— Извини. Есть сильно хочется, а это, — он кивнул на прутик у меня в руках, — последняя наша еда. Я свою порцию уже съел. Не вздумай со мной делиться! — тут же пригрозил он, не дав мне предложить ему грибы. — Грохнешься в голодный обморок, только этого не хватает.

Я промолчала, предпочла разговорам завтрак. У самой от голода подводило желудок, а родниковая вода только добавила болевых ощущений.

Часа два до привала никаких разговоров я не заводила, мрачный Видмар шагал рядом и хищно поглядывал по сторонам. В какой-то момент припал к самой земле и, сделав мне знак идти дальше, замер над большим булыжником. Отойдя шагов на двадцать, я повернулась. Как раз вовремя — человек отшвырнул в сторону камень и молниеносным движением схватил нечто, похожее на огромную сороконожку.

Удар о камень, ещё один — животное, чуть длинней руки Видмара, затихло.

— Не говори, что это обед, — глядя на поблескивающие хитином членики, выдавила я. Даже от мысли, что придется есть насекомое, к горлу подкатывала тошнота.

— Нет-нет, это приманка и рыболовные крючки, — успокоил он. — Скоро подойдем к пруду, там сделаем полуденный привал в тени. В пруду водятся сомы. Они обожают мясо многостопки.

Солнце стояло уже высоко и сильно припекало. Парило, как перед грозой, дышать было тяжело. Стрекотание кузнечиков в высокой траве слилось в один непрекращающийся гул, от которого разламывалась голова. Из-за голода болел желудок, после долгих переходов гудели ноги. Зов клятвы, как и временами всплывающий перед глазами образ Зуара, становились сильней. Ситуацию усугубляли тяжелые тучи на западе, свинцовой полосой подчеркивающие горизонт. Видмар оглядывался на них с каким-то мрачным удовлетворением. Заметив мой настороженный взгляд, пояснил:

— Перед грозой клюет лучше. Больше рыбы наловим — дольше сыты будем. Вон тот лесок видишь? Всего ничего осталось дойти, там тень, там пруд.

Близость цели приободрила, я даже пошла быстрей. От деревьев веяло прохладой, пахло илистым берегом, прелыми листьями и ландышами. Видмар уверенно вел вперед и остановился на полянке у замшелого камня. Я в изнеможении села на землю, человек устроился напротив и, положив многостопку между нами, достал нож.

— Смотри, вот эти части щитков — прекрасные крючки. Видишь, они соединяются вот здесь и здесь?

Я кивнула.

— Οсторожно отделяй, старайся не повредить плотную розовую кожу. Поняла?

Я молча принялась за работу. Видмар делал то же самое и одновременно готовил куски наживки. Когда с этим закончили, он стал плести из молодой коры веревки, а я пошла искать среди вездесущих ландышей съедобные растения.

Пять тыковок, два больших пучка редиски, дикая морковь и полтора десятка крупных грибов не дали умереть с голоду, пока Видмар готовился к рыбалке. А ещё через час испекся первый сом. Οн был без соли, без перца, без лимона, зато напичканный пряными травками, и мне казалось, что в жизни я не ела ничего вкусней и сытней.

Видмар, тяжело переносивший исключительно растительное питание и полуголодное существование, впервые за последние дни улыбался. Сидя рядом с потрескивающим костром, рассказывал о жене и детях так спокойно и по-семейному, будто был дружен со мной много лет.

Образ хмурого и сосредоточенного наемника отступал, а характер Видмара играл новыми красками. Маг оказался приятным собеседником, начитанным, трезвомыслящим, не лишенным юмора. Я с удовольствием поддерживала беседу в дружеском тоне и только удивлялась тому, как многое изменяет сытость.

Вечером, когда в углях подпекались пойманные днем сомы, пошел дождь. Он колотил по магическому навесу, нашептывал что-то успокаивающее и убаюкивал. Я чувствовала сильную, полнокровную связь с Шэнли, знала, что мы скоро встретимся, и верила, что вдвоем нам под силу справиться с любыми сложностями. Мне было так хорошо, что даже видение о принце Зуаре, сосредоточенно рассматривающем лунный календарь, не беспокоило.

