«Хорошо, что тут не нужно по лианам карабкаться», — только успел подумать, как дверца цилиндра распахнулась, не доехав до пола пару метров. Кабина лифта замерла, а из-за дверцы высунулась старушечья физиономия.

— Вы что, не тётка-красотка? — вырвалось у меня от удивления.

— Ты тоже, блин, не мой племянничек, — заявила баба Яга с глазками неизвестной расцветки.

— Мне бы пропуск в руку вставить. Чтобы смог от вас убежать, куда глаза… В тёплые края, — поддержал я откровенный разговор со старушкой в металлическом цилиндре с дверцей, а не в сказочной ступе.

— Я, милок, мысли тоже читать умею. Так что не стесняйся. Громче думай.

— Я и не стесняюсь. А за бабу Ягу прощенья прошу. Но вы, и правда, на мою Стихию… Вернее, на Акварию-Кометию не похожи.

— Кометовского рода, говоришь. Знаю я этих зеленоглазок. Дальняя родня. Молодая. Ваша ветка совсем юная. Поэтому Образ ваш язык мало понимает. Это машина, а не фортепьяно. Она много тысяч языков распознаёт. Не так давно и ваши пятьдесят загрузили. Вашей молодой расы. Но только общими фразами. Так ты сам во всём разобрался, или как?

— Подсмотрел, как другие с вашим Образом толкуют. Догадался, о чём они, и сам включил её.

— Десятка за честность. Только тут уже лет триста никого не было. Так что, подглядеть ты никак не мог, — молвила бабулька.

— А синие человечки? Лысые такие. На меня похожи. Только ростом, а не размером глаз. Я одного такого тут видел. Он при мне всё включал. Потом отбыл по своему гуманоидному назначению.

— Не бывает таких. Не было на моей памяти. Или я уже всё забыла… А ещё я забыла, как вам на глаза ровесницей показываться. Старая уже.

— Он ещё командовал на каком-то языке. Дай Бог памяти. Тыг-ку Лок. Шу джа кор. Мар-до ис оген. Что-нибудь знакомо? Ещё Зах Дженн, — вспомнил я кое-что из фраз или адреса синего человечка.

— Язык знакомый. Только мёртвый давно. Никто уже на нём не говорит. И я на другом языке разговариваю. Это тебе Образ всё переводит. Ещё десятка тебе за такие таланты. Единичка у тебя была, так что, осталось пятёрку и десятку получить, и всё сразу включу тебе. На что сама имею право. Будешь гулять по вселенным, как Жучка-путешественница. Ты, кстати, не видел этих сучек-недоучек? Нам бы от них щеночка. Скучно же. А моя Природа уже до того ленивая, что из спячки не выходит.

— Вы же давно поняли, что я знаю и Жучку, и её сыночка Верного Ответа. Проверяете на честность? Зачем, вообще, дались эти ваши оценки? И кто это мне единицу впаял? По какому предмету?

— Ну, если бы ты не признался, что знаком с этими собачками, я бы никак не отреагировала. Секреты и тайны я уважаю. На оценку…На количество… На вид допуска это бы никак не сказалось. А баллы или оценки мои для него нужны.

Ладно. Надоело с тобой переливать из пустого в порожнее. Получи тридцать шесть степеней, и прощай.

С этими словами старушка захлопнула дверцу цилиндра и была такова. Я вздрогнул от неожиданной развязки, лифт тронулся с места и поплыл обратно в потолочное окошко. Когда свет в пещере снова померк, я отчётливо почувствовал небольшое жжение на левой руке чуть повыше локтя.

«Как она его вставила, не притрагиваясь ко мне?» — подумал о пропуске в тридцать шесть пещерок, а не в одну, как было у меня до разговора со старушкой неизвестного рода-племени из умиравшего мира, в далёком краю Млечного пути.

— Одолел? — снова напомнил о себе пещерный дух.

— Только как-то всё странно. Видения из вашего прошлого. Явно же подсказки. Старушка в ступе. Ваш голос, похожий на мой. Сны, прошлые мороки. Может, вы умирающий Бог? Может, признаетесь уже? — прямо спросил я у пещерного духа.

— Как-нибудь в другой раз, — рассмеялся он в ответ.

