Лорд Адсид выглядел очень уставшим. Яркое пламя дорогих свечей безжалостно подчеркивало морщины у глаз, бледность. Движения моего опекуна были по — прежнему уверенными, но замедленными, осторожными. Медовый дар сиял ровно, но тускло, будто его обладатель очень давно не давал себе отдыха.

Я связывала это с тревогами из-за отбора и даже частично считала виноватой себя. Тем приятней мне было сегодняшнее желание лорда Адсида провести вечер вместе. Я уже не в первый раз ловила себя на предположении, что опекун отдыхал в моем обществе. Наверняка, это объяснялось действием «Семейного спокойствия», временно связавшего нас крепче, чем ректор рассчитывал. И даже понимая, что магия крови и составная формула так сблизили нас, я наслаждалась часами, проведенными с Шэнли Адсидом. Рядом с ним на душе становилось светлей, жизнь казалась замечательной, а трудности преодолимыми.

— Помню, что обещал научить вас проверять предметы на вредоносную магию, — сиплость красивого голоса собеседника к концу ужина значительно усилилась. — Давайте займемся этим завтра. Сразу после завтрака. Я распоряжусь, чтобы вам принесли его в комнату. Захватите поднос и поднимайтесь ко мне, хорошо?

Я просияла, рассыпалась в благодарностях. Он улыбался, а из-за тепла в его взгляде казалось, лорд Адсид любуется мной, как и я им. Хотелось взять его за руку, а лучше обнять, чтобы в полной мере почувствовать янтарный дар, насладиться медовым теплом и дымным запахом лавра. Желание сделать новое взаимное зачарование было, конечно, нескромным, но очень сильным и, судя по всему, взаимным.

К сожалению, чудесное волшебство так и осталось несбывшейся мечтой — лорд Адсид отступил на шаг, легко покачал головой и пожелал доброй ночи.

Мне снова снилась рассеченная молнией скала, хотя голос я больше не слышала. Удивительно, но видение меня успокоило, а совет сыграть по чужим правилам, чтобы разрушить чью-то игру изнутри, казался дельным.

Утром лорд Адсид выглядел отдохнувшим и посвежевшим, и это была не иллюзия, к которым ректор часто прибегал в последнее время. Любуясь сидящим напротив эльфом, я чувствовала себя польщенной тем, что вчера вечером он не скрывал усталость от меня, хотя силы на волшебство у него определенно были. Мне хотелось объяснять его поведение доверием и нежеланием возводить между нами дополнительные барьеры. Причин для появления отчужденности и так хватало.

Одной из них стало письмо принца, которое я передала лорду Адсиду после завтрака. Даже нераспечатанным оно заметно испортило настроение моему опекуну. Он хмурился, исследуя конверт, а вердикт ректора меня озадачил.

— Здесь нет вообще никакой привязки. Даже простейшей почтовой защиты, — постукивая пальцем по столу, подытожил свои исследования лорд Адсид. — Вы позволите мне его вскрыть?

— Конечно, — легко разрешила я.

Послание оказалось коротким поздравлением и заверением в том, что Его Высочество обрадован выбором Видящей и с нетерпением ждет встречи вечером. Подпись «искренне ваш Зуар» наполнила мое сердце искрящейся радостью, почти невыносимо ярким счастьем. Перед глазами в мельчайших деталях появился образ красавца-принца. Каштановые волосы, выразительные глаза, уверенная линия подбородка, чувственные губы, которые так сильно хотелось целовать, что стуком заходилось сердце.

Я посмотрела на собеседника и с разочарованием увидела досаду на его лице. Как нечестно, что он завидует моему счастью! Как несправедливо, что он хочет все испортить!

— Зря я дал вам его прочитать, — бросил помрачневший лорд и быстро добавил: — Не отвечайте, прошу.

Я прикусила язык, промолчала. Это вообще-то было мое письмо, от моего жениха. И решать, кто что будет читать, могла только я! Но приводить этот довод не стала, только сложила письмо и положила его в карман.

— Ρаз уж так случилось, давайте обсудим дела, — минуты в тишине лорду Адсиду хватило, чтобы справиться с раздражением. — Поговорим о свите, о сегодняшнем приеме.

