— Но ведь они на Земле уже погибли или почти погибли! — крикнула Кора. — Всеволод разбился на своем махолете, Покревский и принцесса бросились со скалы…

— Значит, им ничего не остается, как довершить начатое, — сказал профессор. — Долететь до камней и разбиться вдребезги.

— Вы с ума сошли! — рявкнул Журба. — Я-то за что? Я в пролетке ехал с компанией. У меня и мысли погибать не было.

— Не я придумал эту вероятность, но с точки зрения гармонии природы она самая удобная. Восстанавливается статус-кво.

— Ничего не понимаю! — сказала Кора.

— Здесь царит обычный бардак двадцатого века, — ответил Эдуард Оскарович, сердито блеснув очками. — И мы можем стать жертвами этого бардака, если хитрая голова Гарбуя не родит очередной мысли.

И как бы в ответ на слова профессора вместо полковника во главе стола уже восседал господин Гарбуй, как хороший толстый мальчик, который завершил экзерсисы на скрипочке, скушал тарелочку геркулеса с вареньем и вот отпущен бабулей поиграть немножко с уличными мальчиками и девочками.

— Мы с вами — коллеги, — сказал Гарбуй. — Мы все — ученые, которые собрались в этом отдаленном районе для того, чтобы выяснить, как функционирует мироздание. Великая задача, поставленная перед нами судьбой, требует к себе адекватного отношения. Если кто захочет кофе, поднимите руку, вам дадут.

Почти все подняли руки. Гарбуй крикнул медсестрам, что наблюдали за сценой от двери на кухню:

— Кофе, попрошу всем горячего сладкого кофе!

Медсестры не пошевелились.

— Вы меня слышите? — крикнул Гарбуй.

— Нету кофе, — откликнулась одна из медсестер, вытирая сильные мужские руки о мясницкий фартук. Шапочка была у нее надвинута на самые глаза, из-под нее выдавались неровные пряди. Кора вновь усомнилась, женщины ли эти медсестры.

— Значит, кончился? — с надеждой спросил Гарбуй. — Тогда приготовьте еще.

— Не кончился, а нет, — ответила вторая медсестра.

Все смотрели на Гарбуя.

Он был готов смириться. И видно, ему выгоднее было бы смириться. Но восемь пар глаз, которые смотрели на него испытующе, заставили его вскочить так, что свалился стул, и мелкими шагами побежать к кухне. Гарбуй катился к двери, как тяжелый бильярдный шар, пущенный сильным ударом кия.

Гарбуй натолкнулся на медсестер, которые как бы незаметно сдвинулись, перекрывая вход на кухню, но он врезался в них, как колун в пень, разбросав их локтями и плечами, и исчез на кухне, откуда почти тут же донеслись протестующие голоса и грохот посуды.

Все ждали.

Через секунду или минуту — все равно никто не шевельнулся — Гарбуй выкатился из кухни с большим медным чайником в руке. Чайник был тяжел, он оттягивал руку.

Гарбуй прошел к столу и, левой рукой отодвинув принцессу, стал наливать кофе ей в кружку, но рука у него дрожала, струя хлынула мимо кружки, принцесса взвизгнула, кинулась в сторону, упала на ротмистра, а Гарбуй отскочил, крышка чайника зазвенела, прыгая по бетонному полу, — горячий кофе хлынул водопадом, разливаясь лужей, так что тем, кто сидел за столом, пришлось подобрать ноги.

— Ничего у вас не получится, господин советник Гарбуй, — произнес от двери незнакомый Коре генерал, пришедший в сопровождении полковника Рай-Райи.

— Что вы здесь делаете? — Гарбуй окончательно потерял самообладание. — Почему я не могу в спокойной обстановке встретиться с пришельцами?

— Лишнее это, — ответил новый генерал. — Вы только мешаете нашим планам.

У генерала было такое узкое лицо, что хватало одной черной густой брови на оба глаза, внутренние концы которых почти смыкались, потому что нос казался вырезанным из тонкого картона. Зато ротик у генерала был круглым, алым, очень удобным для засасывания червяков.

— Сначала я проведу беседу с жителями Земли, — торжественно заявил Гарбуй. — Я имею на это разрешение самого президента.

— Мы об этом не знаем, — ответил полковник. — Именно поэтому генерал дивизии Грай сам решил уделить время такой беседе.

