После болтовни часового о руне, традиции её воспроизведения, а особенно после упоминания неведомой Марфы-посадницы, в моей головушке случилось то ли затмение, то ли, наоборот, просветление, от которого ноги сделались ватными и непослушными, а во всём несуразном и почему-то ставшим треугольно-сборном теле разом проснулись малиновые осы и принялись жалить все мои внутренности.

— Эй-эй! С тобой всё в порядке? Ты так не пугай. Катись колбаской к начальнику экспедиции. Она у нас главврач, пусть разбирается с пациентом, — донеслось откуда-то издалека, хотя я не сделал и пары шагов от болтливого дозорного по имени Стасик.

«Руна мира – это олицетворение всего, что существует в человеке и окружающем его мире, а также во всех иных мирах и недоступных вселенных. Всего, что балансирует на границе света и тьмы. Всего, что связывает пространство со временем в единое непостижимое и бесконечное Нечто», — пристала ко мне особенно резвая и беспардонная оса-малиновка, разогнав остальных сестрёнок по их новым штатным местам в душе и разуме, а может, ещё в каких закоулках моего, в который раз пострадавшего, существа.

Пока приходил в себя успел доковылять до лагеря «помощников людоеда». Теперь я уже знал… Точнее, вспомнил всё и о базе «стройотряда» из выпускников медицинских и других, в основном технических, вузов Советского Союза. И об их настоящих, а не «людоедских» обязанностях.

Все парни, девчата и начальники инопланетной стажировки «купились» на самиздатские листовки, развешанные на досках для внутривузовских объявлений.

Там так и было написано: «Срочно требуется людоед! Набирается экспедиция в Терра-Инкогнито. Ищем дипломированных медиков разных специализаций, конструкторов робототехники и прочих аппаратов и механизмов, сварщиков и так далее. Обращаться по телефону АБ-ххх-хх, АВ-ххх-хх. Если “в деле” – звони!»

К тому времени буквенные символы в номерах телефонов уже лет пять как исправили на цифры, но и домашние, и уличные аппараты так и оставались с фабричными «номеронабирателями», то есть с дублирующими буквами А-Б-В-Г-Д-Е-Ж-И-К-Л.

Желавшие поиграть «в людоеда» могли запросто вычислить первые цифры номера – 12 и 13, а вот чтобы угадать пятёрку остальных, приходилось либо попотеть, либо сообразить, что в тексте объявления пряталась подсказка.

…Если «в деле» – закавыченными буквами обозначались цифры 3-56-06. Но даже когда «догадливые» звонили по правильным номерам 123-56-06 в Москве, или 133-56-06 в Ленинграде им объясняли, что ни в какую экспедицию «Приёмный пункт вторичного сырья» никого не набирает.

Как потом начальник экспедиции на Коллизию узнавала о звонивших в «приёмные пункты» и выбирала достойных и неболтливых, Марфа так и не рассказала, хотя именно она «устроила» и меня в экспедицию, и, как мне казалось, мою медикаментозную амнезию с полной невменяемостью и несознательностью. Хорошо, что душевная память брала надо мной шефство и понукала бродить по окрестностям лагеря и ближайшим посёлкам с самыми что ни на есть инопланетными аборигенами.

— Здравствуйте, Марфа Васильевна, — вежливо поздоровался я с начальством, которое отыскал в предбаннике высоченного сарая, сооружённого на скорую руку из связанных бечёвками жердей, со всех сторон завешанного шкурами, плащ-палатками и прочими лоскутами выгоревшего на солнце брезента.

— Не Марфа, а Марта. И не Васильевна, а Георгиевна. Здравствуй, Александр. Знала бы, какие фильмы мне в экспедицию… Никогда бы не взяла «Васильевича» с его профессией. Ладно. Чего уж там. Так ты оклемался, что ли? Пора бы уже. Думаю, через пару дней будешь как новенький, — чересчур медленно выговаривала или, скорее, вещала главврач Марта, а сама только мельком взглянула на меня и проложила думать о чём-то своём, о наболевшем или срочном.

— Если я не вовремя, извините, — начал я отступление, но не тут-то было.

