Только не говори, что подарок от меня. Слово дай. А то не возьмёт. Я для зарождения новых Дарующих его собирала, да видно не судьба. А Природы наши где-то на чужих обитаемых планетах гуляют. Найдёт себе другую. Если захочет, конечно, — невесело закончила историю Болидия.

— Даю слово. Не сболтну ничего лишнего. А спросить о мужских Дарующих можно? А то меня на ваш Греноли один такой затащил. Всё обо мне разузнать хотел, а я, балбес, всё ему рассказал. Он ещё свою помощницу вашим именем называл, зараза.

— Это обманщик известный. Только он безобидный. Энергию почти не пьёт. Смысл всё ищет какой-то. Устройство Мироздания изучает. Ненормальный, одним словом. И собачка с ним очень преданная. По легенде, он её неизвестно где отыскал. Она бессмертная и очень умная. Таких же уродцев… Извини. Таких же мужчин обучает и… Тёмная история. Ты бы лучше… Ах, да. Посылка, — воскликнула Барбария и неожиданно исчезла.

— Дела. Ну и занесли же вы меня, микроорганизмы укропные и чересчур расторопные. Спасибо вам за Куом и Барбарию. Как мне её отблагодарить? А вас как? Ремня вам не дашь – у самого чесаться будет, а шоколад с мороженым вы, наверно, не едите…

Увидев летевший ко мне белый мешок с неизвестным содержимым, я прервал воспитание скафандра и приготовился к очередным сюрпризам.

— Принимай. И будем прощаться. Ты уже здесь многим глаза намозолил. Всякие мысли, куда не нужно, лезут некоторым, — высказалась Барбария, не появившись предо мной ни девочкой, ни облачком.

Мешок свалился мне под ноги, а в голове замелькали чужие мысли: «Пора улетать».

— Нет, уж, позвольте. Во-первых, что в мешке? Как мне его от себя дарить, если не знаю содержимого? Во-вторых, как мне вас самих отблагодарить и внушить надежду на лучшее? Я много чего о вас слышал, и считаю, что вы не оборотни и не вампиры. И своей Акварии-Кометии тоже хочу с родины подарок привезти. Сувениры памятные у вас имеются? Могу камушком чешуйчатым обойтись, — завёлся во мне особый моторчик, понуждая вредничать и острословить.

— В мешке сгусток Материнского Начала. Мы так называем главное вещество, обогащённое животворной энергией. А сам мешок… Это те же бактерии-генераты. Из них и скафандр сделать можно, и… Его Ватарии отдашь. Благодарить нас ты не можешь. У тебя ничего такого нет, чего бы мы сами не могли сделать из Материнского Начала. «Ма-На» его называем. Не путай с манной кашей. А камешек… Вот этот возьми. Это мой любимый. Я его с собой везде носила. Он мне напоминал о доме.

А твоя Аквария сама может сюда примчаться, если захочет, конечно. Но она же у тебя в другой реальности. В другой вселенной. Ха-ха-ха! — рассмеялась Болидия, а с ней ещё несколько невидимых, но голосистых тучек-штучек, собравшихся где-то подле меня.

Я схватил, паривший перед глазами зелёный камушек, поднял на руки увесистый мешок с Ма-На и откланялся.

— Пожалеете ещё, что осмеяли. Приедет к вам моя Ватария, тогда узнаете, над кем потешались. Ну, да, Бог вам судья. Спасибо за Ма-На. Живите-дымите на Куоме, как умеете.

Сразу же медленно взлетел вверх, а после ускорился до неимоверной быстроты. Хорошо, что скафандр обождал, пока напророчу и попрощаюсь с противоречивой планетой, на которой мужчин не любят, но подарками всё-таки наделяют.

То ли новые молодые бактерии так весело и споро взялись за мою космическую доставку, то ли старые знакомые так меня отблагодарили за свидание с родиной, я так и не узнал, зато через пару часов увидел впереди ярко-белое солнце, к которому приближался на невообразимой скорости.

— Лично я предпочитаю астероид. Лучше в него, в адресатор. Да-да-да. С их электронным Образом переговорим и определимся, как действовать, — беседовал я, как безумный, сам с собой, сигнализируя всеми способами притихшим умным бактериям. — Отвечать будете, генераты? Или вы аристократы? Может, все говорливые на Куоме остались? Ну, и хорошо, — буркнул напоследок, смирившись с планетарной доставкой.

