— Только хуже будет, тётя Глаша. Проверял, знаю. А вы горчичниками не богаты?

— Горчичниками? Нет, давно уже все на свой ревматизм извела. А вот горчичный порошок где-то ещё был.

— Не одолжите? Очень немножечко, чайную ложечку, и это уже хорошо, — с трудом улыбнулся Демьянов, процитировав неизвестную ещё здесь песенку Винни-Пуха.

Интересно, а саму эту книжку уже написали?

— Шутник, — тоже улыбнулась пенсионерка. — Сейчас поищу.

— Если найдёте, тогда я у вас ещё и тазик позаимствую, чтобы ноги в нём распарить.

Вот так и дождался Юрку: с ногами в горячей воде с горчицей, с кастрюлькой свежесваренной картошки на коленках и полотенцем на голове (чтобы драгоценный картофельный пар без дела не улетучивался).

— Вот тут лекарства, — зашуршал он пакетиком обёрточной бумаги. — Специально спросил в аптеке всё самое лучшее от простуды. А вот тут продукты: сыр, мясо, колбаса, консервы, макароны, картошка, лук, чеснок, чай.

Об пол грохнула банками авоська.

— Торопишься? — заметил Демьянов взгляд Юрия на часы.

— Да понимаете… Позвонила Нина из Коврова. Ну, та с которой я на встрече Нового Года… Это…

— Ты ж говорил, что не помнишь, с кем лобызался.

— Я не помню, она помнит. В общем, она и Кира, чертёжница, в командировке в Москве. Договорились встретиться возле ГУМа. Чтобы определиться, куда я их вечером, после службы, свожу. Мне всё равно почти по пути…

— Да иди, иди. Разве ж я против? Девчонкам привет передавай и извинения за то, что не смогу к вам присоединиться.

Почти ничего из «самых лучших лекарств от простуды» Николай не знал. Кроме, пожалуй, витамина С. Хорошо, что аптекарь, помимо названий на пакетиках с таблетками и порошками, ещё и написал, что от чего, и как принимать. Да только не очень-то это помогло: сопли текли, голова разваливалась от боли, появился кашель. А к вечеру вообще развезло. До галлюцинаций. И не каких-нибудь, а эротических.

Мерещилось Демьянову, что рядом с ним та самая Кира с завода Дегтярёва. Лежит он на кровати почти голый, а она его гладит. То ко лбу прикоснётся, то мягкой, прохладной рукой по груди проведёт, по животу. И так хорошо ему становится от её прикосновений. Приложила руку к переносице, и сразу тепло стало расходиться в этом месте, аж припекает. Но лучше всего, когда она ему попить даёт: вода из рук Киры такая вкусная. «До чего спермотоксикоз человека довести может! — мелькнуло в голове. — Выздоровею, и надо срочно эту проблему решать».

Из забытья он вывалился среди ночи. С трудом сорвал с себя мокрую, пропитавшуюся по́том простыню, скинул ноги на пол. И… увидел дремлющую на стуле девушку, закутавшуюся в его одеяло.

Скрип пружин разбудил её.

— Проснулись? Как себя чувствуете? — вялым голосом произнесло видение.

А действительно, как? На голову как будто свинцовую папаху надели. Нос… Нет, из носа, вроде, не течёт, хотя и пазухи побаливают, и внешняя сторона ноздрей. Ну, это понять можно: стёр он их своим «платком» из шеинской майки. Колючий комок где-то на стыке трахеи и бронхов никуда не делся, но, кажется, так сильно, как было во второй половине дня, не дерёт. Кожу на груди печёт, и на ней отпечатались красные прямоугольники.

— Жить буду. А ты как тут оказалась? — узнал Николай в «галлюцинации» всё-таки Киру.

— Я настояла, чтобы Юра нас с Ниной сводил вас проведать. Приходим, а вы тут без сознания лежите. Ну, я Юрку с Нинкой отправила закупать необходимое для лечения, а когда они принесли, осталась за вами ухаживать. Не всё, конечно, нашли, Кое-что у соседей пришлось спросить. Водой с уксусом обтирала, чтобы жар сбить, подслащённой водичкой с витамином С поила, горчичники ставила, нос варёными яйцами грела. А вы всё никак в себя не приходили, только бредили. Мне даже страшно за вас стало. Только часа два назад успокоились, и я поняла, что вы просто уснули.

— А который час?

— Половина пятого утра.

