Пока думал, что отвечать на явно риторические сентенции, отвлёкся на остававшиеся в памяти прорехи. Решил, что и они не просто так сохранялись, а вот с какой целью – расследование проводить повременил. Как в скором времени выяснилось, правильно сделал. Ума палатой от того, что впоследствии вспомнил, разумеется, не стал, а вот стыдиться и краснеть продолжаю. Причём, до сих пор.

«За этим морем другой континент. Там руины лагеря эонов. Полноценный город по нашим меркам. Туда они переправляли жертвенных подростков, и там их готовили к отправке в колонии. На новом месте уже учили языку, профессии, минимальным социальным навыкам. Может, ещё чему-то. Главное, чтобы размножались и трудились на благо цивилизации Апейро. Да-да, именно Бесконечностью себя называли», — вмешалась в мой разум мамка Сторгикос, и я, вроде как, сам себе мыслями рассказал о заморских достопримечательностях, которые, слава Богу, не собирался посещать.

По крайней мере на этой ознакомительной экскурсии. Но не всё так просто в подлунном мире. Кстати, у Оморфоса две полноценные луны-спутника и один корявый астероид, который под лучами Илиос похож на причудливый обломок кораллового известняка.

«Ну, если не хочешь познакомиться с остальными проскопоус, тогда отвернись. Стань носом на рассвет», — заявил мир, явно подтрунивая над мамкой и мной – горе-путешественником.

— Какие ещё разведчики? В лагере людоеда не все выпускники АВР? Кое-кто за морем? — возопил я Потапычем, объегоренным хитрюгой по прозвищу Красавчик.

Но было поздно. Меня развернули «носом на рассвет» и сразу же, как нашкодившего Мурзика, толкнули в спину. Хлоп! И я у разбитого корыта. То есть, у троюродного мостика из пары морёных стволов. Вот только в глазах сразу же потемнело, потому как в районе Глашиной избы-читальни уже настала полночь. Или около того.

* * *

Заснуть долго не получалось. То ли из-за добровольно-принудительно доеденной оленины, то ли из-за экскурсионных впечатлений, то ли из-за мировых и ласковых солнечных откровений. Ещё Истома наотрез отказалась рассказывать, какие руины за морем, и кто из разведчиков там на рекогносцировке.

«Доедай и отдыхай. Если не дашь оленине прокиснуть, так и быть, завтра всё, о чём разрешат, расскажу. Не моя тайна. Поэтому посоветуюсь кое с кем в ночи. Извини, но завтра тебе снова спасать косулю. Знала бы, что твоим только настоящей крови из них надо, а не мяса… Чтобы на Корване зрители не заметили подвоха, их окропят оленьей кровью. Как-то ваша Марта умеет её сохранять, и она не сворачивается.

…Что? Каких ещё котлет? Какой колбасы?.. Шучу. Знаю, о чём ты. Рубленные на топлёном жире подойдут?.. Нет у меня кишок. Не заготовила. Каких ещё сухарях?.. В хлебных крошках?.. Спи уже, гурман», — отмахнулась от меня домработница и упорхнула к ручью чтобы помыть посуду и набрать на завтрашний день воды, а я залез под одеяло и уплыл в «бурные и продолжительные» размышления, как говорили дикторы ЦТ об овациях во дворце съездов.

«Странный тут метод перемещения ОО. Сгибают пространство, будто оно какое-нибудь гуттаперчевое. Но рывки похожи на наши обычные моментальные возвращения.

Вот простофиля! Меня точно так же сегодня вернули к дубовому мостику.

Жаль, что с их Эсхатос нельзя общаться, как с нашими…

С нашими в Млечном Пути? У мамки Кармалии тоже никто из них ни гу-гу. Только у… У кого? После хроноволны они еле разговорились, когда объяснил им, что свой в доску. Что не Саврас без узды, что много чего с их помощью натворил и наворочал… А теперь шкодить не буду.

Сколько Калик нашёл и отправил по домам? Помню, что больше двенадцати. Плюс Угодник, который по всей видимости был…

У меня что, точно такая же амнезия, как у Николая? Нет. Тот вообще не помнил, что стал бессмертным. Что наказан за… За что?

Добрая дала шанс, и всё случилось как бы само собой. Или Протас вмешался?.. Теперь-то и узнать не у кого. Теперь и я никто. И пропуска, скорее всего, нет и не предвидится.

