— Вот ты какая, морочная Голландия. Я же вместе с Димкой по точно такой улице до вокзала ходил, — напомнил себе недавние приключения и хотел уже пробежаться в сторону школы, но не вспомнил, в какой она стороне.

Осмотревшись увидел, как целая орава девчонок-одноклассниц шагала от улицы Sovjetleger в мою сторону. Все meisjes были в синих юбочках «плиссе» и таких же синих жакетах, надетых на белые блузки, с розовыми бантами на шеях.

Насчитав дюжину Наташек, Люб, Ирок и Маринок, я неуклюже отвернулся от одноклассниц и пошагал навстречу ontwaken, которое по-русски пробуждение.

* * *

Наутро следующего дня проснулся ни свет, ни заря, покумекал над ночным кошмаром, который не смог вспомнить, и побежал на улицу умываться. Такого в октябре со мной отродясь не случалось, но это меня не остановило. Теперь я уже был не простым десятилеткой-малолеткой, а самым настоящим путешественником по вселенной.

Представив себя совершенно другим человеком, другим ребёнком, я неистово заплескался под холодной струёй, вытекавшей пока не из внеземного водопада, а всего лишь из дворового крана.

Подросший Туман покосился на меня с явным космическим подозрением, но сразу же спрятался обратно в своё просторное жилище, не выказав никаких собачьих эмоций.

— Культурно, — похвалил я несмышлёныша, которого пока на цепь не сажали из-за его крошечного размера, и пулей влетел обратно в дом.

Мама подала мне полотенце, не обратив на разительные изменения в сыночке никакого внимания. Я вытерся, потом вспомнил о зубной пасте и поплёлся к рукомойнику, чтобы исправить свою первую за день ошибку.

Потом был завтрак, переодевание в форму и проводы в школу. Провожала… опять мама. Она была на больничном с Серёжкой, поэтому я каждый день был накормлен, наглажен и вовремя выпровожен из дома.

— Здравствуй, соседка-кокетка, — приветствовал я Оленьку и бодро пошагал рядом в дальний путь к своим старым друзьям-товарищам и новым знаниям об окружавшем мире с точки зрения учебников третьего класса средней школы.

«Скорее бы разобраться с уроками и рвануть… А куда? К кому? К Феонию и Мелокию? Может, в Голландию? А на кой? Или почту братьям отправить, и всё? Назначить дату, время, и подождать их? Или прямо сегодня после уроков рвануть и похвастаться своими “неограниченными” способностями?» — вот так, размышляя о плане обучения посредническим премудростям, я и доковылял до самой школы.

Когда после звонка на урок все мои одноклассники вошли в здание двухэтажной обители, которую почему-то хотелось обозвать Консерваторией, я открытым текстом обратился к родному миру:

— Можно мне сегодня прогулять? Только так, чтобы всем показалось, что я целый день был в школе и учился наравне со всеми?

Скефий выдал тёплое одобрение, и я сразу же попросился в Мелокий.

— Тогда закинь меня к брату Мелокию. Десятому вашему и четвёртому нашему, — уточнил, на всякий случай.

В глазах замелькало, но уже без молний, а простой темнотой и светом, и я оказался в школьном дворе Мелокия.

— Здравствуй, мир Мелокий. Сокрой меня и своего Александра, пожалуйста, от глаз. Я здесь с разрешения твоего брата Скефия.

В лицо задуло теплом, и я, уже ничего не опасаясь, перешагнул порог школы.

— Привет, братишка, — поздоровался я с Александром четвёртым, который выпучил глаза, будто увидел синего гуманоида, а не родного командира. — Мы сокрытые. Я учиться к тебе явился. Принимай.

— Д-двенадцатый? — затрясся начальник первой четвёрки и отодвинулся в сторону, уступая мне немного места за своей партой.

— Двенадцатый, двенадцатый, — подтвердил я свой командирский номер и уселся на краешек парты. — Что-то ты квёлый сегодня. Ты же, вроде как, мой заместитель. Зубастее должен быть. Злее.

Что-то меня отвлекло, поэтому не сразу сообразил, что ответил четвёртый братец, который в тот момент показался совершенно незнакомым ровесником.

— Я от неожиданности такой, — втолковывал мне братец, и я, наконец, вернулся к насущным делам. — Ты же неделю на карантине был, поэтому не чаял, что явишься в гости.

