Переводчик уже поволок тяжелый чемодан к летному полю.

Метрах в трехстах от них Кора увидела небольшой современный самолет, украшенный гербом правительства и личным гербом церриона средней руки.

— Остановите его! — сказала Кора министру. — Не надо улетать. Это ничего не изменит.

— Поздно! — усмехнулся министр. — Вы сделали большую ошибку, госпожа Орват! Вам не надо было спешить на аэродром. Сидели бы мирно на стуле, ждали, пока вас спасут. Потом бы дали показания на суде о преступлении драконокормильца — преступлении под влиянием душевных волнений. Аполидору дали бы не очень большой срок. Каждый судья понимает, что такое законы мести…

— Остановите его, или я сама буду вынуждена его остановить.

Профессор распрямился. Половина его лица представляла собой кровоточащую ссадину. Ну и рука у молодого министра!

— Зачем же меня бить? — спросил Ромиодор. — Я же все выполнил. Я все сделал, я подставил своего кузена, я даже сам привез драконов сюда… Зачем же бить?

— А затем, мой дорогой, — холодно сказал министр, — что никто не поверит в то, что один слабоумный служитель зоопарка уменьшил в сто раз драконов и притащил их к себе домой.

— Но мы же договорились, что он, использовав мое семейное доверие, украл у меня минимизатор… — растерянно сказал профессор, который все еще никак не мог понять, почему вместо благодарности он получает колотушки и угрозы.

— Да на тебя любой следователь надавит, и ты расколешься, — сказал молодой министр, и Кора поняла, что за спиной министра стоит темное уличное детство, а может, и преступная юность. — Мы не можем рисковать.

Министр вытащил пистолет. Сделал он это как-то лениво, не спеша, так что со стороны наблюдатель вряд ли заметил бы что-то неладное, — да и сам пистолет был похож на авторучку. Невинная сцена…

Кора понимала: они убьют профессора. Но тогда они не оставят в живых и саму Кору…

Она не стала ждать, пока министр откроет стрельбу, она знала эти авторучки — они стоили бешеных денег. Они стреляли растворимыми в крови ампулами с ядом, который нельзя обнаружить ни одним анализом. У человека просто останавливается сердце…

Но у авторучки был один недостаток — ограниченный радиус стрельбы, кажется, до семи метров.

Кора схватила профессора и рванула его на себя и в сторону.

Толстое, вялое, нетренированное тело Ромиодора взлетело в воздух и, упав, покатилось к груде ящиков, забытых здесь, видно, лет пять назад.

Министр выстрелил.

Кора рыбкой нырнула следом за профессором.

Она не знала, сколько зарядов выпустил министр и сколько их еще осталось.

Профессор забился у нее в руках.

— Да не беги, убьет! — зашипела на него Кора, затаскивая его в полумрак за ящики.

Но профессор бился, как рыба, вытащенная из воды. Видно, в его помраченном сознании министр оставался другом, защитником, а Кора — полицией, врагом, позором…

Профессор умудрился ударить Кору ногой в живот, и она на мгновение ослабила хватку.

Ромиодор выскочил из-за ящиков и кинулся к министру, который стоял, направив пистолет на ящики.

— Господин церрион, я здесь! — закричал профессор.

— Вот и молодец! — радостно откликнулся министр и, подождав, пока до профессора останется шагов пять, выпустил в него ампулу.

Профессор как бы натолкнулся на стену и, раскинув руки, сполз по ней на бетон.

— Руки вверх! — крикнула Кора из-за ящиков. — Или я стреляю.

Стрелять ей было не из чего — на мирную планету сыщик ИнтерГпола отправляется без оружия. Но министр об этом не знал.

Он бросился к самолету.

Переводчик, уморившийся тащить чемодан, остановился и сообразил, что Кора хочет убить его дорогого министра. Он вытащил из кармана своих коротких брючек пистолет и принялся палить в Кору. Оказывается, они отлично вооружились для конфиденциальной поездки в соседнее государство.

На расстоянии двухсот метров выстрелы переводчика опасности почти не представляли.

— Вернитесь! — окрикнула Кора, присев за ящики, чтобы не дразнить судьбу. — Сдайтесь!

