Четыре просторные светлые комнаты, большая терраса, обрамленная высокими туями, цветочные клумбы, роняющая розоватые лепестки груша. Мебель в квартире отсутствовала, что было только на руку — воображению ничто не мешало. Оно расставляло диваны, кресла, кухонную утварь и алхимический стол, развешивало занавески. Отцу квартира тоже нравилась, но он держался по — деловому сухо и обсуждал с приказчиком возможности продлить пока договор так, чтобы человек по — прежнему присматривал за домом и жильцами.

С удовольствием вдыхая запах свежей краски, я оглядывала большую кухню-столовую и подошла к выходящему на улицу окну. На другой стороне, между обувной и портняжной мастерскими, расположилась лавка артефактора. В устланной черным полотном витрине маняще поблескивали кристаллы, рядом стояли красиво ограненные и украшенные золотыми полосами и кольцами хрустальные флаконы для дорогих зелий. В овальной коробке лежала тяжелая золотая цепь с овальным медальоном. Крупный рубин в крышке поймал солнечный луч и зловеще сиял всеми оттенками красного.

Я поежилась, отвела взгляд и тут увидела очень высокого светловолосого молодого эльфа. Лорд Такенд чуть нахмурился, огляделся по сторонам, чем мгновенно укрепил мою уверенность в том, что он не хотел бы быть замеченным здесь, и вошел в лавку артефактора.

Звякнул колокольчик, меня окутало тяжелым запахом затхлого помещения, множества сушеных трав, застарелого кофе и табака. За высоким прилавком в противоположном конце длинной комнаты сидел господин Иртар. Болезненно худощавый пожилой эльф поправил огромные очки, придававшие ему сходство с хищной птицей, встал, поклонился:

— Рад видеть вас, лорд Такенд.

Светловолосый аристократ ответил благожелательно, его голос доносился издалека, глухо, тихо, и слова я разбирала с трудом. Ощущение было таким, будто все помещение ушло под воду. Правда, движения эльфов стали поразительно быстрыми — я даже заметить не успела, как на прилавке появились длинный деревянный футляр и овальная коробка, с таким же серебристым узором, что и на упаковке рубинового медальона. Лорд Такенд медленно поглаживал пальцем завитки тиснения, а господин Иртар посвятил себя потертой книге, стоящей на вделанном в прилавок пюпитре. Торговец, способный достать любой ингредиент, что-то писал на желтой странице, когда колокольчик звякнул еще раз. Я оглянулась и увидела лорда Цорея.

Он был решителен и спокоен, что-то сказал, но я ни этих его слов, ни долгой беседы с торговцем и другом не слышала. Потом юноша коснулся родовой печатью свежей записи в книге. За что лорд Цорей таким образом заплатил, я прочесть не смогла.

— Льяна, — окликнула мама, — мы тут все уже посмотрели.

Я вздрогнула, оперлась на подоконник и повернулась к родителям. Надо же, не заметила, как ушел приказчик.

— Это замечательно, — выдавив улыбку, спросила: — Вернемся в «Голубятню»?

— Да, пожалуй, — согласился отец, обнимая маму за талию. В руке он сжимал четыре ключа на небольшом кольце, а настроение у обоих было приподнятое. Редкость в последние дни.

— Комната в гостинице еще оплачена, — размышляла вслух прижавшаяся к отцу мама, — у нас есть время заказать мебель, купить матрасы, посуду, всякие мелочи. Не хочется даже и пару дней жить здесь на голом полу. Χочется, чтобы настоящая жизнь в столице началась с удобства.

Отец улыбнулся и наклонился поцеловать маму. Я отвернулась к окну и увидела лорда Цорея, входящего в лавку господина Иртара. Получается, я видела будущее, пусть и недалекое. Нужно поговорить об этом с лордом Адсидом.

Обед в «Голубятне», разговоры родителей, чтение многочисленных документов, приблизительный расчет, на что хватит имеющихся денег, оставили по себе стойкое впечатление чужой жизни. Будто происходящее меня не касалось, не трогало, будто будущее моей семьи не имело ко мне лично никакого отношения. Родители обсуждали список вещей, которые собирались купить в первую очередь, я доедала яблочный пирог, когда почувствовала потребность уехать из столицы. Понадобилось не меньше часа, чтобы понять, отчего вдруг возникло это желание. Его Высочество Зуар, наследник аролингского престола, мой будущий муж, покинул город, а из-за клятвы на крови, данной во время ритуала помолвки, я желала следовать за ним, быть рядом.

