В общем, в голове такие галактические метаморфозы не поместились, и я взмолился, обращаясь к замолчавшему скафандру:

— Если всё получилось, поблагодари братьев и замути свою прозрачность, пожалуйста. Отвези, куда собирался, а я пока с тараканами повоюю. Уговор?

«Ты не представляешь, что наделал! Ты стал нашим Всем! Теперь мы можем такое! Тако-ое!.. Командуй!» — очнулся мой извозчик, а я сразу задумался, не пожалею ли в последствии о своих добрых делах.

— Летим! И где там Ватария? Куда запропала?

Но Ватария никуда не пропадала. Она, просто, уменьшилась. Или я неслыханно увеличился? В последний момент своего скафандрового помутнения увидел микроскопическую тучку с парой ярких звёздочек посредине. Мутный шепнул: «Успел увидеть? Теперь спи». И я заснул. Махнул рукой на кладезь, переполненный прожорливыми насекомыми, и задремал.

Проснулся оттого, что целеустремлённо шагал по коридору. Как в него попал, и куда делся Скафандр Васильевич – понятия не имел. Бодро так, вышагивал вперёд и ни о чём не думал. То ли мозги тараканы съели, то ли снова в морок провалился, было не ясно.

Правда, коридор оказался не очень широким и всё время изгибался и дёргался вверх-вниз и вправо-влево, как подвесной мост через речку Егорлык, но это меня нисколько не смущало. Даже то, что в некоторых местах из пола и стен, не говоря уже о потолке, временами вырывались языки жёлтого, а иногда почти оранжевого, пламени.

— В ад, что ли, мчимся? — спросил умных прото, поселившихся на лице, но они не ответили.

Продолжил идти, внушая себе, что вокруг простой мираж, похожий на коридор, по которому шагаю в центральный византийский зал к незнакомому мудрецу-отшельнику.

— Вот так иллюзия у вас! Загляденье, — сказал погромче, надеясь, что хозяин вот-вот прекратит издеваться и запустит в свою обитель.

Но ничего не менялось долгое время. Наконец, увидел впереди свет в конце тоннеля. Нет, светлее не стало. И темнее тоже. Просто, впереди показалась обыкновенная очередь за варёной колбаской. Только вот в очереди стояло всего шесть или семь молодых женщин. И стояли они не у прилавка, а на входе в молельный зал.

— Кто последний? — ляпнул дежурную фразу, но никто из женщин и ухом не повёл.

Я замялся и начал глазеть на почти одинаковых молодых мамок. Приглядевшись, как следует, увидел, что они не только сёстры, потому как были одинаковыми с лица и с затыльца, но и полыхали чуть заметными переливами язычков пламени, вырывавшимися из-под одежды и кожи.

«Мать честная! Где я? Женский ад?.. Не похоже. И потом, Павел учил, что у женщин ад на земле, а не в преисподней. Что эти тётки здесь делают? Ждут, когда завезут огнетушители? Но им, вроде, огонь не страшен», — покумекал недолго, а потом решил поговорить с самой последней женщиной.

— Как вас зовут? И что это за очередь? К Богу? — напустил на себя вежливость.

— Меня зовут так же, как всех. Ты можешь никого не ждать. Проходи к десятке, — молвила мадам, не открывая рта и не повернувшись ко мне лицом.

— Морок. Нужно было сразу… Так я войду? Проснуться надо, пока не изжарился, — сказал я с опаской, но мне никто не ответил.

Пришлось набираться наглости и шагать к резной двустворчатой двери, из-за которой вырывались всё те же языки пламени.

— Тук-тук! — сказал громко и, напрягшись, взялся за ручку двери.

Никакого ожога не почувствовал, а потому с силой потянул за правую рукоять. Створка распахнулась, а я, сделав всего пару шагов вперёд, оказался посреди огромного куполообразного зала с десятью креслами и точно такими же женщинами-близнецами, сидевшими на них, как на тронах.

Пока оглядывался и соображал, как за два шага смог оказаться посреди огромного помещения, одна из женщин заговорила.

— Представься! Зачем пришёл? Зачем потратил столько сил и энергии космоса? В игры играть, или дело у тебя? Ну, же! С тобой разговариваю! — строго, но почему-то необидно провещала тётенька, а я, как всегда впал в ступор.