— Мир номер четыре, освежи-ка его буйную голову. Да так, чтобы и другим досталось. А то он карантины какие-то придумал, — обратился я к Мелокию.

В то же мгновение в лицо четвёртого влетел снежок, разлетевшийся на весь класс, и осыпавший снежинками соседей-одноклассников. Все вокруг начали отряхиваться от снежных осколков, сметать снежинки с учебников и тетрадок, но ни на сам снежок, ни на меня с Александром, никто внимания не обратил.

— Как это у тебя получается? — немного осмелев, спросил четвёртый и перестал судорожно стряхивать снег со школьной формы.

— С тем и пожаловал. Не хвастаться, не думай. Делиться мировыми возможностями. На своей шкуре всё выстрадал. Теперь и вами заняться пора. Адмиральский глобус уже у моего Павла на штатном комоде, так что, самое время начинать настоящую службу.

— Какую ещё, настоящую? А до этого мы чем занимались? — не поверил моим бредням напарник.

— До этого мы думали, что уже служим, а сами только-только ходить учились. А сейчас нужно весь мир исследовать. Да, что там мир. Всю вселенную!

— Это как на футболе? Полетать вокруг Армавира?

— Вокруг земного шара! Ты же мирный посредник, а не армавирский. Начнём, конечно, с малого. Слетаем куда-нибудь к тёплому морю или океану. Напомни мне плавки захватить.

Четвёртый часто-часто заморгал и выронил авторучку из рук. Первый урок был в разгаре, и на его упавшую ручку сразу же покосилась учительница Зоя Павловна-IV.

— Что-то ты не в себе. Может, мне сначала кого-нибудь другого из твоей четвёрки проинструктировать? — высказал я обоснованные сомнения.

— Можешь мчаться к своему третьему. Он самый… Самый смелый из нас четверых, — честно признался братишка.

— Ещё бы он не был смелым. Он со мной такого хлебнул. Такого… — начал я хвастать, но осёкся, вспомнив, где и зачем нахожусь.

Зоя Павловна продолжала коситься в сторону парты Александра, и мне пришлось выпросить прогул и для четвёртого брата тоже.

«Мир Мелокий. Сможешь одурачить всех одноклассников и учительницу, чтобы все они были уверены, что твой Александр целый день здесь околачивался? — спросил я у мира и, получив его подтверждение, сразу же продолжил просьбу. — Тогда всё так и сделай. А мы с ним отбудем на учебную экскурсию».

Я встал из-за парты и объявил четвёртому приговор:

— По моей просьбе всем вокруг кажется, что ты по-прежнему учишься. Так что, шагом марш домой за плавками. Потом ожидаю тебя в нашей пещере. Можешь, конечно, зайти в соседнюю школу к третьему, если отважишься мир попросить о таком проступке. Зови третьего на подмогу, я не против. Но через час жду тебя одного, или вас вместе, на Фортштадте. Наступает время настоящего взросления, а не временного, — торжественно произнёс я каждое слово и пошагал из класса.

«Может, самому к третьему сгонять?» — начал терзаться сомнениями, но отогнал таковые, обратившись открытым текстом к Мелокию с просьбой о дальнейшем перемещении, согласно плана обучения. И это была уже вторая ошибка.

— Мир Мелокий. Закинь меня к брату Феонию. Мне нужно к следующему старшине в гости наведаться.

Пару раз в глазах моргнуло черно-белым, и я сразу же поздоровался со следующим миром.

— Здравствуй, мир Феоний. Пламенный привет тебе от Скефия и Мелокия. Я за своим старшиной. Рекрутирую его на обучение. Так что, будь добр, сокрой меня и его, а потом сделай так, чтобы все вокруг были уверены, что он весь вторник был в школе. Договорились?

Феоний выдохнул своё согласие, и я вошёл в восьмой третий класс, в гости к близнецу Александру.

— Вставай, старшина! — громко скомандовал на весь класс. — Пошли дурью маяться.

— Ты… А я… — замялся восьмой, удивившись не меньше четвёртого.

— Ты да я, да мы с тобой. Все сокрытые гурьбой, — бодро продекламировал я. — Мир твой обещал, что тебя сегодня все в школе видеть будут. Вот только, с классными и домашними работами в тетрадях что-нибудь придумать придётся. С этим потом разберёмся. Пошли домой. Начинаем ликвидацию посреднической безграмотности.