Именно под этой легендой он и «подкатил» к военинженеру третьего ранга Алексею Судаеву, год назад в качестве дипломного проекта сконструировавшему ручной пулемёт.

— Советским пограничникам позарез нужно скорострельное личное оружие.

— Но их же уже начали вооружать пистолетом-пулемётом Дегтярёва, — возразил молодой конструктор.

— Начали. Но их выпускают мизерное количество. По моим данным, с 1934 по конец прошлого года произведено менее четырёх тысяч единиц. И в первую очередь из-за сложности изготовления и высокой себестоимости. Да и «потребительских» недостатков у дегтярёвской «машинки» более чем достаточно. И самая главная из них — большой вес. Нам нужен конструктивно простой и предельно технологичный пистолет-пулемёт, собираемый из штампованных деталей путём сварки и клёпки. Возможно, с немного увеличенным по вместимости, в сравнении с ППД, коробчатым магазином. Скажем, на тридцать или чуть больше патронов. Возможно, с простейшим складывающимся прикладом. Ну, что-нибудь похожее вот на это, — грубо нарисовал Николай судаевский же пистолет-пулемёт, который появился в блокадном Ленинграде лишь в 1942 году.

— Уродство какое-то, — не сдержался Алексей Иванович, глядя на набросок.

— Как умею, так и нарисовал, — развёл руками Демьянов. — Нас не столько красота волнует, сколько технические параметры, технологическая простота и удобство в использовании. А с подобным оружием будет удобно и в тесных окопах воевать, и экипажам боевых машин обращаться. Я понимаю, что вы сейчас загружены разработкой упрощённой зенитной установки, но, как мне кажется, отыщете время и для пистолета-пулемёта: он не менее нужен, чем зенитка.

— Почему вы своевольничаете? — выразил ему недовольство Меркулов, когда до него дошло известие о разговоре с Судаевым. — Какой ещё пистолет-пулемёт для пограничников и внутренних войск?

— Пистолет-пулемёт Судаева образцов 1942 и 1943 годов, который стоял на вооружении военизированной охраны до конца 1980-х, а в ряде стран, включая, например, Польшу, даже в 1990-е годы. Кроме того, я не приказывал военинженеру третьего ранга Судаеву заниматься этим оружием, а высказал пожелание.

— Действительно стоящая вещь? — смягчился Всеволод Николаевич.

— Более чем. Выпущено более двух миллионов экземпляров, и этими автоматами не вооружили всю Красную Армию лишь потому, что к моменту принятия на вооружение уже массово выпускался другой пистолет-пулемёт, конструктора Шпагина. Тоже эффективный и технологичный. Но ППС, при одинаковых характеристиках, переплёвывает его по технологичности и расходу материалов в два-три раза. Просто тогда было решено не останавливать производственные линии для перехода на новую продукцию.

Берия таки вырвался на полигон под Коломной, чтобы оценить действенность противотанковых ружей против бронетехники. И конструктора не подкачали: 12,7-мм пули с полукилометра прошивали лобовую броню не только бронемашин, но и танков БТ-5. С трёхсот метров от неё не защищала бортовая броня более крепких «семёрок» и Т-26, а также башенная средних Т-28. Не были для них препятствием и стенки дзотов.

— Неплохо, неплохо, — похвалил нарком. — Что же будет после отработки патрона калибром 14,5 миллиметров?

— Уверенное поражение на дистанции 300 метров любой лёгкой бронетехники в любой проекции, а также средних танков в борт, корму и башню, — сообщил Николай. — А некоторых — даже в лоб. Был бы патрон, а масштабировать конструкцию обоих ружей уже проще, чем разрабатывать с нуля.

— Постараюсь доказать «наверху», что этот патрон нам жизненно необходим, — пообещал Лаврентий Павлович. — И покажите мне этого самородка, которому вы самовольно заказали автомат.

А идея, как оказалось, Судаева захватила. Пока, конечно на уровне предварительных набросков, но концепцию он уже обдумал. А разговор с наркомом и вовсе должен был приободрить Алексея Ивановича.

— По всем вопросам, касающимся вашей разработки, обращаться к товарищу Демьянову, — распорядился нарком. — Именно он отныне курирует вопросы перспективного вооружения для наркомата.

