— Стихию я давно знаю, а вы, скорее, её мамка, — не поверил я ни на грош.

— Шалопай ты, Сашка. Забыл… Или не знал, что я всем ровесницей показываюсь?

— Это ты забыла мне метку поставить, чтобы был в пещерку вхожий со взрослой рожей, — на всякий случай, устыдил я кандидатку в Стихии. — И вообще, что в этой фляге было?

— Шалопай, — захлопала в ладошки тётка точь-в-точь, как Стихия. — Это твоя походная фляжка. В ней для Насти водичка целебная была, а сейчас простая налита. А метку специально не ставила, чтобы Ясеня заманить. Знала, что ты вовремя явишься и с Жучкой обо всём сговоришься.

— Стоп, — поднял я руки, показывая, что получил убойную дозу новостей. — Я полежу, покумекаю, а ты предупреди Угодника, чтобы срочно вёз Настю в двадцать второй мир второго круга.

— В Кристалию, стало быть. Я мигом. А ты ни Ясеню, ни Жучке Босвеллию не отдавай. Дождись меня. Договорились? — попросила взрослая Стихия и удалилась в пещеру.

Я повалился на траву и принялся усваивать очередную порцию сногсшибательных новостей. Ни прибежавшая Жучка, осчастливленная выполненным поручением и возможной Стихийной благодарностью, ни вернувшийся Ясень, не смогли поколебать меня и отвлечь от любимого занятия.

— Что делать будем? — наконец, услышал я голос Ясеня.

— Зиму ждать. У вас снежные зимы? Бабуля сказывала, что в Армавире были такие зимы, что хаты по крышу заметало.

— Зимы на снег богатые, а вот тётку я не дозвался. Ты за попытку не заплатишь ладаном? Мне он позарез нужен, — взмолился Ясень.

— Где мне его взять? И потом, Жучка уже дозвалась. Так что, была она тут. Велела тебе ждать и никуда не уходить, — расстроил я хулигана ещё больше.

— А я думал… Как ты смог собаку о таком попросить? — удивился Ясень.

— По-человечески попросил, а не за взятку и какой-то ладан.

— Я про веточки говорю, а не про взятку, — опешил посредник.

— И я о том же. Ждём, как велено. Если что-то заработал, тётка выдаст зарплату.

Так мы и сидели, поджидая Стихию с уставшими, но живыми искрившимися глазами.

* * *

— Подъём! Миссия в завершающей стадии, — доложила Стихия, и я очнулся от забытья, потом сразу зачесался от въевшихся в кожу соломинок и запрыгал чтобы согреться.

— Глотни, чтобы не заболеть, — посоветовала красотка и вернула мне фляжку.

— В ней же вода холодная, а я и так замёрз.

— Была вода, а теперь лечебная микстура из моих запасов. Пей. Тебе же ещё два срока отбывать. И за себя, и за того парня, который одиннадцатый.

Я сделал большой глоток стихийной водицы и сразу почувствовал тепло и спокойствие, растекавшееся по телу.

— Два срока? — удивился и вспомнил приснившийся суд.

— Приговор не забыл? Морок мороком, а миры судили тебя по-настоящему.

— И пирожок был настоящим свидетелем, и деревце с косичками. И отряд милиционерш с арбалетами, и судьи-близнецы, и невидимый голос, — перечислил я почти всех участников морока.

— Ты что, все сны запоминаешь? — охнула с какой-то стати Стихия. — А пирожок и Босвеллия Бурзеровая взаправду настоящими были.

— Босвеллия Бурзеровая? Точно. И Сакры, и чакры, и Олибан в голове застряли, теперь надо их в коробки сложить.

— Ах ты ёж, с умом как нож, — ещё больше расстроилась Стихия. — Босвеллия – это деревце библейское, из сока которого делают ладан. А уже ладана того вся нечисть боится. Так и называют Босвеллия Бурзеровая. Или Сакра, или Олибан. Складывай всё на полочку и давай Ясеня кличь.

— Ясень, — позвал я хулигана. — Зарплата готова. Держи карман шире.

Невдалеке из бурьяна появился заспанный хулиган, а за ним Жучка, сопровождавшая корыстолюбивого посредника.

— Гляди. И Жучка Сималийская с ним, — сказал я Стихии и нахмурился. — На кой он нам? Ушли бы, и всё. Пусть бы потом искал меня по мирам.

— Во-первых, Жучка не Сималийская, а во все миры вхожая. Во-вторых, она не простая дворняжка, а особенная. Всегда чует, где может понадобиться. В-третьих, Ясень от судьбы уйти не должен. Потом всё объясню, а сейчас торгуйся, — объяснила Стихия и подтолкнула меня навстречу хулигану.

