— Но ваше подразделение, товарищ майор, не входите в состав тактической группы! — подал голос и строптивый ротный, невольно выразив то, что вертелось на языке у других.

— Если нет возражений против её вхождения, то готов ввести её.

Офицеры зашумели, и Леухин выразил мнение если не всех, то подавляющего большинства:

— Нет возражений!

— Тогда, как старший по званию, принимаю командование группой на себя. Первым своим приказом назначаю заместителей командира, поскольку майор Симоненко, насколько мне известно, таких назначений не делал. Первый заместитель — капитан Леухин. По докладам мох подчинённых, он проявил себя грамотным командиром как во время столкновений у переправы, так и при прочёсывании местности. А выводы из того, как не нужно действовать в условиях возможной радиоборьбы, надеюсь, он уже сделал.

Дружный смех заставил капитана покраснеть, но он встал с места и отчеканил:

— Есть.

— Вам, Виталий Игоревич, проработать ваши ошибки поможет мой помощник по особым поручениям майор Колесов. Сам дурил людей, пусть сам и подсказывает, как от таких дурилок обезопаситься.

— Есть.

— Заместитель по вопросам безопасности — капитан Ахметов. Он сейчас находится на артиллерийском наблюдательном пункте. Вместо ваших наблюдателей-корректировщиков, капитан Кузнецов.

Офицеры снова зашумели. На этот раз удивлённо.

— Вы же, капитан Кузнецов, назначаетесь моим заместителем по артиллерии.

— Есть. Разрешите вопрос?

— Да, капитан.

— А что с моими людьми с наблюдательного пункта?

— С ними всё в порядке. Отдыхают. Кое-кто чуть помят, но не настолько, чтобы не мог нести службу. Как только закончим совещание, майор Колесов свяжется с лагерем моей группы, и их вам доставят. Пароли и отзывы, чтобы пройти посты, наши люди знают.

Товарищи офицеры, на этом с назначениями закончим. Подъём личного состава — через час. В 7:00 общее построение. Часовых к построению снять, пусть стоят в общем строю. Во время построения сообщу о наших дальнейших действиях.

Симоненко, от греха подальше, отвезли в Лабораторию, где сдали под охрану людям Васенко. Сопровождавший его Ахметов вернулся какой-то загадочный. Я в это время выпустил на перекур из штабной палатки радистов, которым вдалбливал азы безопасности радиосвязи. На мой вопрос, как там дела, Татарин лишь махнул рукой:

— Потом расскажу!

И умчался в сторону маячащего возле артпозиции Кирикарова.

Продолжить занятия не удалось, поскольку Джавдет снова собирал своих заместителей и командиров рот. Тем не менее, составить переговорную таблицу мои подопечные успели, и теперь отправились рисовать её на карточках, отныне обязательных для каждой радиостанции.

Новости, привезённые Ахметовым, оказались весьма неплохими. Во-первых, флот полностью вышел из подчинения заговорщиков, а его командующий, чтобы избежать позора, застрелился в своём кабинете. Во-вторых, группа сотрудников СГБ захватила в Советске радиоцентр и запустила трансляцию по всем трём каналам проводного вещания заявления Воздвиженского, моего интервью и обращения участников ночного совещания в Золотом. В ответ на это министр внутренних дел организовал штурм радиоцентра, возле которого разгорелся настоящий бой. В-третьих, жители Советска вышли на митинг к зданию Верховного Совета с требованием отставки его председателя, главы правительства и министра внутренних дел. На момент разговора Ахметова с Воздвиженским генерал собирался поездом выезжать в Советск в сопровождении сводного батальона Верхоречья и Золотого. Нам следовало, переправив артиллерию на охраняемую территорию Лаборатории, выдвигаться к окраинам Советска. Любое движение в сторону Точки Перехода, как по шоссе, так и по железной дороге, немедленно пресекать, транспорт и людей задерживать.

«Безлошадную» роту Леухина пересадили на вернувшиеся от Васенко артиллерийские тягачи. Наша группа, громко названная мной «Вымпел» (афганцам название очень польстило, и они теперь тешили своё самолюбие тем, что вроде бы тоже причастны к знаменитому спецназу, участвовавшему в штурме дворца Амина), с позволения Кирикарова «отжала» БТР с номером 112. Оставив, правда, прежнего механика-водителя и пополнив экипаж парой бойцов, сопровождавших корректировщика: Якуту с Сарматом они понравились, и десантники замолвили за них передо мной словечко. И я теперь командовал этой группой, поскольку Джавдет с Татарином, как командир тактической группы и особист, ехали на паре БРДМ.

