.
— Так называемая Мэри-Энн Форест, — тихо произнес полковник, — была захвачена Форестом в Аве, когда он входил в экспедицию майора Саймса в Рангуне. Понимаете — в Рангуне!
— Плохо работают ваши люди, полковник, — вдруг рассмеялся Уиттли. — Даже я, не копаясь в прошлом, знаю, что боцман Форест был в составе миссии майора Саймса, а Мэри-Энн ухаживала за ним, относясь к одному из лучших семейств и будучи подготовленной к восточной медицине сестрой милосердия. Так что позвольте оставить ваши вымыслы без внимания.
На этом ему удалось вытолкать из дому полковника Блекберри. Уиттли налил себе полный бокал портвейна, хотя доктор запретил ему перегружать себя тяжелыми винами, и выпил его. Он был выведен из себя этим полковником. И не потому, что сам был противником осторожности, а потому, что в этом допросе сквозило недоверие к нему самому, сэру Уиттли!
