В полном отсутствии сознания выходил из родного двора, заполированный родными мурашками, буквально, ничегошеньки не соображая.

— Мама, а я сегодня Супермен, — глупо сказал в открытую калитку и был таков.

По взвизгнувшему Серёжке и ахнувшей маме, понял, что взлетел прямо у них на глазах.

— И что ты учудил? — попытался докричаться до Скефия сквозь встречный ветер. — На сверхзвук! Давай на сверхзвук. Как можно быстрее. Как в Кристалии было. И ветер свой выключи!

Ветер пропал. Я погрузился в оглушавшую тишину и понёсся в неизвестную сторону, в незнакомую страну, за неведомыми бананами.

— А я ихние доллары забыл, — пожаловался я извозчику, но тот никак не отреагировал, а только пришпорил невидимых сверхзвуковых коней.

* * *

Разноцветные прямоугольники полей сменились горами. После гор было Чёрное море. После моря снова поля, города, дороги, реки, снова горы, снова города, и так до бесконечности. Все мелькало, сменяя друг друга, как в калейдоскопе, пока внезапно не закончилось берегом океана.

То, что подо мной оказался Атлантический океан, я и понятия не имел. Если честно, совершенно не знал о том, что лечу на запад к восточному побережью настоящей заграничной Америки.

Слава Богу Скефий не обиделся на прозвище Дедморозыч и не стал переносить меня через Северный полюс. То, что через полюс дорога короче, я узнал уже гораздо позднее, когда с дедом летал на Курилы.

А Скефий всё нёс, и нёс меня дальше, хорошо что не слишком высоко. По крайней мере, гораздо ниже облаков, а поэтому я всё вокруг довольно хорошо различал, и мог не только запросто разглядеть дома, деревья, автомобили, людей, а даже почувствовать разные запахи и небольшие изменения в температуре и влажности воздуха.

Летать мне, конечно, нравилось, но в тот день решительно никакого настроения не было. Я даже не глазел по сторонам, когда пролетал над разнородной и разноцветной Европой. Просто, ушёл в себя, в свои невесёлые думы о неведомой «обструкции», которую мне устроили, или будут устраивать мои коллеги-посредники и их родные миры. Не забывая, конечно, чередовать размышления с оптимистическими помехами в виде мелькавших и вращавшихся геометрических фигур.

За всю дорогу я не проронил ни слова, не выказал никакого восторга или восхищения стараниям молчаливого Скефия. Если бы не его неожиданный крутой вираж влево, после весьма длительного прямого перелёта над тёмно-бирюзовой океанской гладью, я бы так до бананового магазина изображал обиженного и глухонемого Супермена.

— Мы передумали лететь в Америку? — как бы, между прочим, спросил я.

— Чмок!

— Значит, не передумали. Тогда, зачем свернули?

— Фух!

— Значит, так надо. А ты мне поможешь с ними на американском разговаривать? — спохватился я.

— Фух!

— Только сразу как-нибудь переводи их вэлкамы на наши слова. А мои, соответственно, на их. Так ведь можно будет? — осенило меня.

— Фух!

— Слава Богу. Хорошо иметь… Родиться в умном мире.

Не успел успокоиться, как вдруг увидел впереди настоящий грузовой кораблик. Этот кораблик плыл ко мне навстречу по глади океана и увеличивался в размерах.

— Ого! — разволновался я, когда осознал, что именно к этому теплоходу нёс меня мир-извозчик. — Он что, в помощи нуждается?

— Чмок!

— Мы в его помощи? — ещё сильнее струхнул я.

— Чмок!

— Давай вернёмся к холодным ответам. Надоели твои снежки, — обиделся я, но больше сам на себя, оттого что не мог сообразить, для чего нам понадобился этот корабль.

А корабль прямо на глазах вымахал в исполинский трансокеанский грузовой рефрижератор. «AtlanticWinner» — успел я прочитать название на его высоченном и остроугольном носу, а Скефий сразу же заложил крутой вираж вокруг этого «Виннера».

Я выставил обе руки вперёд, что бы хоть как-то уравновесить себя на крутых поворотах, и сразу же получил в лицо встречным морским ветром.

Нелепый красный плащ моментально захлопал в ладошки где-то за спиной, дыхание начало спотыкаться о невидимые препятствия, глаза заслезились крокодиловыми слезами, а я пожалел настоящего Супермена, у которого нет такого расторопного помощника, как мой всемогущий мир.

