Она замерла перед незнакомой дверью с бронзовой ручкой в виде грифона, подающего для пожатия лапу. Εе ладонь сжала когтистую лапу, спустя несколько ударов сердца заклинание распознало коменданта и позволило ей войти.

— Подождите лорда ректора здесь, — велела женщина и, нерешительно, словно боялась меня обидеть, добавила: — Просто посидите в кресле. Не трогайте ничего.

Οна пропустила меня в комнату и закрыла дверь.

Личный кабинет лорда Адсида отличался от рабочего, расположенного рядом с секретариатом, богатством убранства и большой библиотекой. У стен стояли высокие шкафы, заполненные книгами с блестящими новыми и потускневшими старыми, даже древними переплетами. Из-за затемненного стекла дверец названия фолиантов были видны плохо. По скругленной с одной стороны форме комнаты становилось ясно, что покои ректора располагались в одной из башен древнего замка. Выглянув в окно, в свете фонарей я увидела черные деревья и расходящиеся от центральной аллеи дорожки университетского сада. Жаль, что сейчас ночь и дождь. Вид наверняка открывается прекрасный.

После пробежки по двору, коридорам и лестницам было жарко, да и теплолюбивый лорд Адсид свои комнаты отапливал хорошо. Я расстегнула плащ, а потом и вовсе сняла его, перекинув через руку. У тяжеловесного стола из темного дерева стояло гостевое кресло. На вид менее удобное, чем обтянутое зеленоватой с золотыми прожилками тканью высокое кресло ректора. На столе лежали какие-то бумаги, стояла красивая малахитовая чернильница, рядом ожидало хозяина золотистое металлическое перо тончайшей работы.

Я села в жесткое гостевое кресло и тут увидела себя в стеклянной дверце. Вначале не сообразила, что это отражение, и испугалась. Бледная девушка с распущенными черными волосами подозрительно напоминала призрака. Впечатление усиливали светлая ночная сорочка и большие серые глаза, кажущиеся в отражении мутными, как туман. Любоваться нелицеприятным видом не стала. Снова надела и застегнула на все пуговицы темно-синий с серебряным шитьем плащ Дрены, поправила на плечах отороченный белым мехом капюшон. Лучше умереть от жары, чем сходить с ума от стыда и смущения, оттого что оказалась в комнатах красавца-ректора, мечты студенток, в одной только ночной сорочке!

Ждать мне пришлось долго. Схлынувшее напряжение превратилось в слабость и сонливость, накопившаяся за последние дни усталость замедляла мысли. Подперев правой рукой щеку, я задремывала, что, учитывая поздний час и растрату резерва, было совершенно неудивительно.

Щелкнул замок. Я встрепенулась, вскочила, присела в поклоне перед вошедшим лордом Адсидом. Мрачный эльф сделал мне знак выпрямиться, молча снял подбитый мехом серый плащ, повесил его на вешалку у входа.

— Присаживайтесь, госпожа Льяна, — велел ректор, заняв свое кресло.

Я повиновалась. Начинать разговор он не торопился, хмурился, взглядом со мной не встречался. Наблюдая за тем, как лорд вертит в руках золотое перо, не удержалась от вопроса.

— Как госпожа Дрена?

Маг бросил на меня короткий взгляд.

— Плохо. В себя не пришла, но господин Иттир утешает, что она с большой долей вероятности все же выживет.

Нет, не на такой ответ я надеялась. Пальцы снова задрожали, волной накатил противный липкий страх, вернулось щемящее ощущение уходящей из-под ладоней жизни.

— Γоспожа Льяна, — жестко и требовательно заговорил лорд Адсид, — вы должны шаг за шагом рассказать мне, что делали и что видели в этот вечер. Предельно честно и подробно.

Я кивнула и начала рассказывать.

— Конфеты? — насторожился ректор.

Его напряженность была такой явной, что и у меня заколотилось от волнения сердце.

— Да, те, что вы подарили.

— Я ничего не дарил, — отрезал лорд Адсид. — Почему вы решили, что конфеты от меня?

— Там было письмо с вашей подписью, — разом оробев, объяснила я.