Ни в какую астероидную или инопланетную пещеру я так и не попал, а приземлился, как и положено у неопытных путешественников, в неизвестные дебри немного похожей на Оман местности. Оказался посреди серой бескрайней и выжженной солнцем долины с полянами низкорослых бурых зарослей из сухих кустов и такой же жухлой травы.

— Здравствуйте, Венерия-Вардакия. Здравствуй, Ревелия, — торжественно поздоровался с солнцем и планетой. — Это дедушка Мороз. Я подарок Ватарии привёз. Где она тут резервируется, не подскажите странствующему рыцарю? Или дорожку к ближайшему компьютеру не укажите?.. И на том спасибо. Зато без молний и вертелов обошлись, — вздохнул напоследок и пошагал в ближайшие кусты.

«Сниматься будешь? Как тут с окружающей средой? Что-то мне тяжеловато шагать. Устал по галактике мотаться, что ли? Или здесь ГК, который гравитационный, зашкаливает? Скорее всего, мешок с подарками тяжёлый, — разговаривал я со скафандром, пробираясь сквозь мёртвый кустарник, прицелившись в мутный горизонт. — Тебе, конечно, жарко не бывает? И холодно не бывает?..

Куда ты меня занёс? На какие галактические кулички? Где тут землянки с кроватями или мавзолеи с анабиозом? Как они, интересно, коротают вечность? В домино играют, что ли?.. Может, полетаем?.. Невысоко? Окрестности обследуем, а когда увидим подземный ход или деревеньку с Дарующими, сразу же приземлимся».

Но скафандр наотрез отказался беседовать. «Наверно, заново придётся его обучать, потому как, все говорливые запчасти состарились и остались на Куоме», — кумекал я и пыхтел, тяжело шагая по неведомой планете. Топал по зарослям, облачённый в белый непроницаемый костюм, как интеллигентный галактический турист. С мешком Ма-На на плече и невесёлыми думами в садовой голове. Ещё и с зелёным камнем за пазухой.

Шагал, пока не осознал, что безнадежно засохший кустарник, состоявший из одиноких прутиков, похожих на толстые вьющиеся волосы, шагал вместе со мной. Конечно, не в прямом понимании, а в неестественном и издевательском.

Войти-то, спокойно вошёл в мёртвые заросли, рассчитывая через десяток шагов выйти на жалкое подобие тропинки. Собирался следовать по ней в неведомую и мутную даль. Но прошагав не один десяток метров смутился тем, что долго не получалось выбраться из плена сухостоев, нырявших в земную твердь где-то за спиной, и незаметно выныривавших впереди. Так и оставался посреди причудливо загнутых палочек-ворсинок неземного кустарника, без следов веточек, листочков и цветочков.

— Эвон, что деется. Новое испытание нашлось, чтобы скучать не пришлось? Здравствуйте, кустики пустынные. О чём покачаемся-пообщаемся? — завёл примирительную беседу с зарослями, уронив ношу наземь и присев на корточки. — Здороваться будем? Ветка за ветку? Внучка за Жучку? Или прикинемся глухонемыми? Или вы… Чья-нибудь иллюзия? Тогда вынужден вас огорчить. Вы совершенно нежизнеспособная иллюзия. На вашу чудну́ю демонстрацию расходуется много энергии. Надеюсь, не моей.

Вам бы между собой сговориться и разделиться на небольшие пучки. В одиночку в таком жарком климате не выжить. А вместе и от ветра устоите, и до влаги, что глубоко-глубоко под землёй спряталась, дотянуться корешками сможете. Тогда и распуститесь зеленью. Зацветёте и плодов невиданных принесёте.

Какие-нибудь жучки-паучки их потом соберут и в норки утащат. А когда весенний дождик капнет, прорастут ваши семена, спрятанные насекомыми про запас. Сподручней же прорастать, когда в земле посеян, а не на жаре вялишься? То-то же. А сейчас пропустите меня, пожалуйста, в какую-нибудь сторону, где можно будет с вашей самой старшей Дарующей побеседовать.

Но кусты остались безучастными к моим речам. Делать было нечего, пришлось продолжать пешее путешествие. Взвалив подарочный мешок на плечо, снова пошагал в сторону мутного горизонта, но в этот раз, сделав десяток шагов, вышел всё-таки из сухих зарослей и оказался на настоящей тропинке.

— Спасибо за внимание и понимание, — весело прокричал и, не оглядываясь на кустарную иллюзию, продолжил шагать уже по тропинке, плавно вилявшей между невысокими кочками и россыпями остроугольных камней.