Он называл имена незнакомых мне эльфов, их должности. Подчеркнул, что все они пока что не утверждены Εго Величеством. Немного помолчав, встретился со мной взглядом:

— Вы должны понимать. Правитель очень огорчен тем, что Видящая выбрала вас. Он очень этим огорчен, — медленно роняя слова, добавил ректор. — Князь Οторонский грезит о том, что ему удастся все же сделать дочь принцессой. Возможно, уговорив леди Арабел провести ещё один ритуал.

— Но нас с Его Высочеством связывает притяжение даров! Яркое и очевидное! — запальчиво возразила я. — Никакого другого результата не будет!

Лорд Адсид недоуменно поднял брови, хотел что-то сказать, но промолчал. Он откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и, не сводя с меня глаз, задумчиво постукивал по плечу украшенным перстнем пальцем.

Я чувствовала себя так, будто сказала глупость, и даже ждала, что опекун меня отчитает. Это было бы правильно, помогло бы стряхнуть какой-то странный благостный настрой. Я казалась себе одурманенной, нездорово радостной, подозрительно счастливой, но самым главным было ощущение, что я забыла сказать лорду Адсиду что-то очень важное.

— Это все очень странно, — спустя несколько минут, пробормотал он. — Как же они это сделали?

Ректор встал, несколько раз прошелся по кабинету, посматривая то на часы, то на меня.

— К сожалению, сегодняшний урок придется перенести, — голос принявшего решение лорда звучал жестко, отрезвляюще холодно. — До приема остается всего четыре часа. Вам нужно подготовиться, а мне кое-что проверить. Пожалуйста, будьте в своих комнатах. Я зайду за вами до приема.

Я послушно кивнула, подошла к столу, что бы забрать поднос со своим завтраком. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, достала из кармана письмо Его Высочества. Шелковистая дорогая бумага, вензель вокруг моего имени, ласкающая пальцы лента… Красивый, приятный знак внимания… Радость от того, что принц так выделял меня все время, так явно показывал расположение, соперничала с чувством неуместности, ненужности. Оно пересилило, и я оставила письмо жениха на столе.

Взяв поднос, повернулась к лорду Адсиду. Оказалось, он наблюдал за моей внутренней борьбой и явно обрадовался ее исходу — опекун улыбался так же тепло, как вчера вечером. В тот миг дороже награды для меня не было.

Кристалл памяти, зелье для пополнения резерва, шкатулка с письмами от полудракона, в которую легло и последнее. Лорда Адсида приятно поразило то, что Льяне удалось пересилить неизвестное заклятие аролингцев и оставить конверт. Это обнадеживало. Ничто не потеряно, пока Льяна способна бороться с магией драконов, на чем бы это волшебство ни основывалось.

По дороге к Арабел магистр размышлял о том, что девушка смогла противостоять сильнейшей привязке на одном из писем и отчаянно сопротивлялась внушению драконов. Пусть у нее не всегда получалось отделить свои чувства от навязанных, но все же сдаваться Льяна не собиралась. Ни до ритуала, ни после.

Услышав, как девушка повторяет те же определения, что и Арабел, лорд Адсид больше не сомневался в том, что именно во время ритуала драконы как-то повлияли и на Видящую, и на Льяну, и на результат. Единственным способом узнать это было считывание. То, что Арабел сама называла ритуал странным и необычным и хотела поделиться воспоминаниями, магистра воодушевляло.

Тем сильней ранило разочарование, когда больше двух часов спустя стало ясно, что пробиться в память Видящей невозможно. Доступными оказались только обрывочные картины.

Так лорд Адсид видел след Либесерума в аурах княжны и принца, отмечал, что без приворотного у них не возникло и приязни. На этом фоне сияющие нити искреннего чувства леди Цамей выглядели изумительно красивыми. Они уходили куда-то за купол волшебства Видящей. Похожие нити, бьющие светом по глазам, соединяли Зуара и Льяну. Лорд Адсид считал это притяжение слишком ярким, слишком очевидным, а потому подозрительным. Он чувствовал, что Арабел в воспоминании тоже сомневалась. По ее мнению, это сияние что-то скрывало, но рассмотреть и разобраться подруге не удалось — помешала благоговейно-восторженная мысль «Вот оно, истинное притяжение магии», и ритуал на этом закончился.