Простой ответ меня огорчил, на сердце стало тревожно, снова ощутила себя бесправной, лишенной способности влиять на собственную судьбу. Портить настроение родителям не хотелось, обсуждать с ними предстоящие отъезд и свадьбу — тем более. Изо всех сил изображая спокойствие, я простилась с обоими и в сопровождении приставленного ко мне мага побрела в университет. Запершись в комнате, взялась за учебники и до вечера читала о кристаллах и защитных амулетах.

Сумерки заползали в комнату, разбирать слова постепенно становилось трудней. Я только собралась зажечь кристаллы, как в дверь постучали. Я замерла, затаилась, не сомневаясь, что в коридоре не лорд Адсид. Общаться с кем-либо другим не хотелось.

Стук повторился, но не настойчиво, скорей, робко. Голос лорда Цорея, окликнувшего меня, звучал так же. Через минуту послышался шорох — письмо аккуратно встало на полочку под зеркалом. Когда шаги будущего главы рода Татторей стихли, я тихонько подошла к двери и взяла конверт, заинтересовавшись тем, что мог написать этот удивительно настойчивый юноша.

Его послание я считала мастерски составленным. Комплиментов ровно столько, чтобы они казались уместными, не нарочитыми. Упоминание помолвки было вовсе не поздравлением, а лишь поводом поговорить о подаренном доме и предложить мне помощь достойного доверия законника. Чтобы обсудить все без суеты и лишних ушей, лорд Цорей приглашал встретиться в городе на следующий день. О том, что ни на лекциях, ни в столовой меня не застать, юноша не обмолвился. Зато упомянул, что уже в начале следующей недели все несостоявшиеся невесты Его Высочества вернутся в университет. Не знаю, задумывалось ли это как предупреждение, но я именно так эти слова и расценила.

Лорд Адсид в тот вечер на ужин меня опять не позвал, что казалось плохим знаком. К счастью, я заметила появившуюся на полочке записку от него раньше, чем пришла к мысли, что ограничением общения он наказывает меня за какую-то неочевидную мне оплошность. В записке лорд ректор приглашал позавтракать вместе и желал доброй ночи. Простые слова не дали мне совсем загрустить и даже притупили желание уехать поскорей из Кедвоса.

Ночью спала неспокойно, все металась между видениями. Знакомый человек с жестким взглядом вновь требовал от кого-то клятвы на крови. Красные отсветы на худощавом лице делали его слова совсем жуткими. Ответа его невидимого собеседника я не слышала, а вот голос, уговаривающий меня играть по чужим правилам, напротив, был очень отчетливым. Видение пустоши дополнилось запахами, а огромный кристалл на сколе рассеченной молнией скалы манил и, казалось, нашептывал что-то утешающее.

Последним приснился лорд Такенд, поигрывающий склянкой с «Удушьем». Голову светловолосого эльфа закрывал большой пузырь, затемненный так, что видно было лишь глаза. Взгляд смотрящего прямо на меня аристократа не сулил ничего хорошего, и я знала, что лорд в любое мгновение бросит склянку. Я же не могла пошевелиться. Вообще! К вящему ужасу поняла, что не чувствую магию! Совершенно, будто ее у меня никогда не было!

«Удушье» взмыло в воздух. Я заверещала, изо всех сил дернулась в сторону.

Упала с постели, пребольно ударилась коленями и проснулась. Стянув с кровати одеяло, пыталась сообразить, где нахожусь. Мне понадобилось больше времени, чем потребовалось лорду Адсиду, чтобы сбежать по лестнице вниз.

Дверь распахнулась. Вспыхнули кристаллы. На пороге возник грозный лорд Адсид. Распущенные волосы ниспадают на плечи и грудь, знакомый халат подчеркивает красоту фигуры, лицо спокойное, будто высеченное из мрамора, взгляд твердый, на кончиках пальцев поблескивают магические разряды.