— Любой бухгалтер волен поехать на Гавайские острова!

— Вот именно.

— А мы должны копаться в отбросах человечества.

— Так что же случилось? — повторила свой вопрос Кора.

— То, чего мы опасались. Убит Эгуадий Второй.

— Это еще где?

— Разумеется, ты вообще перестала читать газеты и смотреть новости. Может, ты не знаешь, где находится планета Нью-Гельвеция?

— Ума не приложу.

— Мне за тебя стыдно.

— Послушайте, Милодар, вы же посылаете меня к чертям на кулички, я месяцами не вижу ни одного разумного лица, а пашу на вас, как Микула Селянинович — богатырь из русского эпоса. Когда мне смотреть новости? Где мне их смотреть? В джунглях, под землей, в облаках? В вертепе?

— Кора, только без этого! Только без рук! — предупредил ее Милодар, вскакивая с кресла и отпрыгивая в угол. — Только без эмоций. Я сам тебе все объясню.

— Так-то лучше. — Кора уселась в кресло и перевела дух. Вспышки гнева обходились ей недешево. Новое тело к ним еще не привыкло и ответило приступом радикулита.

— Эгуадий Второй — законный правитель планеты Нью-Гельвеция, потомок славного рода Супремидов. Всеми возможными методами он боролся за мир и межпланетное сотрудничество. Он развивал у себя в империи экономику, экологию и искусства. Он пригласил с Земли ведущих специалистов в различных научных областях, и они были счастливы трудиться на благо его народа.

Говоря так, Милодар нажал на кнопку, и в дальнем конце комнаты на белом фоне возникло голографическое изображение высокого согбенного пожилого человека в старомодных очках и чуть потертом костюме. Человек обратил рассеянный взор к Коре, и губы его шевельнулись. Робкая улыбка озарила его некрасивое, но доброе лицо…

— Вот его и убили, — мрачно сказал Милодар, почесывая голографический живот.

— Бомба? — спросила Кора. Бомба была самым обычным орудием против диктаторов, императоров и демократически избранных президентов.

— Убит он был странно, — сказал Милодар. — Настолько странно, что мы вызвали тебя, а не обычного агента. Его пронзили двумя шампурами.

— Как так?

Милодар включил на экране новое изображение. На этот раз Кора увидела обнаженное желтоватое тело императора, лежащее на полу в пустом мрачноватом помещении. Лежал он навзничь, раскинув руки, и из его груди торчали рукоятки двух шампуров для приготовления шашлыка. На теле и на полу была видна запекшаяся кровь.

— Все равно я не понимаю, зачем было меня вызывать? У них на планете существует собственная полиция, которая наверняка этим уже занимается. И чем меньше мы будем совать носы в их дела, тем лучше для всех.

— Великолепно сказано! — Милодар щелкнул пальцами, и этот звук, соответственно усиленный, разнесся по его скромному дому. Не прошло и полминуты, как в кабинете возникла стройная как тростиночка фигурка одной из молодых жен Милодара — судя по доброй улыбке, скорее Джульетты, чем Макбетты. Нежную красоту ее лица чуть портила крупная прищепка для носа, которую Джульетта не снимала, как профессионал в синхронном плавании.

Милодар, уставший менять любовниц — киноактрис, манекенщиц и журналисток, — недавно женился на близнецах, десятиклассницах из Мариуполя Джульетте и Макбетте. Их мама руководила самодеятельным театром рыбацкой артели — отсюда и странный выбор имен. Странный, но не случайный. Вскоре обнаружилось, что славная, скромная, послушная Джульетта боготворит своего немолодого мужа, тогда как Макбетта уже трижды изменяла ему с прыгунами в воду и пыталась отравить шефа Галактической полиции жареными сморчками. Разумеется, лишь самые близкие друзья знали об этой трагедии Милодара. Среди них была и Кора.

— Ты Джульетта? — спросил Милодар у жены, которая расставляла на столике чашки.

— Джульетта, мой повелитель, — ответила та, потупясь и чуть гнусавя из-за прищепки.

— Вроде Джульетта, — сказал Милодар, поднимаясь с кресла и делая шаг к молодой красавице.

Он указал на родинку на правой щеке молодой женщины и произнес:

— Знаешь, как я их различаю? У Джульетты родинка есть, а у Макбетты — нету.

