Николай захохотал в голос.

— Знал бы ты, сколько денег я мог бы заработать, просто выдавая песни из будущего за свои собственные! Дунаевский с Утёсовым просто обзавидуются! Хотя спасибо за идею. Некоторые из этих песен я, пожалуй, украду. Не ради наживы, конечно, а ради подъёма духа советских людей. Скажи, а в Москве возможно купить шестиструнную гитару? Не русскую семиструнную, а шестиструнную испанскую.

Я Як, истребитель,

Мотор мой звенит.

Небо — моя обитель.

А тот, который во мне сидит,

Считает, что он истребитель.

В прошлом бою мною «Мессер» сбит.

Я делал с ним, что хотел, — негромко запел Демьянов, пытаясь подражать резкой манере исполнения Высоцкого, и наблюдал, как вытягивается от удивления лицо капитана к окончанию песни. — Выходит, и я на прощанье спел «Миииир вашему дому»? Мир вашему дому!

По́шло, конечно, следовать шаблону многочисленных книжных попаданцев, перепевая Владимира Семёновича, но что в том плохого, если это пойдёт на пользу делу?

Тема теории Эйнштейна нашла неожиданное продолжение уже через несколько дней. И поднял её уже не Румянцев, а Берия, опять встретившийся с Николаем не в кабинете, а на конспиративной квартире. Не совсем, конечно, самой теории, но очень близкой к ней теме.

— Товарища Сталина очень обеспокоила угроза, которую может представлять для Советского Союза эта супер-бомба, о которой вы упоминали. Насколько я помню, вы её назвали атомной.

— Совершенно верно, товарищ нарком. Что конкретно интересует товарища Сталина?

— И меня тоже. Буквально всё. Характеристики, устройство, технологии изготовления, особенности применения.

— Я понял. К сожалению, я не физик-ядерщик, а всего лишь эксперт в области вооружений, поэтому всеобъемлющих ответов дать не смогу. Но то, что помню, скрывать не стану. Итак, следует указать, что атомное оружие бывает двух видов. Собственно ядерное, основанное на явлении взрывного распада ядер одного из двух химических элементов, урана или плутония, и термоядерное, основанное на синтезе химических элементов из атомов водорода. Но вторая реакция для её инициирования требует источника энергии колоссальной мощности. Обычно — взрыва «запускающего» ядерного взрывного устройства. Но «на выходе» энергии выделяется на порядки больше, чем «на входе».

— Точнее!

— Мощность взрыва обычной атомной бомбы первого поколения была эквивалентна взрыву десяти-двадцати тысяч тонн тротила. Максимальная мощность термоядерного заряда фактически не ограничена. Максимальная мощность испытанного у нас на Новой Земле заряда составила около пятидесяти мегатонн, но ходили слухи о наличии у СССР зарядов, мощностью до четырёхсот мегатонн. К счастью, такие никогда не испытывались.

— Почему «к счастью»?

— Я слышал две версии отказа от подобных испытаний. Первая — может не выдержать земная кора. А вторая — есть риск начала непроизвольной реакции ядерного синтеза самой земной атмосферы. Проверять расчёты учёных на практике, как вы понимаете, никто не решился.

Я уже упомянул о том, что для ядерного взрыва пригодны два химических элемента, уран и плутоний. Но и это не всё. Уран имеет несколько изотопов с атомными массами 235, 238, 239 и, кажется, 240. Для бомбы годится лишь тот, у которого атомная масса 235. Причём, содержание этого изотопа в заряде должно составлять около 95 %, а его содержание в природе около 0,7 %.

— Но, насколько я помню, уран — это металл.

— Так точно. Но очень непростой металл, а радиоактивный.

— Да, мне докладывали, что недавно обнаружено явление радиоактивного распада ядер урана.

— И эффективность этого распада растёт при росте массы сконцентрированного в одном месте вещества. При достижении массы, называемой критической, начинается неконтролируемая реакция распада ядер урана с выделением колоссального количества энергии. В случае с ураном-235 реакция носит характер взрыва. С плутонием то же самое, только критическая масса намного меньше, одиннадцать килограммов против пятидесяти одного у урана, выделяемая энергия намного больше, а создать плутониевую бомбу проще, чем заниматься обогащением урана.

