Понимая, как утекает между пальцев время, Кора достала из-за пояса свой охотничий нож. С его помощью открыла банку консервов и вывалила их на ту же тарелку. Кот вежливо отвел в сторону голову и подождал, пока Кора закончит, затем углубился в поздний ужин, сразу забыв о ней.

— Я пошла, — сказала Кора извиняющимся тоном, будто оставляла кота на поле боя, и побежала в гостиную.

Уже знакомыми лабиринтами она в две минуты добралась до гостиной. Там все было перевернуто и разорено так, словно порезвилась семья носорогов, — ночные заботники что-то искали. Ту же картину она обнаружила и в кабинете предсказателя. У нее создалось впечатление, что заботники Аудия Реда, громившие кабинет, преследовали как бы две разные цели: во-первых, им очень хотелось отыскать самого хозяина дома, и для этого они перевернули все столы, кресла, стулья, повалили шкафы и даже заглянули под ковры. Во-вторых, они искали какие-то документы или тайные бумаги — тут уж они занимались в основном изучением содержимого столов, ящиков, книжных полок и стеллажей. В спешке они сваливали все на пол и перемешивали каблуками…

Нет, поняла Кора, здесь она ничего не найдет. Или найдет, если у нее будет свободная неделя на раскопки.

Она грустно смотрела на разгром и старалась понять: что же скрывалось за ним? Зачем он понадобился императору? Что тот искал и чего он боялся?

Но, по крайней мере, одну из второстепенных загадок Кора разгадала — она поняла, почему и как у нее в номере вчера вечером появился одетый в халат предсказатель Александр Александрович.

Вернее всего, после ее бегства пьяненький предсказатель очнулся от шума и грохота, который производили штурмовавшие виллу охранники. Хотя и сильно пьяный, он сообразил, что скрывается за этим штурмом и почему императору захотелось зажарить свою курицу, несущую золотые яйца. А раз у Парфана оставалась машина времени, он решил передать Коре какие-то важные документы, которые не должны были попасть в руки императора. Он перенесся в прошлое с помощью дубликата своей койки, кинулся в гостиницу, забрался в шкаф и вынужден был таиться в нем, пока император не убрался восвояси. То-то он узнал Кору, был с ней знаком, а она не имела никакого представления о том, что за чудище в халате прячется в ее шкафу. Затем он возвратился к себе на виллу, рассчитав все так, чтобы заботники ее уже покинули, а так как был еще пьян и, наверное, ужасно устал, то тут же и заснул. А случилось все это час или два назад.

Опасность, которой подвергался Парфан, не исчезла. В любой момент заботники могут вернуться…

И тут Кора услышала страшный крик — скорее не человеческий, а звериный. Он донесся издалека, из недр виллы… Но кто это кричал?

Кора замерла, ожидая, не повторится ли крик.

Крик повторился. На этот раз сомнений не было — это кричит человек!

Кора кинулась в ту сторону. Кабинет… аппаратная… коридор… спальня Парфана.

Кора уже понимала — крик доносился оттуда.

Дверь была раскрыта. Внутри горел свет.

Прижавшись к косяку, Кора заглянула внутрь.

Над кроватью, на которой, неестественно изогнувшись, лежал предсказатель, возвышался император. Свет лампы подсвечивал его рыжие волосы, и казалось, будто его голова пылает.

Император спиной почуял шаги Коры.

— Заходи, — сказал он, медленно оборачиваясь. — Заходи, не стесняйся. Погляди, я выиграл спор!

Широким жестом император показал на лежавшего на кровати Парфана.

Из его глаза торчало кольцо шампура.

— Главное, — сказал ухмыляясь император, — найти подходящее место. Тогда и шампуром заколоть можно.

Кора кинулась к Парфану. Император преградил ей путь сильной волосатой рукой.

— Не суетись, — сказал он. — После моих ударов не оживают.

Кора и без того поняла, что Александр Александрович мертв.

— Я виноват — не сообразил, что ты можешь моей кроваткой воспользоваться, не догадался, что он успел тебе обо всем рассказать. Надо было мне его еще вчера убить.

— А как вы сюда попали? — спросила Кора.

