Если бы я не заметила его уловку, то не обратила бы внимания на то, что магистр чуть помрачнел и напрягся. Но все же его ответ прозвучал вежливо и даже успокаивающе:

— Вы не ослышались, леди Сивина. Госпоже Льяне повезло набрать на один балл больше.

«Повезло», значит. Меня вдруг очень заинтересовало, как к такому «везению» отнеслись бы мои бабушки. Кроме безупречного знания этикета у них не осталось ничего, подтверждающего благородное происхождение. Все ценности, в том числе и семейные, отобрали при поимке охотники. Эта добыча была частью их заработка, поэтому утаить какой-нибудь предмет у беженцев почти никогда не получалось. Да и как можно было что-то спрятать, если охотники обездвиживали заклинаниями, а потом раздевали донага? Единственное свое наследие — знания — бабушки берегли и передали детям и мне.

Подозреваю, от родственниц я не услышала бы похвал, ведь мне стольких баллов не хватило до высшей оценки! Целых шести из ста!

— «Повезло»? — вцепилась в то же слово княжна Оторонская. — Каким беспримерным должно быть везение, чтобы набрать девяносто четыре балла из ста?

— У вас есть сомнения в непредвзятости оценки безымянных работ? — левая бровь лорда Адсида скептически приподнялась. — Или, возможно, вы не доверяете суждению Видящей, подтвердившей, что никому вопросы заранее не сообщались, а ответы до оценивания не подправлялись?

Если бы княжна стояла, она отступила бы на шаг, а так лишь заметно отодвинулась от ректора и явственно стушевалась.

— Нет… Нет, я ни в чем не сомневаюсь, — отрицательно покачав головой, после недолгой паузы заверила леди Сивина.

Правильно. Оспаривать баллы, выставленные безымянным работам, — подрывать основы университетского оценивания знаний. Подозревать Видящую в предвзятости — оспаривать один из важнейших принципов соблюдения государством справедливости. И то, и другое могло навлечь на саму леди Сивину и на ее семью серьезные неприятности. Девушка это понимала так же четко, как я видела, что она соглашается с лордом Адсидом только на словах. На деле леди Сивина полыхала праведным гневом, на ее пальцах поблескивали с трудом сдерживаемые магические разряды, а желанию обернуться и буравить меня взглядом княжна частенько проигрывала.

— Это замечательно, — ректор холодно улыбнулся одними губами. — Тогда полагаю, тема закрыта.

Леди Сивина не ответила. Высокородный эльф отвел взгляд и обратился ко всем присутствующим.

— Испытания задуманы так, что к каждому последующему будут допускаться сильнейшие. Для каждого уровня отбора продуман порог, который необходимо преодолеть участницам, чтобы пройти дальше, — ровный голос лорда Адсида щекотал нервы, драматическая пауза усиливала волнение, хотя я точно знала, что допущена ко второму этапу.

Темноволосая Минира, справившаяся с заданием хуже всех, судорожно всхлипнула, сцепив руки в молитвенном жесте. Сиятельный магистр в ее сторону даже не глянул.

— Поздравляю вас с тем, что порог в шестьдесят баллов успешно преодолен всеми участницами, — торжественно произнес он.

Минира расплакалась, закрывая ладонями лицо. Леди Кенидия неодобрительно хмыкнула, а я вдруг заметила рядом с собой подозрительное поблескивание. Приглядевшись, увидела замершую всего в пяди от груди иглу. Она явно целила в сердце, но, казалось, завязла в воздухе. Осторожно взяв ее пальцами, я встретилась взглядом с леди Сивиной. Столько ненависти, сосредоточенной в одной личности, мне ещё в жизни видеть не приходилось. Сомнений в том, кому принадлежала игла, не осталось. Уверена, будь в эти минуты у княжны какое-нибудь более серьезное оружие, она с радостью воспользовалась бы им.

Удивляло другое. Леди и некоторые госпожи приучили меня быть все время настороже, но я не чувствовала опасности. Напротив, душу грело приятное ощущение, что обо мне есть кому позаботиться. Я связывала это с оберегом, пока не увидела положение левой руки лорда Адсида. Οн держал щит. И защищал явно не себя.