— Я не припомню такого химического элемента как плутоний.

— Не мудрено, товарищ Берия. Это искусственный химический элемент.

— В каком смысле?

— Он не встречается в естественных условиях, и его можно получить, только облучением в ядерном реакторе урана-238. После чего отделить от других элементов и получить чистый металл. Который, кстати, чрезвычайно ядовит: если мне не изменяет память, чтобы убить миллион человек, достаточно всего несколько граммов чистого плутония, при условии его попавшего в их организмы.

Но главная опасность ядерного оружия не в его мощности, а в радиоактивном заражении местности, как в эпицентре взрыва, так и там, куда оседают продукты распада ядер урана или плутония, а также облучённые при взрыве пыль, гарь, частицы почвы. Если относительно небольшой по размерам эпицентр взрыва из-за радиации превратившийся в безжизненную пустыню, можно просто вывести из оборота, то более мелкие осадки растаскивает на сотни и тысячи километров, и они продолжат убивать всё живое сотни, тысячи, а некоторые изотопы — и миллионы лет. Не все, конечно. Период полураспада радиоактивного йода, например, составляет всего несколько дней, полураспад у некоторых изотопов измеряется несколькими годами, но есть и такие, которые действительно радиоактивны сотни тысяч лет. Но самое неприятное, что наиболее восприимчиво к радиоактивному облучению обыкновенное железо. После него оно само начинает «светиться».

— Светиться — буквально?

— Нет, товарищ Берия. Излучать радиацию. Это жаргонное выражение, но имеющее под собой реальную основу. Например, соли урана, ныне используемые для подсветки стрелок и цифр наручных часов, действительно светятся в темноте из-за радиации. Светятся и медленно убивают хозяев этих часов.

Берия нервно взглянул на свои «котлы».

— И первыми, как я понял, это варварское оружие создали американцы?

— Создали, применили и начали шантажировать нас уничтожением наших крупнейших городов и промышленных районов. Правда, к тому времени, когда они накопили достаточное для этого количество ядерных зарядов, у СССР появилась своя бомба.

— Как-то ускорить создание этой бомбы в Советском Союзе возможно? И кто ещё, кроме американцев, занимается этой проблемой?

— В том-то и дело, что именно сейчас темой атомного оружия американцы ещё не занимаются. Но занимаются немцы. Только они — как я понял, не без помощи нашей разведки — выбрали неверный путь, решив строить свой ядерный реактор на тяжёлой воде в качестве замедлителя нейтронов.

— А надо было?

— А надо было на сверхчистом графите. Да и британцы им «помогли», взорвав единственный доступный немцам завод по производству тяжёлой воды с началом оккупации Норвегии Германией. И лишь после этого в САСШ стартовал проект ядерных исследований, завершившийся созданием атомной бомбы. Созданием в 1945 году.

Ускорить нашу атомную программу? Вы даже не представляете себе, какие это гигантские затраты, товарищ Берия. Американцы потратили на неё два миллиарда долларов, из которых 90 % ушло на создание нескольких новых отраслей промышленности. Мы сейчас и, тем более, после начала войны, такое просто не потянем. А вот замедлить американские исследования вполне возможно. Как вариант, лишив их основных разработчиков этого оружия.

К примеру, одна из ключевых фигур американского ядерного проекта, датский физик Нильс Бор, в 1943 году сбежал в Швецию, откуда был вывезен в бомбоотсеке британского бомбардировщика. А сейчас он даже не помышляет о том, чтобы покинуть родину принца Гамлета. Или итальянец Энрико Ферми, не вернувшийся в Италию с церемонии вручения Нобелевской премии в декабре этого года и эмигрировавший в САСШ. Уверенность в успехе атомного проекта у американцев появилась после запуска первого в мире ядерного реактора, собранного им в подсобных помещениях стадиона в Чикаго. Если эксперимент с «Чикагской поленницей» провалится, то и решение о работах над Проектом «Манхеттен», как была названа программа создания ядерного оружия, будет отложено. Не навсегда, только на несколько лет, но нам этого может вполне хватить. Вам, как будущему куратору всех работ по атомной тематике.