— Стоять, боец! Приготовиться к осмотру, — очнулась, наконец, начальник и главврач в одном улыбавшемся лице сорокалетней дамы явно с примесью кавказских кровей. — Пошли на объект. Ты, наверное, не видел ещё нашего уродца. Сейчас познакомишься. Может, чего подскажешь. У тебя же волшебная рука… Или ты не помнишь, как мне ассистировал?

Пока пришёл в замешательство из-за наличия волшебной руки и её возможным участием в неведомой «Операции Ы», не заметил, как оказался в сарае-небоскрёбе с огромной фигурой обещанного людоеда. Точнее, куклой-манекеном или механической марионеткой высотой с трёхэтажный дом. Тоже разодетой в шкуры с бурыми кровавыми пятнами, только обутой в новёхонькие русские лапти огромного размера.

Морда Кукуя, как в шутку все называли механического монстра, была сшита из всё тех же выделанных шкур и вблизи кроме брезгливости никаких эмоций не вызывала, несмотря на наличие всё того же кровавого макияжа, рта от уха до уха и волосатых бородавок. Разве что выпученные глаза с красной подсветкой белков, но и те могли испугать только ночью и издалека.

— Вот наш… То есть, местный тотем. Знакомься. Ходить, поднимать руки, поворачиваться и шевелиться он уже умеет, а вот открывать пасть, чтобы имитировать пожирание людишек – ни в какую не хочет. Чего-то мы не учли или не смогли сообразить, как всё было задумано его «родителями».

Кстати, это те самые эоны, о которых ты спрашивал. Они всё тут построили или получили в наследство от местных жрецов, кто теперь разберёт. Так что не знаю, как выпутаемся на нашем первом Корване, а он вот-вот грядёт.

В ближайшее общее полнолуние притащат нам целую дюжину мальчиков и девочек для ритуального заклания. Шесть пар от всех окрестных чорио. В подарок… В качестве оплаты за лечение и прочее, — снова уплыла в туман начальник экспедиции и задумалась о насущном и злободневном.

Живо представив Кукуя, рвущего на части жертвенных детишек, я, как водится, отключился, а потому отвлёкся от проблем возвращения памяти и, как говорила Воллемия, реверсировании моего величества в букет Млечных Путей, чтобы, наконец, оказаться поближе к дому.

— Нет-нет, их никто не заставляет. Просто, такая традиция, чтобы не было перенаселения. Мы же с помощью глашатаев вовремя распознаём у них любое повышение температуры тела. Там, от инфекции, от заражения крови, отравления, и прочее. Стараемся ещё на субфебрильной и фебрильной стадиях подать особый «людоедский» знак, что наш уродец учуял добычу, и «жертву» пора заворачивать в саван и выносить из хижины на улицу.

Потом твоя Глаша оборачивается горгульей и утаскивает пациента на заклание. То есть, к нам на обследование. А дальше смотря по обстоятельствам и поставленному диагнозу. Антибиотики, капельницы, оперативное вмешательство. Или чистка ран, фиксация сломанных костей, гипс. У нас и для дезинфекции помещений кое-что припасено.

Аппендицитов, кстати, у них не бывает. И стоматологов им не требуется. Сами выдёргивают сломанные или проблемные зубы, а на их месте вырастают новые. Ни разу не видели беззубых старух и стариков. И не седеют они тут в старости, как у нас все пожилые земляне.

Когда выздоравливают – мы всех отправляем по домам. А шрамы и отсутствие конечностей служат доказательством кровожадности уродца. Ну, или его пристрастия к гноящимся деликатесам. Тут как кому нравится.

Так что до возвращения ещё не раз услышишь свою Глашу. Или её братишек и сестрёнок. Ох, и голосище у них, когда вопят, сидя на крышах домов с заболевшими, или в ближайших кустах.

Внимательно прослушав только финал лекции о перенаселении глашатаев и их фебрильных стадиях, вопящих на крышах, в моей головушке случилось интеллектуально-мыслительное несварение, из-за которого ни о каком прогрессе в возвращении памяти не могло быть и речи. Поэтому я собрался с силами и выдохнул, казалось бы, нейтральный вопрос о том, как все мы оказались на Коллизии:

— Мы сюда прилетели или через портал… Пришли? В этой скале нет никакого прохода к неисчерпаемому чудес морю?

Главврач моментально сообразила, что не только поторопилась, но и перестаралась с одномоментным извержением новостей и терминов с их необъятными для меня-ребёнка смыслами и объёмами понятий.