— Удивлены? — усмехнулся Берия, когда они остались наедине.

— Учитывая слова, приписываемые товарищу Сталину, решение считаю закономерным. «Критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай, не сделал — отвечай».

— Не помню, чтобы товарищ Сталин такое говорил, но такой подход он наверняка одобрил бы. Поэтому, чтобы слова не расходились с делом, вы едете в Ленинград. На товарища Сталина произвёл благоприятное впечатление ваш рассказ о Рокоссовском, и было решено не тянуть до осени 1940 года и второго безрезультатного суда, а закрыть уголовное дело уже сейчас. Чтобы он, как и Жуков, успел проявить себя. Скажем, при освобождении Западной Белоруссии. Надеюсь, он не допустит той пропагандистской ошибки, которую в вашей истории допустил в Бресте Кривошеин. Постарайтесь найти с Рокоссовским общий язык: вам с ним предстоит сотрудничать по многим вопросам, касающимся нового вооружения и тактики его применения.

Обида у Константина Константиновича (он не любил, когда коверкали его отчество, поэтому предпочитал, чтобы его называли Константиновичем) всё-таки осталась. Но не за месяцы, проведённые в заключении, а на то, что врагам удалось, «обманув партию, посеять сомнения, и это привело к арестам невиновных». И прощались они возле вагона «Красной Стрелы» на Ленинградском вокзале Москвы очень по-тёплому. Нет, не как друзья — разве могут быть друзьями генерал-майор (а именно им стал Рокоссовский после введения генеральских званий) и чекист, чьи знаки на петлицах соответствуют армейскому капитану — но как добрые знакомые.

А в Москве Демьянова ждали две хорошие новости. Во-первых, приехала Кира, а во-вторых, Румянцев ознакомил его с приказом о создании Особого проектного бюро № 100, на должность заместителя руководителя которого по науке назначался Николай. С сохранением должности инспектора в контрольно-инспекторской группе при первом заместителе наркома.

Создание ОПБ-100, сразу же прозванного Николаем «НИИ ЧаВо», и решило вопрос о трудоустройстве Киры. Услышав эту аббревиатуру, она расхохоталась.

— Почему такое смешное название?

— Зато жизненное! Переводится как «НИИ Чародейства и Волшебства». Это не я придумал. Читал когда-то одну смешную книжку, в которой пародировались нравы, царящие в некоторых, с позволения сказать, научных заведениях. Вот и нам в нём предстоит решать весьма серьёзные задачи, которые в нормальной жизни не решить ничем, кроме уже упомянутых чародейства и волшебства.

Главной тайны своего мужа Кира ещё не знала, поэтому восприняла его слова за неожиданный приступ пессимизма.

В реальности же…

В реальности практически вся организационная работа легла на плечи Румянцева, в петлицах которого появилась вторая «шпала». Но дело двигалось черепашьим шагом. Просто некому было дать пинка чиновникам, поскольку нарком «пропадал» на проходившем в эти дни партийном съезде.

Докладу Сталина съезду было посвящено и партсобрание, на котором Николаю вручили партбилет. Нет, он сам особо в ряды ВКП(б) не рвался. И против этого, памятуя своё недолгое членство в КПСС накануне развала Союза, не был, но и от парторга не бегал. И тут так получилось, что вопрос о том, почему лейтенант госбезопасности Демьянов до сих пор не коммунист, задал той памятной ночью сам Сталин. Уже перед самым своим уходом с конспиративной квартиры.

— Или вы не разделяете нашей идеологии?

Спросил и пристально посмотрел на него своими жёлтыми рысьими глазами.

— Я состоял в Коммунистической партии Советского Союза с 1986 по 1991 год, товарищ Сталин. Партбилет не выбрасывал, как это сделали многие партийные работники. Просто прекратил участие в партийной жизни, когда увидел, во что выродились остатки партии. И не стал восстанавливаться в КПРФ после разрешения её деятельности, поскольку увидел, что её возглавили политические проходимцы. И понял, что был прав, когда выяснилось, что эти люди регулярно бегают на поклон в американское посольство. А почему до сих пор не подал заявление? Человек я в управлении новый, а по уставу, насколько я помню, требуется проработать в коллективе не меньше года, чтобы это стало возможно.