За ужином старший Селезнев рассказал Громозеке о прибавлении в «Космозо» и о странном торговце Ромаде Громаде.

— Неужели это он! — взревел Громозека. — Я жду не дождусь, когда его поймаю, чтобы уши оторвать!

— Он тебе напакостил? — спросил Селезнев.

— Еще бы! Нанялся ко мне на раскопки простым рабочим, копал вместе со всеми, а когда сбежал — оказалось, что захватил с собой из камералки массу ценных вещей, которые на жульническом рынке стоят миллионы кредитов.

— И поймали?

— Нет, не поймали. Да и что толку его ловить через месяц после преступления! Он уже давно все продал.

— Тогда тем более меня беспокоит судьба этого животного, — сказал Селезнев. — Может, ты посмотришь фильм? Мы сняли все известные нам превращения этой бабочки.

— С удовольствием!

Громозека уселся на пол — ведь в доме Селезневых не найти стула, который бы выдержал такой вес!

Селезнев включил камеру, и белая стена комнаты превратилась в объемный экран.

Громозека прихлебывал из бокала валерьянку и с интересом смотрел документальный фильм из жизни чудесного зверька.

— Ах, — гудел он, — какая прелесть! Я такого не видал! Никогда…

Тут он замолчал.

— Покажи-ка еще раз, — попросил он Селезнева.

Алиса насторожилась.

На экране была та самая голубая кошка, покрытая перьями, которую притащил в рюкзаке торговец Ромад Громада.

— Дай-ка увеличение!

Кошка заняла весь экран, и каждое перышко можно было разглядеть в деталях.

— Удивительно, — произнес Громозека. — Но мне приходилось уже видеть такие перья. Но где? Подскажите мне, старику, впавшему в маразм, где я видел такие перья?

— На раскопках? — спросила Алиса.

— На раскопках? Нет, не на раскопках. Вряд ли такие перья могли сохраниться в земле. Подсказывайте дальше, я жду!

Так как никто подсказать не мог, Громозека думал сам, чесал в затылке щупальцем, вздыхал, переваливался с боку на бок, потом вспомнил:

— В музее! Ну конечно же, в музее! На Паталипутре есть музей, там под стеклом висит плащ, сшитый из таких перьев. И что там под ним написано?

— Что? — спросила Алиса.

— Там написано: «Плащ из голубых перьев, украден космическими пиратами с неизвестной планеты». Вот именно — с неизвестной планеты. Украден, утащен, какое безобразие!

— Так и написано? — удивился Селезнев.

— Разумеется, так и написано! У меня изумительная память.

— Очень интересно! Ведь это значит, что плащ сшили сами жители неизвестной планеты.

— Почему? — спросил Громозека.

— А ты можешь себе представить, что космические пираты сядут к швейному комбайну и начнут трудиться? У них же руки как устроены?

— Чтобы бить, ломать, хватать и тащить! — ответила Алиса.

— Но они могли заставить туземцев, — заметил Громозека.

— Никогда бы не стали этого делать, — вмешалась Алиса. — Они ведь всегда спешат. Сначала они спешат напасть неожиданно на планету, потом спешат поскорее все схватить и утащить к себе на корабль, а потом, конечно же, спешат удрать поскорее, пока не появился отважный комиссар Милодар из Галактической полиции.

— Вот видишь, — улыбнулся профессор Селезнев. — Устами нашего младенца глаголет истина.

Алиса не обиделась на папу за эти слова, потому что знала — он шутит.

Но робот Поля не выдержал такого оскорбления.

— Должен вам всем заметить, — произнес он, — что Алиса давно уже не младенец, а девушка, которая успешно посещает школу и почти не имеет троек. Она не худшая, хотя и не лучшая ученица.

Тут не выдержал Громозека.

Ему всегда кажется, что Алисочку кто-то хочет обидеть.

— Прекратить! — взревел он. — Алиса — лучшая ученица Москвы и, может быть, всей вашей планеты. И если кто-то думает иначе, я вызываю его на справедливый бой до первой смерти.

— Я готов! — закричал робот Поля.

— Погодите, вы сами как дети, — остановил спорщиков профессор Селезнев. — Давайте говорить о деле. Например, я думаю, что жители неизвестной планеты, где водились пернатые голубые кошки, были еще недавно совсем дикими.