Лорд Адсид стоял на вершине холма и ошеломленно осматривал окрестности. Долина реки была заполнена изломанными деревьями, подсыхающей грязью, торчащими вверх корнями, каменными глыбами и падальщиками. То тут, то там вспыхивали драки за самый лакомый кусок убитого селью животного, мутная, напоенная сильнейшими ливнями река, раздраженно неслась дальше на север.

— Никогда не слышал, чтобы здесь сходили сели, — удивленно заметил Сюррен. — Но теперь понятно, почему девушка оказалась так далеко от границы за малое время.

— Удивительно, что она выжила, — отозвался другой телохранитель и указал на восточный берег: — Там две могилы. Кому-то повезло меньше.

Через полчаса, когда лорд Адсид со спутниками подъехал к небольшим погребальным курганам из камней и дерева, выяснилось, что погибшие были наемниками.

— Если я подпись верно помню, то это был отряд Видмара, — Сюррен задумчиво разглядывал руну «Прямота».

— Кто это? — уточнил лорд.

— Человек. Восьмерка. Порядочный. Опытный. Больше пятнадцати лет наемничает. В пустыне почти как дома. Его заказчики аролингцы. Ни разу не слышал, чтобы он на Кедвос работал, — по-деловому сухо пояснил Сюррен.

— Любопытно, — магистр сложил руки на груди, размышляя, постукивал пальцем по плечу.

Наемник, сопровождающий Льяну, лорда озадачил. Сила дара и старая теронская руна, не только служившая подписью, но и бывшая частью имени, свидетельствовали, что Видмар принадлежал к теронской аристократии. Судя по долгой работе наемником, его семья не попала в рабство. Но куда интересней было последнее замечание Сюррена, слова о заказчиках. После них лорд Адсид усомнился в причастности князя Оторонского. Конечно, ничто не мешало Его светлости нанять людей через посредников в Аролинге, но ректор считал, что князю не хватило бы на это времени.

С запада натянуло тучи, парило, лошади устали после целого дня пути. По всем признакам, через час-полтора должен был пойти дождь. Недалеко от свежих могил нашлось место недавней стоянки. Аккуратное кострище, две постели из лапника, укрытые подвявшими листьями лопуха, даже небольшой запас дров. Пока двое сопровождающих готовились к ночи, лорд Адсид вместе с Сюрреном пошел обследовать берег. Ректор опасался, что следы размоет дождем.

— Видите? Вот эти небольшие, явно женские, — наклонившись к земле, человек указал на отпечатки. — Ведут туда, к лесочку. И возвращаются. Наверное, она искала что-то уцелевшее. Сумку там или еду.

Ректор прошел по следам к берегу и добрел до мертвой лошади. Ее явно сдвигали магией, потому что там чувствовались отпечатки заклинаний. Эльфийских, людские давно бы потускнели и пропали. Прислушиваясь к ощущениям, Шэнли Адсид не сразу заметил втоптанный в ил и песок кулон. Под стеклянной крышкой поблескивало что-то красное. Мужчина вытащил украшение за цепочку и долго исследовал убитую ящерицу.

Это животное совершенно точно не было обыкновенным. На нем сохранилось столько отпечатков различных заклинаний, что оно само казалось сгустком магии. Но больше всего лорда озадачивало даже не это. Судя по ощущениям, ящерица обладала собственным, пусть и исключительно слабым, даром. Бирюзовым с синими спиральками. А такого быть просто не могло!

Совпадение выглядело особенно странным оттого, что за всю свою жизнь Шэнли Адсид видел синие спиральки в даре только однажды. И это был дар Льяны. Размышляя о том, что связывало необычную ящерицу с девушкой, лорд наблюдал за читающим следы Сюрреном.

— Тут натоптано сильно, но, кажется, она спасла Видмара и унесла отсюда магией, — человек задумчиво стоял рядом с передвинутой лошадью и хорошо видимым отпечатком тела взрослого мужчины. — Он бы сам вряд ли высвободился. Кажется, она его даже полечила, — Сюррен присел рядом на корточки, протянул к следу руку: — только не пойму никак, что за заклинание она использовала.

— Может, он сам себя вылечил, а отпечаток заклинания уже рассеялся, — предположил магистр.