Поэтому приходится выборочно избавляться от некоторых ящиков, чтобы сберечь остальной груз. Для этого в борту прямо из трюмов предусмотрены открывающиеся люки. Чтобы исправлять такие ошибки.

— Но они съедобные? Кушать их всё ещё можно?

— Конечно, можно. Вне всяких сомнений, — заверил капитан. — Ещё немного дозреют, и самое то. Положите их вместе с яблоками, и они тут же доспеют.

— Значит, вы не будете против моего самоуправства? — спросил я.

— Конечно же, нет. Совсем наоборот. Вы же таким образом поможете нам не засорять мировой океан. Только, как вы всё со своей платформой…

Да, о чём я? Вы же Супермен. А мы все думали, что вы вымышленный герой. Фантазия.

— Ещё какая фантазия, — признался я. — Ещё сегодняшним утром не знал, что стану Суперменом. Но рекрутирован на совершение… А на кой мне теперь в Америку? Бананами я уже разжился…

— Чмок! — сразу же получил по лбу за крамольные речи.

— Wow! — удивились офицеры, увидев мой мирный диалог воочию.

— Вот так и живу, — безрадостно поведал я о тяжёлой суперменской доле. — Чуть что не так, сразу образумят. Так вы, значит, все голландцы?

— Нет-нет. Мы под панамским флагом. Экипаж интернациональный. Я из Ирландии. Офицеры из Испании и Португалии. Часть команды из Голландии. А так же из Панамы, Канады, Норвегии, и ещё…

— Из Гонконга и Австралии, — подсказал капитану один из его помощников.

— Вот это да. Мировой рабочий класс, — поразился я пёстрому международному сотрудничеству.

— А вы, извиняюсь, не американец? Вы из… — растерялся капитан.

— Он же с планеты Криптон, — снова подсказал тот же помощник.

— Ага. Оттуда, — поддакнул я и засобирался в дорогу. — Спасибо вам за сброс банановых отходов.

— Сфотографироваться с вами можно? А автограф? А спросить? — посыпались на меня вопросы, как из бананового трюма ящики.

— Ничегошеньки у вас не получится. И о нашем свидании вы, скорее всего, ничего не вспомните, — понадеялся я, что Скефий заметёт наши с ним следы в памяти любопытного экипажа.

— Очень жаль, — начали сокрушаться офицеры.

— Ничего не поделаешь. Такая у меня работа. Делаю всякое, а сказать об этом никому не могу. Не имею права. Нельзя смущать умы небывальщиной. Ну, прощайте. Будете у нас на Криптоне…

— Но ведь ваша планета погибла! — вскрикнул всё тот же помощник, который оказался не только умником, а ещё и знатоком Супермена и его приключений.

— Это Зах Дженн погибла. Прошу не путать, как все ваши писатели. И там синекожие Супермены жили, а не такие, как я.

После моей отповеди, Скефий медленно поднял меня в воздух, чтобы смог попрощаться с экипажем «Виннера», что я не преминул сделать.

— До встречи на экранах кинотеатров и телевизоров! — крикнул им на прощание, и мир пришпорил сверхзвуковых коней.

Когда корабль остался далеко позади, и Скефий снова засунул меня в ветронепроницаемую капсулу, я спросил:

— А платформу ты за нами следом потащишь?

— Чмок!

— А куда? Домой? В Армавир? Угодник килограмм бананов просил, а не вагон.

— Фух! Фух! Чмок!

— Тогда выгружайся на Фортштадте. Потом я что-нить придумаю. После возвращения. Только от глаз её сокрой, окаянную. И пусть все бананы захлебнутся своим газом и поспеют к вечеру. А «Виннеру», если конечно можно, скорости бы прибавить. Или газ этот из трюма откачать, чтобы остальные бананы не портились.

— Фух! — согласился помочь кораблику Скефий, а я расслабился и погрузился в американские размышления.

«На кой мне теперь туда? Для разведки? Но Скефий не зря меня вырядил красно-синим клоуном. Если бы в простую разведку, я бы без вопросов. Но меня же заставят там красоваться перед честны́м американским народом.