— С ума сойти! Это что же получается? Я больше двенадцати часов в отключке был? Господи, что я несу? Как же ты на работу пойдёшь, спасительница? Сама ведь после такой «весёлой» ночки — никакая!

В свете зажжённой настольной лампы лицо Киры порозовело от комплимента.

— Так завтра же… Ой, уже сегодня — выходной. Нам с Нинкой только послезавтра в наркомате надо с утра быть… А что такое «сепрмотоксикоз»? Болезнь какая-то? Вы, когда бредили, всё его поминали.

Теперь пришла очередь Николая краснеть.

— Можно сказать, и болезнь. Отравление мужского организма собственной спермой от долгого полового воздержания. Негативно сказывается на мозговой деятельности: все мысли вокруг одного и того же вертятся.

— Я что-то подобное и представляла, — прыснула Кира. — Судя по вашей реакции на мои прикосновения.

Демьянов едва удержался от того, чтобы сунуть руку под простыню, чтобы проверить, сухие ли трусы.

— Извини, я себя не контролировал…

— Да чего уж там. Я же не школьница младших классов, чтобы от вида возбуждённого мужчины в обморок падать. Даже замужем успела побывать, — грустно добавила они, помолчав пару секунд. — На последнем курсе техникума.

Вставать с кровати пришлось, опираясь на плечо девушки, но от её предложения помочь по дороге туда, куда даже короли пешком ходят, Николай отказался наотрез. Сам доковылял, держась за стеночку. А когда вернулся, скомандовал.

— Раз тебя мужским телом не удивить, марш в постель. Хоть чуть-чуть поспишь. Кровать у меня не ахти, но как-нибудь вдвоём уместимся. Не, бойся, не трону я тебя. Сама же видишь, что мне сейчас не до этого.

Кира колебалась несколько секунд, а потом решилась.

— Только отвернитесь, пока я раздеваюсь и укладываюсь.

Легли спинами друг к другу, Кира у стенки, а Николай с краю. Его снова начало знобить, и тепло от тела девушки приносило некоторое облегчение.

— А кто та женщина, что живёт за стеной? Она так злобно на меня посмотрела, когда мы с ней в коридоре встретились.

— Ошибка молодости, — процитировал Демьянов фильм про инопланетянку Нийю, повернулся к Кире и обнял её.

— А обещали, что приставать не будете, — обиженно пискнула она.

— Да спи ты уже! — буркнул Николай и… вырубился.

Разбудил их даже не стук в дверь, а негромкое «Ой, кажется, мы не вовремя», сказанное женским голосом. «А что там такое?», — спросил мужской, похожий на голос Кузнецова. «Что, что… Сам мог бы догадаться. Пошли, позже придём!»

Кира, уютно устроившаяся на груди Николая и по-хозяйски закинувшая на него ногу, в мгновение ока перескочила через «больного», сверкнув красивыми бёдрами, одним движением влетела — по-другому это не назвать — в шерстяное платье и метнулась к двери.

— Нинка, это совсем не то, что ты подумала! Здравствуй, Юра.

— Да чего оправдываешься? Ты — девочка взрослая, а я не нанималась следить за твоим нравственным обликом. Пошли, Юра.

— Да что ты несёшь? Куда «пошли»? Заходите давайте!

Нину она буквально втащила за руку, а следом, с любопытством зыркая глазами, вполз и Юрка, одетый «по гражданке».

— Мы тут курочку на рынке купили, — решил оправдаться он. — С вечера не нашли, а Кира говорила, что вам будет очень полезен бульон…

Пока он говорил, со стула исчезли сложенные на нём тёплые чулки, панталоны, сорочка, которую Кира поддевала под платье. Куда она умудрилась их спрятать, Николай даже не успел заметить.

— Я вижу, выглядите вы уже намного лучше, чем вчера. Ещё пара дней, и сможете на службу выйти.

— Про пару дней ты, Юра, загнул. Думаю, неделю придётся дома отсиживаться. Так что поговори с Румянцевым, может, есть возможность выделить мне пишущую машинку, чтобы я мог в это время работать.

— Поговорю. Так мы пойдём с Ниной?

Когда гости ушли, Кира обессиленно опустилась на кровать рядом с Николаем и прикрыла ладонями лицо.

— Какой кошмар! Лучше бы мы уж на самом деле… Не так обидно было бы.

— Ну, извини. Не в том состоянии я был для этого, — притянул к себе девушку Демьянов.