Как толковать эту ошеломляющую заботу, не представляла совершенно. Только взяла иглу, положила ее так, чтобы убрать из поля зрения княжны Оторонской. Очень трудно управлять предметами, которые не видишь. Вообще удивительно, что после энергозатратной активации амулета леди Сивине хватило сил метнуть в меня магией иглу. Воистину, злость и ненависть порой творят чудеса.

— Завтра в полдень, — продолжал тем временем ректор так спокойно, будто не происходило ровным счетом ничего неожиданного или мало-мальски опасного, — вас в этой же аудитории встретят портные. Вы нуждаетесь в новой одежде для арены. Костюмы будут одинаковыми, а во время боев вы будете носить специально сделанные маски. Это необходимо для беспристрастного и наиболее справедливого оценивания наблюдателями уровня вашего мастерства. Вопросы?

— Лорд Адсид, я не вполне поняла, как будут происходить бои? — недоуменно хмурясь, спросила леди Цамей.

— Сражения будут попарными. На каждый из трех дней испытания запланировано по пять боев. В отборе сейчас принимают участие десять девушек. Следовательно, получается пять пар, один бой в день для каждой, три дня испытания, — пояснил ректор. — Я расскажу об этом подробней завтра, но сразу оговорю, что противники каждый раз будут определяться жребием. Еще вопросы?

Больше никто ничего спрашивать не стал, и лорд разрешил всем уходить. Очень вовремя. Меня ещё ждала работа у магистра Форожа. Выскользнуть из кабинета быстро не получилось — между столами стояли девушки, живо вполголоса обсуждали оценки, натянуто поздравляли друг друга.

— Лорд Адсид, я поражена результатами госпожи Льяны, — голос княжны Оторонской дрожал от злости и напряжения. — Я хотела бы посмотреть ее работу.

— Леди Сивина, вы отлично знаете, что это противоречит правилам, — мягко возразил магистр.

— Надеюсь, тогда вы не посчитаете нарушением то, что я попрошу лорда Кордей взглянуть на эту работу, — скрестив руки на груди, девушка гневно взирала на ректора и, казалось, была готова его воспламенить.

Губы лорда Адсида облюбовала чуть снисходительная усмешка. Ясно было, что он просчитал подобную реакцию собеседницы и совершенно не удивился.

— Вам будет интересно узнать, что лорд Кордей, ваш дядя, один из наблюдающих за отбором, лично поставил работе госпожи Льяны тот балл.

Леди Сивина отпрянула, приоткрыв от удивления рот.

— Ρазумеется, он может взглянуть ещё раз, — небрежно повел плечом мужчина. — Правда, на оценке это никак не отразится.

Разговор я дослушивать не стала, вышла в коридор и поспешила к алхимику.

Общение с магистром Форожем и в этот раз дало мне много пищи для размышления. Мы обсуждали мазь от ожогов, основу для которой готовили в тот вечер, совсем немного поговорили об отборе и результатах первого испытания. Коснулись и отравления Дрены, и противоядия, которым всю ночь занимался магистр.

— Девушка, на свою беду, была бы достойной соперницей некоторым. Как это ни прискорбно, яды все еще очень любимы кедвосцами в борьбе с неудобными, — хмуро подвел черту магистр Форож. — Одно облегчение. Его Величество все же позволил вновь активировать охранные чары на университете. Теперь пронести сюда яд будет невозможно.

— Почему этого не делали раньше? — удивилась я.

Магистр вздохнул, нахмурился.

— По многим причинам. Во-первых, чтобы активировать эти чары, нужно потратить много резерва и несколько часов на ритуал и, самое главное, взять из королевской сокровищницы пять крупных драгоценных камней. Полторы сотни лет назад эти аметисты принадлежали университету. Потом, уже не помню почему, их отдали королевской семье. На хранение вроде как. Только теперь Его Величество считает аметисты своей собственностью и не хотел без необходимости отдавать пять камней, каждый из которых размером с кулак!

Веская причина. Не представляю, сколько крови пришлось потратить лорду Адсиду, чтобы выцарапать из сокровищницы аметисты. Правитель Кедвоса крайне не любил расставаться с тем, что считал своим. Этим же обусловлены и давние земельные споры с Аролингом и Тессдалем. Идти на уступки, если речь шла об имуществе, король Кедвоса не умел.