— Затем, что достаточно двух истребителей, и полк с прекрасными показателями через пять минут будет уничтожен, не успев сделать ни одного вылета. И всё это — из-за разгильдяйства всего одного майора, игнорирующего приказы командующего ВВС страны. Даю вам десять дней срока, чтобы выполнить все мероприятия по маскировке. По их истечении этим вопросом займётся ГУ ГБ, которое своими силами произведёт облёт и фотографирование сверху аэродромов округа. И за выявленные недоработки будете отвечать уже лично вы.

Третье и последнее задание командировки требовало присутствие в штабе округа, командующим которого только-только был назначен герой Халхин-Гола генерал Жуков.

— Это ты, что ли, тот самый инспектор, кто моих лётчиков за каждую мелочь пугает арестом? — в своей обычной грубоватой форме встретил Демьянова Георгий Константинович.

— Я, товарищ генерал армии. Только то, что я выявил — далеко не мелочи. Пошлите какой-нибудь самолёт сфотографировать с десяток аэродромов округа, а потом покажите эти фотографии опытному лётчику-штурмовику. И он вам расскажет, сколько ему потребуется времени, чтобы звеном или даже в одиночку уничтожить размещённый на каждом аэродроме авиаполк. Эти «мелочи» могут очень дорого нам обойтись в случае неожиданного нападения на СССР.

— Своих людей я в обиду не дам! — отрезал Жуков.

— А мне, товарищ командующий, их скальпы и не нужны. Мне нужно, чтобы авиаразведка нашего будущего противника не могла точно установить количество самолётов на наших аэродромах. Чтобы их бомбардировщики и штурмовики не видели с воздуха никаких реальных целей, кроме небрежно замаскированных ложных аэродромов, танковых, артиллерийских и автомобильных парков, на которых стоят макеты техники, собранные, простите, из дерьма и палок.

— Из дерьма и палок, говоришь? — усмехнулся «хозяин округа».

— Именно, товарищ командующий. И в идеале — не менее одного ложного объекта на каждый настоящий. Чтобы немецкие разведчики не могли с высоты определить, что именно им бомбить.

— Ты так уверен в том, что они это непременно снимут с воздуха?

— Не снимут, а уже снимают. По данным, полученным по моей линии, у них создана целая эскадрилья высотных разведчиков под командованием некоего Ровеля, которая этим занимается с самой весны. Мало того, съёмка ведётся и экипажами гражданских рейсов. Так что, если не принять соответствующих мер, к июню сорок первого они будут знать расположение наших войск даже лучше нас.

При словах «к июню сорок первого» генерал бросил быстрый взгляд на Демьянова. Похоже, при назначении на должность Сталин тоже ориентировал его на эту дату.

— Хотя, как вы знаете, я у вас не только по этому поводу.

— Знаю, — коротко кивнул Жуков и махнул рукой «главному особисту» округа.

— На данный момент со складов округа для организации партизанского движения выделено пятьдесят тысяч винтовок, две тысячи пулемётов, два миллиона патронов, двести тысяч гранат, двести тонн взрывчатки, сто восемьдесят миномётов калибром 50 и 82 мм с боеприпасами к ним, сорок противотанковых пушек калибром 45 мм, восемьдесят тысяч комплектов обмундирования, включая зимнее.

— Оружие советского образца?

— А какое же ещё?

— Трофейное польское. Желательно — чтобы с боеприпасами под германские стандарты. После польской кампании его должно быть достаточно на складах трофеев. Его практически всё можно отдать партизанам. И им проще будет добывать боезапас на оккупированных территориях.

Коллега поморщился.

— Вы, товарищ капитан госбезопасности, так рассуждаете, будто возможная оккупация продлится несколько лет. А я вообще считаю, что это совершенно бесполезное занятие: Красная Армия достаточно сильна, чтобы отразить любую агрессию.

— Всякое может случиться, товарищ старший майор госбезопасности. По сведениям разведки, соотношение сил на направлениях главных ударов здесь, в Белоруссии, может достигать 3–4 к одному. Не в нашу пользу. Так что, как минимум, первые два-три месяца нам придётся отступать, и на каком рубеже удастся остановить вражеское наступление, предсказать невозможно. И, как вы понимаете, остановить — это одно, а вернуть назад утраченные территории — несколько другое.

Ну, всё. Теперь не только авиаторы Белорусского Особого военного округа будут считать Демьянова своим врагом. Теперь ещё и Особый отдел округа примется строчить донесения о пораженческих настроениях инспектора при Начальнике ГУ ГБ.