— Ладно. Будем прощаться. У меня уже волосы дыбом. И мурашки на парад выстроились. Всё готово к отправлению восвояси. Спасибо за доброе отношение. Буду в ваших краях…

— Будешь-будешь. Тебе ещё не единожды придётся и ко мне, и к Барбарии-Болидии наведаться. Ошибки кое-какие нужно будет исправить. А кто поможет? Я. А кто обучит? Барбария. Только не с пустыми руками к ней. Сам понимаешь. И вопросы у неё, опять же, заумные, но ты справишься. А пока, до встречи, Головастик. Подольше в истории не влипай. Я подожду, ты за меня не переживай.

— До встречи, дяденька Бог, — еле выговорил я и пошагал на отражение четвёрки.

В Фортштадтскую пещеру я попал только после четырёх промежуточных «пересадок». Сначала очень испугался, когда выскочил из ракушечной стены в незнакомую пещеру с нарисованными на стене иероглифами, но потом догадался, что не всё так просто. Включил и эту пещеру. Точнее, включил Образ. Всё повторилось. Женский голос методично задавал вопросы, а я называл имя бабушки Скефия, потом имя мамы Кармалии, и мне сразу же предлагали набор услуг по доставке на следующую станцию Млечного Пути.

Раз, другой, третий, четвёртый. И вот, наконец, я в родной пещере с римскими цифрами и потолочным окошком к Стихии, но почему-то никакой радости от этого не почувствовал.

— Отчего в моей жизни всё так нескладно? Не успел опомниться от омоложения и бед, как снова влип в переплёт с богами и их откровениями? Ни дня не продержался. Собирался же близнецов собрать и обучить всему, что умею сам. А тут, нате вам из-под кровати. Телепорты, баллы, Образы, пропуски, синие парни из Зах Дженны. К Стихии явиться, что ли? Привет передать от Барбары из Бильярдии. Новым пропуском похвастаться?.. Придёт время, похва… Кстати, о времени. Сколько же его натикало в моём мире?

Я перестал злиться и прицелился в римскую цифру двенадцать, намереваясь выскочить в родной мир и быстро отбыть небесным экспрессом с Фортштадта прямиком на кроватку.

— Стоять, боец, — остановил себя в последний момент. — Пока не забылся и мелкими проблемами не отвлёкся, включу-ка сначала родную пещеру. Образ своей пещеры.

Возвратившись под потолочное окошко, я поднял руки теперь уже к знакомому своду.

— Я Александр из Скефия. Включаю Образ пещеры, — произнёс кратко, понадеявшись, что в родной пещере такой команды будет достаточно.

Из рук к потолку привычно вырвались малиновые молнии, и через секунду я лицезрел Кармалию под потолком, и весь её детский сад в четырёх вращавшихся кругах различной величины.

— Талантия, — неожиданно, для самого себя, выпалил вслух.

— Критерий опознан, — отозвалась Образ и приблизила ко мне одну из голубых планет первого круга, при этом, не убирая остальных.

Я немного полюбовался на отдалённо знакомую физиономию симпатичной тётеньки, но прервался и задумался о продолжении своего эксперимента.

— Если ткну в её фотографию пальцем, мне же не обязательно будет прямо сейчас туда топать? — снова подумал вслух.

— Не обязательно, — подтвердила Образ, вступив со мной в обыкновеннейший диалог.

— Так-так-так. Здравствуйте, Образ. Давно не виделись. Разговаривать можете?

— Предусмотрены диалоги на общие темы, и темы служебного характера, — выдал механический голос, состоявший на службе у пещеры.

— Если притащу сюда нескольких коллег по работе, то… Как мне, не называя мировых имён, показать ваши возможности? Двери к мировым сёстрам, к примеру?

— Для смены пароля или его независимого дополнения требуется десятый уровень допуска, — отбрила механическая тётенька бесстрастным ечетативом.

— Какой уровень? Пропуска? Он у меня тридцать шестого размера. Я с его помощью бывал… А где же я, собственно, бывал? Прошу поиск, — озарило меня моментально.

Над головой исчезла Талантия и её ближайшие родственники, а под потолком появилось изображение родной галактики.

— Назовите критерии поиска, — флегматично попросила служебная тётенька.

— Называю Барбарию-Болидию. В какой грозди миров она хозяйствовала со своей Природой?

— Критерий поиска не опознан. Совпадений не найдено. Имеется двадцать две Барбарии и двенадцать Болидий. Совместного имени не найдено. Если желаете продолжить поиск, назовите расстояние от центра галактики и рукав, — запудрила мои извилины вредная тётенька.