Но как-то же я слонялся… Где? В Сиг-Кроузи? Здесь я недвижимость, скачущая по гуттаперчевому пространству. Хорошо, что не издеваются над временем.

Нужно разобраться. Каким образом наши из Млечного Пути в Коллизию командируются. Ведь паразиты эоны тоже мотались туда-сюда и… И нет больше их. Спасибо, что надоумили сунуть их в карманную галактику, откуда они так и не выбрались. А то бы нырнули на шестьсот тысяч циклов назад, и петля времени замкнулась.

Ладно. Сплю. Всё остальное завтра».

— Вставай, медведь-конспиратор. Котлеты остывают, — разбудила меня Истома и сдёрнула одеяло, чтобы не прикидывался, что продолжаю спать несмотря ни на что.

— Эвон, что деется. На Коллизии объявили котлетный день. Какая неожиданность. Ну, здравствуйте Рубленные. И овсяным лепёшкам приветик немножко. И травяному чаю-выручаю, — заводил я себя, как папка заводил «Москвич» после морозной ночи, чтобы ехать по мамкиным надобностям.

— Ты, мил-человек, о чём вчерась думать изволил? Накануне, — спросила домомучительница, разливая чай в кружки и садясь со мною за стол, чего никогда прежде не делала.

Пришлось напрягать извилины и вспоминать насыщенный впечатлениями «вчерась», а заодно кумекать о возможных причинах преображения аборигена Глаши.

— О каком кануне речь? — спросил я, когда не сообразил, что из меню вчерашнего дня могло расстроить Истому, и почему стал конспиратором.— И вообще. Сейчас твоя очередь обо всём рассказывать. О чём тебе начальники разрешили? Всё, что не твоё тайное – вынимай и раскладывай по полочкам.

— После котлет расскажу. А пока повременю. Аппетит вашему брату портить нельзя. Вы же впечатлительные, несмотря на развитость, — пообещала Глафира, явно с дальним прицелом, ещё и пошутила на счёт продвинутости земной цивилизации.

Пришлось браться за тёплые «оладьи» из косули, которые неоднократно дегустировал в столовой добровольцев и лейб-гвардейцев. В этот раз мясное кушанье было на порядок вкусней из-за наличия в фарше лука и местной зелени, похожей на нашу петрушку.

Осмотревшись по углам домишки, понял, что очаг никто на разжигал, значит закуска прибыла из другого места. Отхлебнув травяного чая, который оказался довольно горячим, понял, что расследование зашло в тупик.

Когда, наконец, справился с котлетами, приступил к перечислению злободневных вопросов в том числе из вчерашнего и наступившего дня:

— Не взирая на то, что с недавних пор числюсь Понимающим, паче чаяния нуждаюсь в просветительской лекции о мироустройстве… О галактическом устройстве Тмимы Сиг-Кроузи. От какой, извиняюсь, сущности или элемента Вселенной ваш Неправильный Клочок?

— Вот опять он сыплет реликтами, а нам гадай, о чём их величество изволит думу думать, — опечалилась чему-то домомучительница и вслух провещала подобие умозаключения, и я понял, что предстоявший разговор по душам будет совсем не один на один.

«Ты прав, землянин. Здесь все хотят от тебя объяснений. Коли растолкуешь о своих паче чаяниях и прочих неудобоваримых для нас… Скажем, земных трюизмах. Узнаешь всё на свете. Ничего не утаим и не приукрасим», — вступил в разговор первый невидимка Оморфос, и вступил умеренно громким баритоном, явно отрегулированным после нагоняя от мамки Сторгикос.

«Трюизм… Трюизм… Трюизм», — завис мой мыслительный аппарат, но вовремя получил справку: «Это общеизвестная, избитая истина».

Подсказка была от тайного благодетеля, но в то мгновение я ни ухом, ни рылом о том, откуда и в какой форме она материализовалась в долговременной памяти.

— Готов к труду и обороне. Извините. Это девиз… Слоган… Лозунг всех советских… В общем, таких добрых молодцев, которые почтили вас своим… Всех нас, прибывших из… С земли, — оконфузился я с самого начала беседы с начальством, но в процессе объяснений осознал, что продолжал сыпать отечественными трюизмами, поэтому заткнулся.

«Не спеши, и всё получится», — поддержала меня мамка Сторгикос, как всегда родным внутренним голосом.