— Критерий опознан. То есть, всё с вами ясно. А на кой такие сложности? Просто, отмените, пожалуйста, свою внешнюю блокировку для всех и каждого. Для всех посредников. А с фруктами, что у вас в пещере, ничего страшного не произойдёт. Пусть все, кто захочет, пользуются. Кушают на здоровье.

— Внешняя блокировка отменена. Допуск владельцев пропусков первого уровня на объект «зал» возобновлён.

— Вот и прекрасно.

— Разрешите напомнить правила пользования объектом «зал» и правилами временного хранения имущества?

— Разрешаю, — удивился я тому, что и в пещере, оказывается, есть свои правила, а не только допуски и пропуски.

— Владельцы любого уровня допуска имеют право пользоваться объектом.

Владельцы любого уровня допуска имеют право хранения любого имущества на объекте, при условии отсутствия препятствий для полноценного функционирования объекта со стороны вышеуказанного имущества.

Владельцы любого уровня допуска имеют право хранения предметов как длительного сопротивления окислению, так и краткосрочного, как скоропортящихся, так и длительного срока годности, при условии соблюдения правил хранения.

— Бананы хранить можно? Другие вещи… А куда делся Адмирал? Глобус. Где глобус? — разволновался я, не увидев в объекте «зал» Адмирала.

— Озвучиваю примечание: «Глобус у меня». Подпись заявителя: «Рифма».

— Понятно. Адмирал, значит, на раздваивании. Так-так-так. На чём мы остановились? На бананах. Сколько времени… Время же здесь стоит. Или… А тут время идёт? А то я сомневаюсь, что оно, вообще, стоять может.

— Окислительные и прочие процессы внутри объекта «зал» замедлены до максимально возможного значения. На 99,7% от условий внешней среды на планете. Время стоять не может. Согласно специальной теории относительности, возможны временные локальные релятивистские ускорения и замедления. Они происходят при перемещении объектов и организмов…

— Конкретнее, пожалуйста. Ни укропчика же не ясно. Пока я тут лясы точу, что у меня в школе происходит?

— Назовите критерий поиска.

— Критерий у меня один. Сколько времени в Армавире мира Скефий?

— Локальное время отлично от Гринвича на четыре часа и приравнено к московскому. Время Армавира 07:33.

— Вот спасибо. А во сколько я прибыл в объект «зал», он же «юрта»?

— Вы прибыли в 07:32 московского или 03:32 по Гринвичу.

— Получается, что я тут всего минуту. Красота. Значит, время не «стоит», а «почти стоит». Спасибо за просвещение.

— Отношение обозначено, как один к двадцати шести. Одна минута на поверхности геоида приравнена к двадцати шести минутам в объекте «Зал».

— Ясно. Понял. Вижу. Я с вами тут полчаса. Так же, как и по ощущениям. Ну, не прощаюсь. Возможно, загляну сегодня ещё раз. Один или с парнями. Там видно будет. Можете отключаться. Экономьте электроэнергию. Я пошёл.

— Команда на отключение получена, — доложила Образ и погасила Млечный Путь.

Пещера-объект погрузилась во мрак, а я вернулся на геоид Скефий. Выскочил обратно на поверхность Армавира с его московским временем и отправился в школу за знаниями о процентах, Гринвичах, реляциях и локальных временах.

Сокрытие. Полёт. Школа. Размагничивание. Уроки.

Время умерло сразу же после первого звонка. Не замедлилось, как пыталась мне втолковать Образ, а точно умерло. Наотрез отказывалось хоть как-то шевелиться. Еле-еле заставил себя высидеть первый урок.

Ничего интересного, или хотя бы познавательного, после звонка так и не случилось. Переливание из пустого в порожнее на всех этих чтениях, правописаниях, математиках и природоведениях, меня нисколько не устраивали и не вдохновляли. А вопросов для своего обучения, или какого-нибудь поверхностного знакомства у меня накопилось в избытке, и уровень у них был не ниже десятого класса, если не институтского.