Он дотронулся до родинки, жена резко отклонилась назад, но не успела — плохо наклеенная родинка упала на пол.

— О, проклятие! — воскликнул Милодар. — Мы были на волосок от смерти!

Макбетта, замаскированная под Джульетту, зловеще захохотала.

Милодар выхватил бластер и направил его на жену.

— Убью!

Кора наблюдала эту сцену с интересом, но без страха, потому что понимала: бластер у шефа тоже голографический.

— Убей, — согласилась юная женщина. — Я все равно буду тебя ненавидеть.

— Всегда? — спросил Милодар, и его голос дрогнул.

— Всегда, — ответила жена и отбросила в угол кофейник с отравленным напитком.

Милодар обхватил юную женщину за плечи и притянул к себе.

— Нет, никогда! — воскликнула Макбетта и выхватила тонкий стилет. Она попыталась вонзить стилет в голографического мужа, но клинок прошел сквозь его тело, не причинив Милодару вреда.

С плачем Макбетта убежала из комнаты.

— Позови Джульетту! — крикнул ей вслед Милодар.

Пока они ждали, когда Джульетта принесет новый кофе, Кора спросила:

— Зачем вам понадобились две жены?

— Ах, это случайность! — отмахнулся Милодар, которому надоело отвечать на этот вопрос.

— Никогда бы не завела двух мужей, — не сдавалась Кора.

— Я их увидел на вечере встречи старшеклассниц Мариуполя с героями-полицейскими… И понял, что женюсь. Но на ком из них? Оказалось, что дилемма эта неразрешима. Хотя бы потому, что я не умел их различать и не знал, какую из них желаю больше. А потом я понял, что умру от ревности, допустив, что одна из них заключит в свои объятия другого мужчину… Да и сами девочки не хотели разлучаться…

— А потом?

— Потом? Оказалось, что я был прав. Одна из них обволокла меня трогательной нежностью, а вторая обожгла страстной ненавистью. И не знаю, что меня волнует больше. Тебе этого не понять…

— Каждая настоящая женщина, — возразила Кора, — может обеспечить мужику и любовь, и нежность, и ненависть по полной программе. Для этого нет нужды заводить гарем.

Вернулась Джульетта, поглядела на мужа, как кролик на очень красивого удава, и прогнусавила:

— Вы пока пейте, а я принесу тряпку и вытру за сестренкой.

— Не беспокойся, — сказал Милодар и дотронулся до ее щеки. Родинка сидела как влитая.

Кофе был горячий, крепкий и душистый.

«У каждого человека, — подумала Кора, — есть в жизни свои сложности. И чем крупнее личность, тем драматичнее сложности. Сложности в жизни императора Нью-Гельвеции привели его к трагической гибели. Надо будет спросить…»

— На Нью-Гельвеции полигамия или моногамия? — спросила Кора.

Милодар ухмыльнулся, раскусив второй, подводный слой вопроса:

— Там моногамия. Обходятся одной женой. Воображение никуда не годится.

— Может, еще чего-нибудь желаете, мой господин? — спросила Джульетта.

— Иди, иди, отдыхай, — отослал ее прочь Милодар.

Потом обернулся к Коре.

— Но любит меня — с ума сойти! — задумчиво произнес он. — Нет, не эта, в этой огня нет. Я имею в виду Макбетту.

— Убьет она вас когда-нибудь.

— Обязательно убьет, — согласился шеф ИнтерГпола. — Я для этого в спальне запасное тело держу.

Они помолчали.

— Ты спросила меня, почему на Нью-Гельвеции не могут провести расследование силами местной полиции. Все очень просто. Они не хотят.

— Почему?

— Потому что власть захватил Дуагим. Племянник императора. Тебе это имя что-нибудь говорит?

— Что-то неприятное.

— Правильно. О нем у нас много писали, когда он организовал бандитское нападение на мирный лайнер «Миннесота» и перебил там видимо-невидимо пассажиров. Конечно, его вина так и не была доказана, но сомнений в том практически нет. Тогда Организация Объединенных Планет потребовала его выдачи для международного суда. Ему пришлось бежать и скрываться три года в горах.

— Откуда такая нелюбовь к Земле?