— Тогда я могу предупредить вас об одном! — закричал Гарбуй. — Не верьте ни слову из того, что будут вам втолковывать эти генералы. Они хотят втянуть вас, нас и всю страну в дикую и кровавую авантюру.

— Вы ответите, Гарбуй! — завопил генерал.

«Толстый и тонкий», — кажется, у Чехова есть такой рассказ, подумала Кора. Но она была встревожена: конфликт между силами на этой Земле достиг критической точки, и, возможно, он кончится открытой войной. А в таком случае в первую очередь пострадают беззащитные.

— Говорить мы будем не здесь! Я тут же сообщаю президенту о вашем самоуправстве! — Гарбуй быстро выкатился из комнаты, остервенело хлопнув за собой дверью. С притолоки упал кусок штукатурки и чуть не угодил по голове Нинели, которая взвизгнула так, что узколицый генерал Грай закрыл ладонями уши.

— Та-а-ак. — Генерал прошел к столу и медленно обвел глазами стоявших вокруг стола пленников. — Наступает решительный момент. И нам не хочется, чтобы у нас под ногами болтались разного рода авантюристы.

Он говорил мягким, заговорщицким тоном, и Нинеля, которая внимательно прислушивалась к поведению начальства, прочувствованно откликнулась:

— Правильно! Как правильно!

— Не перебивать! — прикрикнул на нее полковник.

— Хорошо, лапочка, — прошептала Нинеля. Полковник поморщился, инженер неожиданно хихикнул.

Но генерал Грай не слушал пришельцев. Он намеревался изложить свою гуманную концепцию.

— Наше мнение, — произнес он, — это мнение не только министерства войны и мира, но и рядовых людей нашей страны, которые из-за карантина не знакомы с вами, но с интересом и сочувствием следят за каждым вашим шагом. Да, я честно скажу — разные были среди нас мнения. Например, известный вам профессор второго ранга Гарбуй, который, к сожалению, еще пользуется некоторым влиянием на любимого нами президента, намеревался навечно заточить вас в этом бараке. Да, именно так! — И генерал поднял узкую костлявую ладонь, останавливая возмущенный гул собравшихся. — Но сейчас побеждает здравый смысл. Я должен вам сказать — давайте жить мирно, давайте жить дружно! Возвращайтесь домой. Несите слово дружбы и мира к своим правительствам и друзьям. Какие замечательные перспективы открываются перед нами.

«Интересно, — подумала Кора, — а зачем он на самом деле к нам пришел?»

И как бы отвечая на ее мысли, генерал Грай продолжил:

— Вы спросите, зачем я пришел к вам? Неужели эти же слова вы не могли услышать из уст любимого вами полковника Рай-Райи? Но я подозреваю, что полковник слишком близок к вам, чтобы быть поистине авторитетным.

— Нет, он ничего, — ответил полицмейстер Журба. — Он авторитетный. Если что, то вполне.

— Ах, я же не об этом! — обиделся генерал. — Я о гуманизме!

— Вот именно, — сказал Журба, который в свое время такому слову не обучался.

— Главное, — воскликнул генерал Грай, — чтобы вы поняли: скоро наступит светлое время вашего возвращения. Нам удалось наконец найти научное объяснение вашему появлению у нас и отыскать способ, как вас всех без вреда для здоровья вернуть домой. И потому я обращаюсь к вам с просьбой: не препятствуйте нашим медикам и специалистам готовить вас к переходу домой, совершить последние исследования, анализы и уколы — это нужно для вашего блага. Мы очень боимся, как бы вы не принесли на родину каких-нибудь опасных бацилл. Так что вас будут возвращать совершенно стерильными. Надеюсь на ваше сотрудничество.

Генерал откашлялся, орлом оглядел маленькую аудиторию и спросил:

— Вопросы будут?

— Будут, — сразу же ответил Покревский. Его главный вопрос не давал ему покоя уже несколько дней. — Куда вы нас вернете?

— Как так куда? На Землю-2, — ответил генерал, поражаясь тупости пришельца со шрамом.

— Не о том вопрос, не о том! — закричала вдруг Нинеля. — Вы скажите нам — в какое время мы попадем! Мы же здесь все из разных времен, неужели не понятно?

— Разумеется! — Очевидно, для узколицего генерала вопрос был неожиданным.