— Это еще почему? — спросил Громозека.

— Потому что только дикие люди могут убить сто редких зверюшек, чтобы сделать одно красивое пальто.

— А это не пальто даже, — сказала Алиса. — Оно же не греет. Наверное, в таких плащах ходили жрецы.

— Ах, не надо произносить такие грубые слова! — заявил домроботник. — Не жрецы, а кушацы!

Вообще-то Поля — образованный робот, он много читал, часами просиживает в Космонете, но некоторых слов не знает. Вот он и подумал, что жрец — это не старинный священник, а всего-навсего человек, который много ест, то есть жрет. А так как слово «жрать» — невежливое и грубое, то Поля и придумал, как заменить его вежливым словом.

Все засмеялись, а робот понял, что опростоволосился, обиделся и вообще ушел из комнаты.

— Ты давно видел голубой плащ в музее? — спросила Алиса у Громозеки, включая домашний компьютер.

— Несколько лет назад, — признался Громозека.

— Может, что-нибудь изменилось? — Алиса отыскала в Космонете музей на Паталипутре и спросила, известно ли что-нибудь новое о плаще из голубых перьев, который отобрали у пиратов.

Из музея ответили:

— Происхождение плаща по-прежнему покрыто завесой тайны.

Тогда Алиса спросила:

— А были ли у пиратов отобраны вместе с плащом другие драгоценности или вещи?

Компьютер на этот раз думал долго, видно, совещался с сотрудниками музея, наконец ответил:

— На пиратском корабле были предметы и вещи из разных концов Галактики. Пираты таскают все, что плохо лежит.

Алиса горько вздохнула, а папа сказал:

— Надо будет поговорить с самими пиратами.

Алиса развела руками:

— Пиратов тоже немало. Мы знаем кое-кого, но их так просто не отыщешь.

Она имела в виду пиратов Крыса и Весельчака У. Но с прошлого года она с ними не виделась.

Громозека поднялся с пола, дом покачнулся.

— Мне пора, — сказал он. — Если что-нибудь узнаю или услышу, сразу вам сообщу.

Он принялся целоваться и обниматься. Сразу со всеми — щупальцев на всех хватило, даже Полю он вытащил из коридора и прижал к своей широченной груди.

Пока Громозека надевал в прихожей свои круглые калоши, Алиса подумала, что все-таки хорошо, что Громозека вспомнил про плащ. Ведь это значит, что где-то существует планета, на которой птицекошки водились совсем недавно и было их достаточно, чтобы сделать из их шкурок целый плащ.

А ее папа в это время думал о другом:

«Надо будет через Галактическую полицию узнать побольше про Ромада Громаду. Если это известный жулик, то наверняка на него в полиции завели дело. А уж если найдешь Ромаду, то, вернее всего, он вспомнит, где отыскал пернатую кошку».

Поэтому, как только Громозека ушел, Селезнев набрал номер комиссара Милодара, начальника земного отделения Галактической полиции.

Комиссар, к счастью, был в своем кабинете и скучал, потому что с утра в Галактике не случилось ни одного преступления или события, а без дела Милодар высыхал и заболевал насморком.

— Что случилось? — воскликнул он, увидев на экране профессора Селезнева. — Побег бронтозавра из Космозо? Взбесился тигрокрыс, заболела свинкой задняя половинка собаки? Говори, мой друг, говори, я горю желанием знать всю правду, даже если она ужасна!

Глаза комиссара сверкали, черные тугие кудри извивались словно змеи.

Он вскочил и схватил со стола небольшую атомную бомбу. Конечно, бомба была обезврежена, но далеко не все преступники, которых он допрашивал у себя в кабинете, знали об этом. А еще больше бомбу боялась секретарша Милодара, немолодая, красивая русалка, которая сидела за письменным столом перед компьютером по пояс в бочке с водой. Секретарша, увидев бомбу, всегда ныряла в бочку, и ее приходилось вытаскивать оттуда за волосы.

— Ничего страшного не случилось, — ответил Селезнев и поведал комиссару о пернатой кошке с неизвестной планеты.

— Найдем твоего Ромада Громаду, — ответил Милодар и принялся тащить из бочки за темно-зеленые волосы свою робкую секретаршу. — Через полчаса я тебе его доставлю на блюдечке с золотой каемочкой.