— Вы заплатите за каждую сломанную дощечку и каждый распоротый мешок. Десятикратно. — пригрозил трактирщик, когда что-то разбилось. — Это собственность искателей, и она под защитой.

— Конечно заплатим, мы знаем правила. — невозмутимо ответил ищейка. Затем раздалось несколько громких чихов, скулёж и ругань.

— Старший, гончие бесполезны, тут всё в перце! — крикнул один из стражников.

— Так вы больше в мои мешки со специями лазайте, может они у вас вообще ослепнут и нюх потеряют. — рассмеялся трактирщик. — Или хочешь сказать, что это моя вина, что твои люди сунулись на кухню с собаками, а, младший?

— Нет, тут они сами идиоты. — невозмутимо ответил следователь. — Но там, где теряется одна ниточка, всегда найдется другая. Ищите по запаху специй. Если беглецов нет в доме, они должны были оставить следы.

— Старший, боюсь без ваших техник нам не справится. — наконец услышал я голос одного из стражников, и у меня внутри всё похолодело. Ну конечно, техники. Если есть техники защиты и атаки, разведения огня и заморозки, значит должны быть и вот такие, сугубо практические. Может он невооруженным взглядом видит следы или отпечатки пальцев? Или и вовсе смотрит сквозь стены?

Так или иначе — сидеть на месте это очень и очень плохой вариант. Рано или поздно меня тут найдут, а значит нужно уходить. Вот только куда? Оглядевшись, я понял, что мой единственный путь — снова по крышам. Пригнувшись, чтобы снизу меня нельзя было заметить, я пробежал вдоль козырька и перепрыгнул на соседнее здание. Как на зло приземлился не идеально, и черепица под ногами предательски хрустнула.

Выругавшись, про себя, я не стал дожидаться пока стража проверит крышу, и побежал дальше. Вот только на перекрестке меня уже ждали. Трое стражников внимательно осматривали каждого проходящего, даже одежду заставляли распахнуть. Глубоко вздохнув, я забрался повыше, и лег пузом на крышу, осматривая окрестности.

Обложили знатно. И у водокачки, и у выхода на центральный тракт, и даже у входа в лабиринт узких улочек стояла стража. Единственное место, где её не было, больше того, место от которого охрана старательно отводила глаза — то полуподвальное помещение, из которого когда-то вытаскивали тело с вырванной гортанью.

«Оно принадлежит гильдии» — будто услышал я в мозгу фразу трактирщика. Может там и творится что-то плохое, даже ужасное, но сейчас эта таинственная гильдия для меня самое безопасное место. Попаду к страже в руки — меня точно прикончат, а там у меня есть хоть какой-то шанс.

Короткими перебежками добравшись до нужной крыши, я дождался пока стража у водокачки отвернется и прошмыгнул к прикрытому люку.

— Эй, ты куда мелочь? — пробасил кто-то прямо над ухом, я инстинктивно нырнул под локоть здоровяка и тут же спрыгнул по узкой лестнице вниз. Сзади забухали тяжелые подкованные сапоги, но я уже вбежал в толпу галдящих людей и протиснулся дальше от входа, пока в слабом свете лампы не увидел арену, на которой сошлись двое голых по пояс бойцов.

Оба уже истекали кровью, у одного поперек туловища шла глубокая кровоточащая рана, а у другого на лице не было живого места. Оба глаза заплыли, ухо посинело и торчало словно диковинный гриб. Но зрители лишь возбужденно кричали, подбадривая бойцов. Бей! Бей! Бей!

Как можно сражаться в таком состоянии, я не представлял, но похоже это никого не волновало. Мужчина в синяках бросился вперед, занеся скрюченные пальцы, и в этот момент второй чуть пригнулся, уходя из зоны видимости, и несколько раз мощно ударил в туловище. Каждый удар было слышно словно били по гигантскому глухому барабану. Но что куда важнее — удары было видно! Правый кулак бойца погружался на несколько сантиметров, ломая ребра и отбивая внутренние органы, а во все стороны расходилась ударная волна.

— Да! — яростно кричали зрители. — Бей! Бей!

— Пора заканчивать этот фарс! — объявил распорядитель, легко перекрывая толпу. — Наши правила просты, с арены выходит только один! И это станет…

Боксер вновь ринулся в атаку, но скрючивший пальцы противник вдруг припал на одно колено, я подумал, что теперь его судьба предрешена, он оказался полностью открыт и сейчас всё решит последний удар. Его противник подумал так же, и мы оба ошиблись.