— Галактический я. А кто со мной говорит? Рот вы все открываете, а слышу только одну, — промямлил, не зная, кем стал в этом мороке и зачем пришёл на очередной женский суд.

— Я одно целое, но из десяти «Я»! — снова все женщины отчитали меня, но услышал только одну.

— Кто из вас защищающая? Кто за меня? То есть, кто помогает мне?

— Я! — снова хором, но одним голосом ответили близнецы-дамы.

«Попроси их соединиться и вытащи уже искру из кармана! Они сразу сообразят, кто ты и откуда», — внушили мне прото-бактерии женским голосом, устав, наверное, от моей тупости, а может, начали подгорать на сковородке бесконечного морока.

Хлопнув себя по карманам, нащупал в штанах небольшой шарик. Вынул его, взглянул и удивился. В руке оказалось золотое яблоко. Только из яблока тоже вырывались язычки пламени, отчего оно сияло ярче всех присутствовавших женщин, ярче огненного пола, потолка и стен.

— Опять мне двадцать пять? — взревел я оскорблённым Михаилом, которого снова одурачил Мужик, подсунув очередную ботву, а съедобные корешки забрав себе.

— Мессия! — хором ахнули тётеньки, и в этот раз я расслышал их всех.

— Какая ещё миссия? Я к вам с подарком. Соберитесь на минуту. Одарю жизнью и здоровьем, и сразу удалюсь, пока от вашей жары не вспотел. Напридумали сказок, а мне голову ломай! — взбунтовался я и сделал шаг к женщинам.

— Остановись! Мы посоветуемся, — прозвучал одинокий голос, владелицу которого не успел заметить.

— То они единое целое, то советоваться. Где же правда от Правдолюба? — возмутился я женскому коварству.

— Девочки! Это же тот самый Катализатор. Головастик Кармалии-Светлидии. Как я сразу не признала! Атласаром стал? Или с самого начала им был? Говори… Нет-нет! Ничего не говори. Знать не хочу, где ты взял Искру Первой Астры.

Он же ещё мальчик. И что теперь нам делать? Принять дар? Что потом будет, все представляют? Ой, не зря кошмар Праматери снился. Ой, не зря! Сон-то в руку оказался. И соседки в очередь выстроились, — раскричалась тётенька, а может, все по очереди кричали, только я всё понял и услышал, как один голос.

— Вы кто? Что-то не соображу, — возопил я голосом и всеми душевными фибрами, резонно предположив, что до этого слышал не прото-бактерий, а её, родимую.

— Признаемся ему? Может, забудет, пока домой доберётся? «Попросим», чтобы забыл? — заново начали советоваться несгораемые дамы.

— Ёшеньки-кошеньки! Так вы, что, Кармальдии-Светлии? А почему тогда десять? Вас обманули… Вы обманули… — заблудился я в мелькавших мыслях-озарениях и чуть не свалился на раскалённый пол.

— Закругляемся, девочки. Он обо всём догадался. Решайтесь! Ну, же! — командовала неведомая запевала, и все Астры-близнецы поднялись с кресел и поспешили объединиться в одну.

— Это сколько же у моей Кармалии кресел? — не успел я представить тронный зал родной звезды, как слившаяся воедино Астра приблизилась и через мгновение предстала во всей красе.

— Можешь не жмуриться. Мы женщины сильные. Делай, что должен. Как говорит твой девятый ученик, не пикнем! — улыбнулась Кармальдия и превратилась в сверкавшую фигуру души.

Вся задвигалась, засверкала, но всё также сохраняла женские очертания мамки миров.

Я, не мешкая, шагнул навстречу переливавшейся Астре и коснулся её яблоком. Она дёрнулась и отшагнула, а моё яблоко вырвалось из руки и врезалось в живот Кармальдии.

Моментально впитав Искру Первой Астры, женщина-звезда принялась переливаться золотыми бегавшими полосами и такими же молниями, а я стал быстро отдаляться в сторону коридора и дальше.

Через несколько секунд оказался летевшим в огромных языках пламени, огибавших меня со всех сторон, а мой коридор, оставшийся позади, превратился в бурое пятно, которое темнело и темнело, пока не стало чёрной родинкой на огромном лице светила.

«Справился?» — спросил Мутный и, оправдав своё прозвище, сокрыл от меня всё и вся, окружавшее в тот момент.