— Как идут дела с эвакуацией населения и промышленных мощностей?

— Ведётся активная вербовка молодёжи на стройки народного хозяйства. Из западных областей высылаются за Урал неблагонадёжные элементы. Чаще всего — под предлогом производственной необходимости. То же самое — по эвакуации дефицитного промышленного оборудования.

— Что с обучением противодиверсионных групп? Кадры из ОМСБОН прибыли?

— Прибыли. Занимаются обучением формируемых в округе отдельных рот особого назначения из числа чекистов и спортсменов. Согласно указаниям Центра, взводы этих рот с началом оккупации соединятся с оставляемым подпольем и составят костяки будущих партизанских отрядов. Занимаются организацией партизанских баз, формируют тайные склады оружия и боеприпасов.

Указаниям Центра… А кто эти самые указания составлял? Он, Демьянов, и составлял. Не один, конечно, но свою лепту внёс.

Спросите, не слишком ли рано? Ведь до войны ещё целых десять месяцев. Кому-то целых десять месяцев, а попаданцу — всего десять месяцев. Время утекает, как песок сквозь пальцы. Столько всего ещё нужно сделать! И столького уже не успеть сделать.

В командировке Демьянов из газет узнал, что просьбы Латвии, Литвы и Эстонии об их приёме в состав СССР была удовлетворены. Не совсем так, как они хотели, но удовлетворены. Советское руководство не стало гнаться за количеством союзных республик, а создало одну, Прибалтийскую ССР со столицей в Риге, но в составе трёх автономий.

Николай в своей аналитической записке предлагал нечто другое: Прибалтийскую АССР в составе РСФСР, но, похоже, партийное руководство не очень верило в предательскую сущность прибалтийских коммунистов в далёком будущем. Ведь двое других попаданцев не могли подтвердить его слов о том, что эти республики первыми бросятся из состава Советского Союза и со временем превратятся в самых гавкучих антироссийских шавок Америки. Правда, пока речи о передаче Литве территорий Белорусской ССР не шло. Но кто его знает, не протащат ли это решение «добренькие» партократы?

Были в той аналитической записке и данные о поведении прибалтов во время оккупации республик Германией. И о том, как они дезертировали из Красной Армии в первые дни войны, как стреляли в спину красноармейцам, убивали евреев. Про «легионеров», участвовавших в карательных операциях против белорусских и украинских партизан, тоже писал. Но как распорядятся этими данными чекисты и партийные деятелями, пока неясно.

Вторая большая новость из начавшегося процесса перекройки европейских границ — вступление в состав Союза Советских Социалистических Республик Молдавской ССР. Против этой союзной республики Демьянов ничего не имел. Особых гадостей с обретением незалёжности молдаване наделать не успели, так что относился он к факту их присоединения пофигистски: хрен с ними, пусть будут.

В прошлой истории к «освобождению Бессарабии» имел непосредственное отношение Георгий Константинович Жуков, но в этой её версии его «задвинули» в БелОВО, и операцией командовал «взявший отпуск» на время её проведения Клим Ворошилов. А поскольку боёв с румынами не было, его отпуск надолго не затянулся.

Приятнее было то, что в ней принял участие Константин Константинович Рокоссовский, по итогам ввода войск на оккупированную (зачем лукавить перед самим собой?) территорию получивший звание генерал-лейтенанта. И уже в середине августа прибывший в Москву для получения нового назначения.

О своём прибытии в столицу он известил полковника Филиппова, а тот упомянул об этом в разговоре с Николаем. В том контексте, что Константин Константинович намечает появиться и в ОПБ-100, чтобы обменяться опытом «с главным специалистом по новым уставам». Разумеется, под этими словами подразумевался не Демьяном, а полковник. А вот брошенная вскользь за ужином фраза о том, что и попаданцу нужно будет заглянуть на эту встречу, вызвала непредвиденную реакцию. Со стороны тёщи, немедленно выставившей ультиматум. Одно из двух: либо красавец-генерал ужинает у них дома, либо одно из двух. И никакие намёки на семейный статус Рокоссовского не помогли. Наоборот, стали поводом для семейного скандала: мать Киры посчитала, что её таким образом попытались назвать распутной женщиной. Беда с этими тёщами! Тем более, с такой активной и самолюбивой, как Анастасия Кирилловна.