В полутьме сверкнули когти, и боксер, вскрикнув, рухнул на арену с рассеченной от колена до паха ногой. Следующий взмах когтей вскрыл живот, и кишки вывалились наружу. Будто этого недостаточно озверевший противник подполз к боксеру, и рыча вбил ему сведенные вместе пальцы в живот, а через секунду выдернул руку и выдернул ещё бьющееся горячее сердце.

— Да! Потрясающее окончание! Победил Дикий! — под крики толпы объявил распорядитель. — Выигравшие ставки составили триста духовных монет! Следующий бой…

— Следующий бой между Малышом и крысой. — раздалось у меня прямо над ухом, и я запоздало дернулся, ведь не чувствовал опасности до самого последнего мгновения. А теперь стало уже поздно. Мне на плечо легла ладонь, схватившая меня стальной хваткой. — Ты привел к моим дверям ищеек, малыш, и ты заплатишь за это собственной жизнью. Ну или хорошим шоу. Тут как мне повезет.

Оглянувшись, я понял, что даже вырвавшись. бежать мне некуда. Лестницу перегораживал одноглазый здоровяк, пространство вокруг тут же очистилось от посторонних. А меня держал невзрачный, мужчина от которого несло кровью. Как я мог не почувствовать её до этого? Только списав на побоище, творившееся на арене.

Сейчас с неё как раз утаскивали тело с распоротым животом, а кровавые пятна по-хозяйски забрасывали песочком.

— И против какой крысы мне сражаться. — спросил я, слабо улыбнувшись.

— Ты не понял, крыса это ты. — по доброму усмехнулся хозяин арены. — А Малыш, вот он.

При этих словах на арену выпрыгнул ухмыляющийся здоровенный детина, выше двух метров роста и в три раза шире меня в плечах. Настоящая гора мышц.

— Малыш, не убивай его сразу. Погоняй, чтобы зрители успели насладиться зрелищем. — сказал распорядитель, после чего меня вытолкнули на арену.

— Бей! Бей! Бей! — тут же начали скандировать с низких подвальных трибун.

— Вы у меня ещё все поплатитесь. — проговорил я, с трудом борясь с подступающей паникой. — Не загоняйте крысу в угол!

— Ма-лыш! Ма-лыш! — скандировала толпа, и гигант с удовольствием красовался, маша руками-бревнами.

— Он же меня одной рукой раздавит. — проговорил я, оглянувшись на улыбчивого мужичка, но тот лишь толкнул меня вперед. — Эй! Какие хоть правила?

— Правило единственное — с арены выходит только один. — ответил мужчина, и толпа зевак сомкнулась как по сигналу, выдавливая меня ещё дальше, на арену. Если бы не пара арбалетов, смотревших прямо на меня с задних рядов, я бы рискнул, попробовал сбежать протиснуться между ногами и забиться в какую-то нору.

— Давай крыса! Сдохни красиво! — орала толпа, лишь подстегивая животные инстинкты к побегу. Вот только бежать некуда, и единственный плюс — не воспринимающий меня всерьез противник. Но тут он прав, я ему вообще ничего сделать не смогу, с такой-то разницей в силе и телосложении.

Тигры и медведи тоже больше и сильнее человека, выжил наш вид благодаря другому большому органу, а совсем не кулакам и мышцам. Не сводя взгляда с противника я старательно боролся с паническими звериными порывами, подчиняя их своей воле. Сквозь страх, сквозь боль, сквозь смерть…

Его движение, не правильное, невозможное для такой туши, я успел отметить только из-за того, что чувство опасности моментально выросло. Противник преодолел расстояние до меня одним прыжком и взрывной, удар вспорол воздух в месте, где я только что стоял. Почти рухнув на песок, я рванул вдоль кромки арены.

— Хорош бегать! — тут же заулюлюкали в толпе. — Умри достойно!

Противник неспешно развернулся, с насмешкой глядя на меня и вытянув руку с растопыренными пальцами вновь бросился в мою сторону. И снова меня спас низкий рост и взвизгнувшее чувство опасности. Я не видел начала движения, но тело послушно ушло вниз и в сторону, оставляя врагу только пустоту.