Он вскочил, несколько раз нервно прошелся вдоль книжных шкафов. Коротко приказав ждать его возвращения, схватил свой плащ и едва ли не выбежал из кабинета.

Минуты тянулись бесконечно, а предположение, что дорогие конфеты были отравлены, крепло с каждым ударом сердца. Другого объяснения внезапной болезни Дрены попросту не существовало. Вспомнились хищные лица аристократок. На ум пришли предостережения магистра Форожа и слова самого ректора Адсида, сказавшего, что убийства соперниц совсем недавно были обыкновенным делом. Зря он это сказал, по сути, поощрил сиятельных эльфиек, побудил действовать. Хотя у меня не создалось впечатления, что лорд предполагал подобное развитие событий. Кажется, он не придал большого значения своей отсылке к истории, и теперь очень злился. На себя и на восприимчивых леди.

В этот раз ректор вернулся быстрей и выглядел ещё более мрачным. Хотя раньше мне казалось, это невозможно. В руках он держал письмо и коробку с конфетами.

— Вы сказали, что ничего не ели отсюда. Это так? — указывая на сладости, спросил лорд.

— Да, — подтвердила я.

— Хорошо. Потому что они отравлены.

Я промолчала.

— Смотрю, вы об этом догадались, — он тяжело опустился в свое кресло. — Магистр Форож уже занялся изготовлением противоядия. Ваша помощь ему не понадобится, — предвосхищая мой вопрос, добавил мужчина.

Он задумался, сцепив пальцы, постукивал указательными по губам. Молчание затянулось, стало не только неприятным, но и раздражающим. И все же нарушить его или хотя бы пошевелиться, я не рискнула.

— Вам нельзя возвращаться в спальню, — заявил лорд Адсид.

Неожиданное решение меня ошеломило. Только я собралась возразить, как собеседник продолжил:

— Я пока не придумал, как оградить вас от девушек. Боюсь, переданные послами короля Талааса амулеты не смогут вас защитить. Артефакторика, конечно, за последнее столетие развилась хорошо, но все ещё несовершенна, а у вас многовато недоброжелателей.

— Как и у любой другой девушки, участвующей в отборе, — возразила я. Мне не нравились ни внимание, ни даже не идущие пока дальше слов попытки оградить.

— Конечно, — чуть помедлив, согласился лорд. — Как показал этот печальный случай, Εго Величество был настроен слишком прекраснодушно и ошибся в своей вере в благородство соперниц и их семейств. Он уже утром узнает о произошедшем и, я уверен, теперь одобрит тот план защиты, который я предлагал изначально. Все же речь идет о будущей королеве Аролинга…

Он снова замолчал, а я предпочла не высказываться. Ни по поводу упомянутых семейств соперниц, ни по поводу совершенно нелогичной веры правителя в то, что сиятельные девушки будут вести честную борьбу. Подобные представления были весьма странными для венценосного эльфа, чья юность пришлась на расцвет эпохи отравлений. И уж совсем нелепыми в свете того, что мать нынешнего короля Кедвоса, по слухам, отравила по меньшей мере пять любовниц супруга, не повторившись в методе и использованном яде.

Куда более правдоподобным мне казалось другое объяснение тому, что возможным невестам принца Зуара не обеспечили должную защиту. Аристократкам давали шанс избавиться от более сильных соперниц неугодного происхождения. Времени леди не теряли.

— Как я сказал, в свои комнаты вы не вернетесь, — серьезно продолжил магистр.

Судя по всему, он уже пришел в себя после неприятнейшего и пугающего происшествия. Выглядел мужчина решительным, уверенным и совсем не таким злым, как в спальне. Стал постепенно похож на того ироничного и даже жесткого лорда Адсида, каким я его знала. Мне бы его умение так быстро собираться с мыслями. Боюсь только, это приходит с опытом, который мне совершенно не хочется повторять.

— Безопасность участвующих в отборе девушек сейчас очень важна, — холодно продолжал ректор. — Вы достаточно умны и способны догадаться самостоятельно, что "охота" на возможных невест принца Зуара не обрадует ни одного из правителей и может разрушить все мирные договоренности. В худшем случае может привести к войне. Причем независимо от того, кто выступит в роли "охотника".