Я, конечно, понимал, что всё нужно делать постепенно, и копить знания, начиная с самых азов, а не мотаться по их макушкам за ответами о липовом замедлении времени и окислении, о рукавах Млечного Пути и координатах созвездий, о сверхзвуковых полётах и телепортации. Но только на этих самых макушках мне было тогда интересно. А уже с них я планировал нырять в самую глубину до школьных азов. А не наоборот, от простого к сложному, как у нормальных людей. Только таким образом новые знания могли принести мне пользу.

Так я, по крайней мере, считал, когда сидел в классе и ковырялся ручкой в тетрадке, а сам мысленно копался в складской головушке, перебирая упакованные запасы сведений.

Именно сведений, а не знаний. Простая информация и факты из мизерного по времени и огромного по событиям детского жизненного опыта, пока ещё не ставшие неотъемлемой частью моего понимания мира. А занятие по ревизии или исследованию этих запасов могло быть и скучным, и занимательным одновременно.

«Где я узнал, что такое времяпровождение называется смешным словом “анализ”. Анализ крови, анализ мочи… Анализ знаний или информации. Разве не смешно? — унесло меня вдаль от скучного и бесконечного урока. — Там и там нужно максимально приблизиться, если не погрузиться с головой, и рассмотреть всё в подробностях. Рассмотреть, понять, посчитать, сделать вывод, предусмотрев возможность промаха или ошибки. Или шутки. Кто-нибудь взял и подсунул чай вместо мочи. Или томат-пасту вместо крови.

Невозможно, конечно, накачать в вену томатного сока и прийти сдавать анализ, но принести медсестре какую-нибудь склянку с этим соком и потребовать сделать…

Ну, тоже неправдоподобно. Зато соврать мамке, что вчера у нас были именно её родственники, это запросто. А она, исходя из недостоверной информации, может и бед натворить.

Ну, если не бед, всё равно, что-нибудь нехорошее из этого получится. Например, пикирование с бабулей. А потом с папкой. Не успокоится же, наверняка. Вечером в него снова Тузиком-карапузиком вцепится. И получится из нашего с Угодником душевного вечера какое-нибудь недоразумение.

Нужно бы Скефия попросить, чтоб её слегка…

Уже звонок? Замечательно. Перемена. Короткая, но успею смотаться в Даланий, чтобы успокоить третьего насчёт пещеры».

Выскочив из класса, я забился в дальний уголок к медпункту и отпросился в Даланий. После подмаргиваний Скефия сразу же попросил мир третьего брата о срочном сокрытии и, когда на мой вопрос «Сокрыт уже?» он дунул в меня драконьим факелом, я, как ни в чём не бывало, вышел из своего укрытия в главный коридор первого этажа.

«И этот уже знает об американском походе. Я же в нём тоже посредничал. Вот башка! Но о Горыныче он только у брата узнать мог, — подумал я открытым текстом, чтобы и Даланий услышал мои мысли. — Быстро же мой Горыныч прижился. Ничего не скажешь».

Укропыча я увидел сразу. Он глазел из окна в сторону центральных школьных ворот.

— Надеешься, что я оттуда прилечу? — вкрадчиво шепнул ему на ушко.

— Ну хватит пугать! — встрепенулся третий, вызвав недоумённые взгляды своей новой команды одноклассников.

— Тише ты, второгодник, — шикнул я на братца и увлёк его подальше от чужих глаз.

— Скоро на гору помчимся? — накинулся на меня третий, когда мы уже спрятались у всех на виду у окна напротив дальнего входа в спортзал.

— Если ты насчёт неисправности пещеры, вынужден тебя разочаровать. Она в полном здравии. А хандрила из-за того, что Угодник с папкой её бананами перегрузил.

— Да, ну! — не поверил третий, за что сразу же получил по темечку новеньким американским аргументом.

— Антилопу Гну!

— Какую ещё антилопу? Когда ты уже серьёзным станешь? — обиделся напарник.

— На кой? По жизни нужно ходить с улыбкой. В ней и так всяких проблем выше небоскрёба. Кстати, я вчера в Америке посредником работал. Ей Богу.

— Хочешь, чтобы я снова «да ну» крикнул? — недоверчиво покосился дружок.

— Я серьёзно. Для дела летал. По заданию. Правда, нарядили меня Суперменом… Но об этом потом. Когда по душам беседовать будем. Если, конечно, захочешь. Так о чём это я? Ладно. О пещере тебе сказал…