Тупо напролом, как это делал Симоненко, мы уже не пёрли. Всё было по правилам: передовой дозор, боковое охранение, арьергард. Поэтому и добирались до города целый час.

Ну, не только поэтому. Немного не доезжая выемки, взрыв в которой задержал колонну Симоненко, передовой дозор перехватил БРДМ с посыльным к майору. Как выяснилось, так называемый «и.о. начальника СГБ» метал молнии, требуя немедленного уничтожения Точки Перехода любой ценой. Посыльный в звании подполковника имел полномочия отстранить Симоненко от командования, если тот не справляется, и самому завершить операцию. Конечный срок доклада об исполнении — сегодня в восемнадцать.

— Вот и отлично! — резюмировал Джавдет после того, как арестованного и связанного подполковника впихнули в кузов одного из грузовиков. — У нас ещё шесть часов в запасе, чтобы сделать в городе всё, что от нас потребуется.

— Думаешь, что-то потребуется?

— А ты, Николай, считаешь, что нас и сводный батальон Загорья выдернули в столицу, чтобы издалека полюбоваться на трубы промышленных предприятий? Там, между прочим, в радиоцентре сегодня с утра уже шёл бой… Всё, дуй к своему «бэтру», трогаться пора.

Полумиллионный Советск, широко раскинувшийся по холмам между реками Белая и Каменка, вряд ли возможно целиком окинуть взглядом. Разве что, с неиспользуемой ныне по прямому назначению телевышки… Той самой, у подножия которой дымилось здание бывшего телецентра, переоборудованного после смерти телевидения в радиоцентр.

Мы втянулись с шоссе на городскую улицу и встали. Сидя в командирском люке, я видел, как Татарин, соскочив с брони БРДМ, умчался в магазинчик, напротив которого и остановилась голова колонны. Минут через двадцать к магазину подкатила потрёпанная «Нива» (ну нет здесь непотрёпанных легковушек!), водитель которой подошёл к командирским машинам. А вскоре Кирикаров потребовал от  всех офицеров прибыть к своему «бардаку».

— Докладывайте, Рашид Валеевич! — передал он слово Ахметову.

— Обстановка следующая, товарищи. Радиоцентр, транслировавший заявление Воздвиженского, захвачен в результате штурма. Милиция стягивает силы к площади перед Верховным Советом, где идёт стихийный митинг. Город патрулируется группами солдат из батальонов самообороны. Солдаты пока без оружия.

Утром из Золотого вышел поезд со сводным батальоном этого города и Верхоречья. Но его прибытие ожидается где-то к семнадцати часам. До этого времени многое может измениться, поскольку горячие головы в МВД и поддержавшее заговор ближайшее окружение первого заместителя главы СГБ полковника Сквирчевского требуют разогнать митинг и начать аресты тех, кто выступает против них. Предполагается вооружить солдат и использовать их при разгоне митинга. Поэтому нам придётся действовать не во взаимодействии с батальоном, который едет вместе с генералом Воздвиженским, а самостоятельно.

Товарищ майор, командуйте!

— Во-первых, все БТР и БРДМ выделяются в отдельный отряд, общее руководство которым я беру на себя. Капитан Леухин, капитан Акопов! Вы берёте все грузовики с солдатами и направляетесь в расположение своих батальонов. Ваша задача — нейтрализовать командование батальонов. Предлагаете командиру батальона выйти из подчинения заговорщиков в связи со складывающимися обстоятельствами. Информацию о подходе сводного батальона разглашать можно, а о том, что он прибудет поездом — ни в коем случае. Если командир даёт согласие, передаёте ему приказ Воздвиженского занять оборону на территории воинской части. Если не соглашается, то арестовываете его и тех офицеров, которые его поддержали, берёте командование на себя, вскрываете оружейные комнаты, вооружаете солдат, находящихся в расположении, и тоже занимаете оборону. Возвращающиеся в часть патрули впускаете, но не выпускаете. Огонь на поражение открывать только в самом крайнем случае, когда его открыли по вам.