— Ты на кой отключил… Ой! — только и смог вымолвить, когда увидел непостижимую разуму картину.

Из квадратного выреза, распахнутого прямо в борту корабля, вылетали цветастые коробки с непонятным содержимым. Дружно так вылетали, забористо, но ни дыма пожара, ни каких-либо других признаков беды, объяснявшей данное зрелище, видно не было.

И всё бы ничего, только эти самые коробки-изгои, так и не достигнув океанской воды, повисали в воздухе. Не просто повисали, а выстраивались сначала в пунктирную линию, а потом, уже за кормой корабля, сами складывались на летевшую за судном прямоугольную платформу неизвестного происхождения.

— Дирижабль ты специально не копировал? — спросил я Дедморозыча, когда тот в очередной раз заложил свой невидимый руль, чтобы сделать ещё один вираж вокруг плывшего корабля и парившей платформы.

— Фух!

— А в коробках что? — решил уточнить, от чего именно так весело избавляется экипаж прямо посреди океана.

Скефий вместо ответа поднёс меня к платформе, предварительно замедлив скорость нашего вращения вокруг «Виннера», и приземлил прямо на коробки, некоторые из которых оказались открытыми.

— Мать честная. Это же бананы. Только не совсем жёлтые. На кой их в воду выбрасывают? — опешил я, разглядев содержимое картонных ящиков. — Увидели, что им нагрузили недозрелых, и по дороге перебирают? Уточнить бы, вдруг, они не просто так их выбрасывают? Вдруг, они ядовитые? Или больные? А мы их наберём и потом сами отравимся.

Но Скефий ничего не ответил. Да и не мог он ничего вразумительного ответить своими снежками или поцелуями на все мои нескончаемые причитания. Он, просто, зашвырнул меня на самый верхний этаж «Виннера», прямо на ходовой мостик, словно простого котёнка. Моргнуть не успел, как оказался на крыле рулевой рубки.

— Welcomeon board, mister Superman, — услышал я за спиной знакомую голландскую речь.

— Размагнитил-таки, Змей Горыныч, — подосадовал я, но сразу же расправил плечи и обернулся на голос.

Позади меня, словно на параде, прямо на крыле ходовой рубки построились несколько офицеров во главе с капитаном. Все в чёрных выглаженных костюмах с золотыми погонами и в фуражках с кокардами. Все, как один, растерянно улыбались, глядя на меня вытаращенными от удивления глазами.

— No-no. No “Three-heads Dragon”. Her call-name is “Atlantic Winner”. Perhaps, mistake?

— Switch on the translator! — потребовал я у Скефия, хотя, всё, о чём говорил капитан, понял.

— Извините, но переводчика у нас нет. А вы на каком языке хотите общаться?

— Не имеет значения, — не совсем вежливо перебил я капитана, когда в голове услышал «перевод». — А вы всегда при полном параде на мостике? Или из-за меня?

— Как только мне доложили, что ящики не падают в воду, я сразу же поднялся на мостик. Некоторые офицеры последовали моему примеру, — доложил капитан.

— Извините. Это не моя инициатива. Не совсем моя. Зачем же вы от них избавляетесь? У вас ни пожара, ни пробоины не видно.

— К сожалению, наши поставщики нас снова подвели, — начал капитан объяснения. — Загрузили какое-то количество из Эквадора. Мы, кстати, следуем из Колумбии в Голландию. В Амстердам. Стоим на этой линии. Так вот, со времени прошлогоднего путча в Эквадоре, наша компания перенесла свой бизнес в Колумбию. А поставщики не гнушаются и эквадорскими поставками. Затаривают их в свои коробки и отправляют.

— Они что, какие-нибудь неправильные? Которые из Эквадора? — решил я уточнить о качестве бросовых плодов.

— Никак нет. Они качественные. Но только при дальней перевозке на автотранспорте к месту нашей погрузки режим их хранения, конечно же, не соблюдался. Потому эти плоды начинают незапланированное созревание прямо в наших трюмах. Выделяют чрезмерное количество газа, от которого, собственно, все перезревают. Портятся, не достигнув пункта назначения. Сами переспевают, и соседние плоды заражают.