— Чем тебе оплатить собачьи услуги? — спросил я зевавшего злыдня, когда тот подошёл ближе.

— Красотка объявлялась?

Я понял, что Стихия осталась для него невидимой, и перевёл разговор в коммерческое русло.

— Объявлялась, но тебя не дождалась. Что я за Жучкины услуги должен?

— Отдай голик, и мы в расчёте, — заявил Ясень.

— Какой ещё голик? — возмутился я неслыханной наглости.

— Веник из веток так называется. Так отдашь свой ладанный веник или нет?

Я покосился на Стихию, и она кивнула.

— Это между прочим Босвеллия Бурзеровая. Прошу к деревцу со всем уважением, а то загремишь на лавку подсудимых, где пирожки над тобой смеяться будут, — разразился я поучениями, и сам того не желая протянул букет Ясеню.

Не успел моргнуть, как тот схватил волшебные прутики, взлетел, да и был таков, а я остался стоять и растерянно моргать.

— Что теперь? Догонять его? — спросил у Стихии.

— Нельзя. Это его судьба, а ты всего лишь катализатор событий, которые выпадут этому колдуну-посреднику, — объяснила она непонятные для меня вещи.

— Я же не хотел отдавать, — посетовал я, ужаснувшись тому, что натворил.

— Разницы нет. Хотел, не хотел. Он своего добился. Ты его больше не должен увидеть. Он теперь начнёт метаться по молодым мирам в поисках приключений. И всё по корыстной части. Потом, конечно, поумнеет и, в конце концов, окажется в двадцатых годах этого века в… Твоём мире. Это он на смертном одре будет силу передавать Угоднику. Видишь, что ты натворил? — закончила поучать Стихия и рассмеялась, как девчушка.

— Что я наделал! — оглушило меня, как от взрыва.

— Что было, то и будет. Что будет, то и было. Не волнуйся. Пора тебе к Настиному Димке, — напомнила Стихия о неоконченном бедовом деле.

— Можешь пару раз раздвоить монетку? Мне нужно прожить тут некоторое время, — попросил я показать фокус с приумножением капитала.

— Сам справишься. Разок напомню, а потом сколько захочешь, столько настрогаешь. Для этого тебе фляжку набрала. А одиннадцатый скоро домой отбудет. Сложно десятерым мальчишкам сразу двоих подменять. Вот Угодник и выторговал такое соглашение. Так что, давай монетку, — закончила Стихия лекцию с очередными нешуточными для меня новостями.

Я протянул серебряный рублик, она зажала его в кулачок и начала удвоение.

— Мир Сималий. С твоего разрешения, с моего прошения, позволь удвоить эту из серебра монету, — торжественно попросила Стихия и начала уже знакомый фокус.

Она второй рукой крепко обняла кулак с монеткой и затрясла руками так быстро, что мои глаза не поспевали за мельканием воедино слившихся рук. Секунда, другая, и она раздёрнула руки, после чего протянула мне по три монетки на каждой ладошке.

— Ого, — удивилась она, когда увидела, что натворила. — Это Сималий, а не я.

— Понятно, — рассмеялся я. — Складно попросила, он и расстарался.

— Забирай капитал и мчись в Кристалл! — скомандовала Стихия и растворилась в воздухе.

— А в щёчку? — напомнил я и через мгновение почувствовал на левой щеке поцелуй.

«Ну, тётка-красотка. Ну, женщина. Хоть в каком возрасте ни появится, всё одно в краску вгонит», — подумал я тепло и нежно о своей названой сестрёнке Акварии.

— Сималий, мир добрый и щедрый. Спасибо за соседские денежки. Перенеси меня, пожалуйста, ближе к Черёмушкам, а там закинь в Кристалию, — поблагодарил я мир и воспарил над всеми, пока неосознанными событиями, держа курс на далёкие пятиэтажки, которые в этом мире виднелись за многие километры кубанской земли.

По приземлению меня, как и положено, осыпало молниями, и я сначала пошагал, а потом заговорил с хозяйкой.

— Кристалия, пора, красавица, проснись. Скоро Угодник вернёт Настю домой. А я… А я ещё недельку у тебя поживу. Может, немногим больше. Заодно ума наберусь, уважения к разнице между тобой и Скефием. Собираюсь, по крайней мере, а что получится, посмотрим, — без тени иронии пообещал я и первым делом пошагал в магазин на Анапскую.