— Как и ты — на постельке. Я всех разогнал, подождал, пока энергия для перехода поднакопилась, и пошел за тобой. Не дурак ведь, в школе учился.

Император был доволен собой.

— Ты не бойся, — сказал он покровительственно, — я ведь в быту добрый. Это я только для врагов и изменников лютый. А раз ты мне проиграла, то ты мне не страшна и даже очень приятна. Будешь теперь меня услаждать, а я тебе буду делать подарки… Подарки.

— Я еще не кончила свое расследование, — сказала Кора, стараясь не смотреть на жуткую фигуру на кровати. — Я еще не проиграла.

— Кончила не кончила, теперь это уже в прошлом, девочка, — сказал император. — Ты теперь знаешь столько лишнего, что я не могу тебя отпустить домой к твоему дяде Милодару. Этот предатель паршивый во всем виноват!

— Нет, не он! — сказала Кора. — Он ничего мне не рассказал.

— Не покрывай мертвеца, — ответил император. — Он уже безопасен. Ты меня бойся. Тебе со мной придется прожить остаток жизни — в глубоком подвале… на всем готовом.

Император развеселился. Он стал бить себя в грудь кулаками, словно самец гориллы.

И тут Кора чуть не упала.

Колокольчик, ожидавший момента за дверью в коридоре, своим непонятным звериным умом наконец-то решившийся на мщение, слегка задев Кору, прыгнул из засады на смеющегося императора. Его прыжок был таким бесшумным и неожиданным, что император успел лишь прикрыть рукой глотку — и тут зверь, уже не домашний, милый, уютный, а настоящий дикий зверь — свалил его своим весом на постель и стал рвать руку, стремясь достать до горла.

Император рычал, отбивался, старался оторвать от себя лапы кота. Кора не сразу вмешалась в этот бой — видно, она так устала за ночь, что не сразу даже поняла, что же происходит, почему кричит император.

Но через две секунды Кора кинулась на помощь императору.

Он был преступником, он был убийцей, он был подлецом, и по высокому звериному счету Колокольчик был прав и должен был в честном бою убить императора. И все же — куда тут денешься — император принадлежал к тому же племени людей, что и сама Кора. И по долгу службы она не могла сама убить человека и обязана была воспрепятствовать смерти человека от иных причин.

— Колокольчик! — умоляла она, не надеясь, конечно, что кот услышит, — его утробное рычание было настолько громким, что заглушало даже крики императора.

Кора стала оттаскивать кота от человека, она прижалась к его боку, чтобы поудобнее втиснуть пальцы в его пасть и разжать зубы, но лапы кота продолжали бить и рвать, конечно, досталось и самой Коре — она почувствовала боль, но подумала о том, что погибло платье, которое она шила в Париже.

И вдруг кот поддался ее усилиям.

Как будто его выключили.

Кот покорно и тяжело поднялся на ноги, с удивлением глядя на свою жертву.

На кровати лежал Парфан. Правда, теперь он до половины свесился на пол, и страшная рана не была видна. Поперек его лежал окровавленный, тяжело дышащий император — он лишился сознания, но был жив.

Голова Коры работала четко и правильно. Теперь ей надо было как можно скорее убраться отсюда.

Император пошевелился, открыл глаза и грязно выругался. Он пытался подняться.

— Убери свою кошку… — опять ругательство.

— Пошли, — приказала Кора Колокольчику. — Быстро!

Кот зарычал.

Император отпрянул.

Кора кинулась прочь.

Колокольчик после секундного колебания побежал за ней.

Кора добежала до аппаратной. Там, в углу за приборами, стояла кровать убитого императора Эгуадия.

Это было единственное средство вернуться в свое время и при том вырваться отсюда.

Кора кинулась на ложе. Топчан был ободран и облит краской. Если он не работает — ей конец. Тогда им с Колокольчиком придется убивать императора.

Колокольчик куда-то убежал.

Кора лежала на кровати, стараясь открыть крышку пульта в ее спинке.

Из коридора донеслись проклятия. Потом выстрел.

— Колокольчик! — закричала Кора. — Скорее сюда, миленький мой!