Как Угодник говорил? Подшутить над американерами? И каким, интересно, образом? Пугать их нельзя. Веселить тоже. А как тогда шутить? Найти что-нибудь весёленькое и…

Может, бананы надо было с собой захватить? Ими покидаться?.. Вот уж дудки. Пусть их мои армавирские обезьянки лузгают. В крайнем случае, кабанчик Мишка. Через пещеру их к своим охламонам…

Стоять! А если, правда, их сначала прогазировать до спелого состояния, а потом уже в пещеру на хранение занести? Там же время стоит. И газируй их потом сколько хочешь. Не испортятся до самого Нового года».

— Фух! — согласился Скефий с моими, совсем не американскими, мыслями.

— Ты уже решил, куда меня доставишь? — поддержал я тёплое общение с миром.

— Фух!

— Я только пару городов знаю. Нью-Йорк и Вашингтон. Давай в тот город, где статуя Свободы. На небоскрёбы я не хочу. Вернее, боюсь. Хотя, полетать вокруг них, конечно, интересно.

— Фух!

— Тогда так и сделаем. Полюбуемся на памятник павшей Свободе, а дальше сам решишь, куда лететь, и как шкодить. Или я что-нибудь по дороге придумаю и предложу. И спасибо тебе за перевод с их языков. С тех, на которых экипаж «Atlantic Winner» общался.

— Фух!

Вот так, мирно побеседовав, мы продолжили моё путешествие в настоящую Америку.

* * *

Впереди всё посерело, если не сказать, потемнело. И океан, и небо над ним, и тонкая полоска берега, показавшаяся на горизонте.

Скорее всего, я догнал утро того дня, которое, не торопясь, продвигалось с востока на запад, и достиг цели своего перелёта, как раз на американском рассвете или сразу же после него.

Вначале показалось, что Скефий напутал и доставил меня в американскую деревню с невысокими домишками и хатами, но без каких бы там ни было треугольных крыш, как в Советском Союзе, вот только с непонятным заревом над всею округой. Но все эти, неказистые на первый взгляд, домики продолжали расти, как до этого кораблик «Виннер», приписанный к Панаме.

Берег медленно приближался, воздух становился сырым и прохладным, а солнце, почему-то, оказалось на горизонте за моей спиной, а не слева, как в начале моего путешествия.

— Теперь наглядно видно, что ты круглый. Что земной шар круглый, — поспешил я уточнить, пока не получил снежком по лбу. — Показалось сначала, что тут избушки стоят, а оказалось, что небоскрёбы. И мосты вырастают из-за горизонта. Значит, даже ребёнок может сообразить, что земля не такая уж огромная, если на что-нибудь из-за горизонта посмотрит.

— Фух! — согласился со своим миниатюрным размером Скефий, и вынул меня из противоветровой капсулы.

Пришлось у первого же моста, соединявшего берега широченного пролива, начинать своё суперменство с хлопавшим за спиной плащом.

Я начал рулить своим полётом. Точнее, стал протягивать обе руки в ту сторону, куда хотел перенестись и подкреплял своё желание мысленными фразами, на которые Скефий охотно откликался и потакал всем моим выкрутасам.

«Давай пониже. К мостику. Там уже вовсю американеры на “Запорожцах” гоняют. Вот так», — командовал я и нёсся навстречу неизвестной стране под названием США.

— Я уже видимый? Или, всё ещё видимый? — уточнил я у мира.

— Фух! Фух! — подтвердил он мои худшие опасения.

— Тогда начнём забористый танец! — крикнул я и, круто повернув вправо, понёсся сначала вдоль, за металлическими струнами двухэтажного подвесного моста, а потом, пролетев его первую высоченную опору, влетел и на сам мост, спустившись прямо над редкими автомобилями, лениво двигавшимся по трём попутным полосам дороги.

А мост был огромный. Просто, колоссальный подвесной мост. От одного берега Америки до другого. Шириной в шесть автомобильных рядов, длиной не менее километра, а про высоту над проливом я вообще молчу. Измерять расстояние от себя до земли или воды я пока не научился и запросто мог спутать пятьдесят метров с пятью сотнями, но под этим мостом свободно могли проплывать такие же океанские корабли, как мой новый знакомый банановоз «Winner».

Я сначала подумал, что это самый главный американский мост, но когда вдалеке заметил ещё несколько мостов и мостиков, обещавших, как и этот, вырасти с моим приближением в десятки раз, передумал кружиться над дремавшими водителями верхнего яруса и, во избежание ненужного автомобильного ажиотажа, продолжил полёт. Тем более что высотные здания, застывшие в ряд на серо-синем небе вдоль горизонта, подтвердили предположение о том, что у меня всё ещё впереди.