Министр, человек молодой и сильный, подхватил чемодан и громадными прыжками побежал к самолету.

Переводчик отступал, стреляя на ходу.

В этой удаленной от пассажирских терминалов части аэродрома смертельная схватка не привлекла внимания. Отдаленно гудели моторы, еле-еле доносился голос информатора, и жизнь текла, словно отделенная стеклом.

Министр на бегу поднял руку.

Выглянув в носовое окошко, пилот увидел, что министр бежит к самолету, и сообразил, что надо делать. Моторы самолета взревели, и из сопел потек горячий воздух.

Переводчик догнал церриона и помог ему, напрягшись, втащить чемодан в чрево самолета.

Потом сам поднялся внутрь и утянул за собой трап.

Люк закрылся.

Кора вышла из-за ящиков. Было поздно бежать в диспетчерскую и пытаться остановить взлет. Да и кто послушает перемазанную, избитую девушку, старающуюся сорвать правительственный визит.

Кора подошла к профессору. Больше ему на научные конференции не летать. Видно, научным талантам лучше собирать деньги на исследования более традиционными путями.

Самолет покатил к взлетной полосе.

Кора посмотрела на часы. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как ее ударили по голове в доме кормильца.

Самолет вырулил на полосу, на несколько секунд замер в конце ее и потом, набирая скорость, помчался по бетону.

Вот он оторвался от поля и начал круто набирать высоту.

В тот момент и случилось то, чего ждала Кора.

Самолет в полете как бы натолкнулся на препятствие. Он начал крениться и трепетать… и вдруг рассыпался, как лопнувший от передува воздушный шарик.

Во все стороны полетели кусочки самолета.

А в том месте, где был самолет, появилось черное пятно.

Падая, пятно быстро увеличивалось в размерах и разваливалось на шесть пятен поменьше, каждое из которых, вытянув хвост и расправив перепончатые двадцатиметровые крылья, прекращало падение, и драконы, словно шесть самолетов, рожденных погибшей от такого напряжения самолетом-маткой, выровняли курс и, набирая высоту, полетели в сторону Голубых гор.

Во Втором биологическом институте, куда Кора приехала на следующий день, чтобы по договоренности с ассистентками и директором получить у них толику максимизатора — средства для возвращения песика Пончика в прежнее состояние, ее ждали.

Всем было любопытно узнать, как погиб профессор Ромиодор, что случилось с самолетом и правда ли, что в катастрофе, которую Кора наблюдала, потерял жизнь сам церрион средней руки, наиболее вероятный кандидат в президенты на ближайших выборах, либерал, радевший о простом народе.

Но Кора мало что могла рассказать, сославшись на то, что приехала на аэродром поздно, когда профессор уже погиб, а драконы улетели. Так было уговорено еще утром на встрече с президентом и сановниками Лиондора. Но так как драконы все же существовали и об исчезновении их все узнали, то Кора рассказала молодым биологам официальную версию: покойный профессор, поддавшись родственным чувствам, дал немного минимизатора своему брату Аполидору, а тот уменьшал драконов и мстил им таким образом за трагическую гибель своей жены. Узнав об этом, переводчик Мери украл у кормильца дракончиков и хотел спрятать их на самолете церриона, который улетал с визитом в соседнее государство. Профессор пытался остановить преступника, но переводчик Мери убил его, а затем, когда по неизвестной причине драконы неожиданно вновь увеличились, погиб и сам. И погубил любимца народа — церриона средней руки. Вот и вся история.

Молодых ученых, включая нового директора лаборатории, более всего волновали результаты испытаний минимизатора на живых драконах. Они с нетерпением ждали, когда же драконов, за которыми отправилась воздушная экспедиция, поймают и вернут, чтобы можно было сделать им анализ крови. Молодые ученые были энтузиастами науки. Ассистентки, которым теперь придется искать новых поклонников, что тоже не лишено пикантности, суетились вокруг Коры, разглядывая бегающего по носовому платочку сантиметрового песика. Одна из них даже уговаривала Кору оставить его таким вот, миниатюрным, — это же так восхитительно!