— Проходите, гости. Жена, освободи для них среднюю спальню. Сын сегодня пусть у себя будет, — приказал староста. — Купальня у нас дальше по коридору, одежду девушки занесут туда же, можете не волноваться.

— Благодарю, младший. Идём скорее, — сказала обрадованная Ами, и мне оставалось только покачать головой. Как же быстро она забыла об опасности. А заодно и приличиях, не будем же мы купаться вместе. Правда, стоило зайти в купальню как я всё понял — действительно, глупо вышло.

В деревянной лохани, к которой быстро принесли несколько ведер горячей воды, и в самом деле вдвоем было не поместиться, так что купались мы по очереди. Один мылся, а второй в это время охранял, благо стены были довольно толстые, а единственное окно находилось под таким углом, что стрелу не пустить. И дверь всего одна — удобно.

— О император, хорошо-то как, — проговорила Ами, опустившись в горячую воду по самый подбородок.

— Что, даже лучше, чем в естественной купальне? — с усмешкой спросил я.

— Прости уж, но да, гораздо лучше, — ответила девушка. — Тут даже мыло с чайным маслом! Потрясающе!

— Пока ты бултыхаешься, рот у тебя свободен, — заметил я. — Так что расскажи, что за сектанты, и почему вы их так боитесь?

— Есть несколько путей к небу, — нехотя ответила Ами, явно собиравшаяся наслаждаться бадьей с водой. — Самый честный и открытый — это путь истинных даосов, путь медитаций, совершенствования тела и открытия узлов и меридианов через тренировки. Иногда в особенно сложных случаях — через пилюли силы или тела. Он сложен, занимает годы, но это самый достойный путь, позволяющий взобраться на самую вершину. Но не единственный.

Путь зверя — второй разрешенный в империи. Он сложен тем, что даосу приходится для снятия пределов, убивать и поглощать средоточия зверей ранга выше собственного. Многие наследники богатых родов идут на это, отрицая необходимость следования заветам предков, личной охоты и убийства зверя, а лишь пожирают средоточия зверей с переломанными лапами и вывихнутыми челюстями. В этом нет чести, но это не запрещено.

— Остальные пути вне закона? — уточнил я.

— Верно. Третий путь — это путь демонов, — поморщившись ответила девушка. — Эти твари пожирают людей, выпивают их средоточия, пожирают узлы, не делая разницы между человеком и зверем. Говорят, для высших демонов мы от зверей и не особенно отличаемся. Так, скот.

— Если они иной расы, вполне возможно, — пожав плечами заметил я. — А путь крови?

— Это ещё более мерзкий путь. Извращенный до глубины своей природы, в котором нет ни капли чести, в котором нет ни гордости, ни отваги, ни силы, — скривившись от отвращения проговорила Ами. — Любой человек в империи, только узнав об этом пути, о том, что невдалеке существуют его последователи, обязан немедля сообщить судьям, вершителям судей, любым представителям законной власти. Это путь массовых кровавых жертвоприношений! Где ради открытия одного узла, убивают десятки невинных. И пусть он позволяет обойти ограничения и преграды, что ставит небо, он — отвратителен.

— Понимаю, — кивнул я, несколько раз сжав кулак. Я не чувствовал особого отвращения после слов Ами, но в мозгу было четкое осознание — такие твари не должны дышать одним воздухом со мной. Они должны умереть, все до единого. Даже если будет некому вынести такой приговор, я его исполню.

— Всё, я закончила и могу проследить за входом, — довольно сказала Ами, выбираясь из бадьи. — Вода ещё тёплая и… Отвернись!

— Чего я тут не видел, — усмехнулся я, кладя у ног девушки арбалет, со спущенной тетивой. — Забыла, что это я тебя вытащил? Пока ты была в отключке мог вдоволь облапать и осуществить все самые грязные подростковые фантазии.

— Ты что? — тихо взвизгнула девушка, прикрываясь ладошками. Надо сказать, что получив духовные монеты и отъевшись мясом, она почти вернула свою привлекательность, так что в мыльную бадью я окунулся вовремя.

— Успокойся, твоя честь при тебе, — усмехнулся я, расслабляясь в теплой воде. — Лучше оденься и следи за входом. Чтобы нас не прикончили пока я купаюсь.

— Они не станут. Ты же им за кусок деревяшки и пять стрел дал больше, чем деревня за год зарабатывает, — хмыкнула Ами. — Тот серебряный медведь всех их охотников перебил бы, если бы они на него напоролись.

— Как хорошо, что теперь у нас есть оружие, и торговаться можно уже с умом, верно? — с усмешкой заметил я, оттирая оставшуюся после вчерашнего купания кровь и грязь. — Какая въедливая дрянь.

— Демоны! Староста — демоны! — раздался крик снаружи, и я тут же выскочил из бадьи, даже не думая вытираться. Если на нас сейчас нападут, лучше быть по крайней мере в штанах и в медвежьей шкуре. Девушка подумала так же, поэтому поверх белого свежего халата накинула найденное порванное платье, видно, оно казалось ей прочнее обычной одежды. Ноги сунула в сандалии с несколькими ремешками, и схватилась за меч.

Я управился ещё быстрее — через полминуты, затягивая пояс поверх белого плотного кимоно и штанов. Мне тоже достались тапки с деревянной подошвой, но я потратил несколько секунд, чтобы обмотать стопу тряпками и прикрутить ими же подошвы к ноге. Чтобы нигде ничего не натерло и не оторвалось в самый неподходящий момент.

— К нам никто не спешит, — заметила Ами, сжимая ладонь на рукояти меча, всё ещё остающегося в ножнах.

— Значит нужно выйти и проверить всё самим, — проговорил я, накладывая стрелу на ложе арбалета. — Идём.

Решительно распахнув двери в купальню, мы вышли наружу, и пройдя короткий коридор оказались во внутреннем дворе, с которого открывался вид на происходящее в деревне. Но мой мозг будто завис, не в состоянии воспринять окружающий хаос. Все куда-то бежали, орали, между домами рыскали странные псины с выступающими из пасти клыками. Они хватали людей там, где догоняли, и жрали прямо на ходу.

Странно одетые люди со смуглой кожей бросались на пытающихся отбиваться охотников, которых оттесняли все дальше по улице. Но абсурднее всего в этом хаосе была девчушка лет двенадцати, возле которой держалось трое охранников.

— Демоны! —выдохнула Ами, достав меч. — Мы все умрем.

— Их не так много, — возразил я, взводя тетиву и быстро озираясь по сторонам в поисках позиции. — Пока деревенские ещё держатся, мы справимся.

— Ты не понимаешь! Те трое — демоны-воины золотого этапа! — в панике проговорила Ами. Меня тоже всего трясло, но это было привычное чувство страха, а вот девушку я совершенно не понимал, пока не обратил пристальное внимание на происходящие. Трое взрослых демонов не сражались. Лишь сопровождали кровожадно орущую и бросающуюся из стороны в сторону девчонку, размахивающую мечом.

Хохоча, она скакала по палисадам, от одного отбившегося деревенского до другого. На бегу пинками сбрасывая со скамеек глиняные горшки. Её беспричинная жестокость и дьявольское веселье извращенно сочетались с жуткой картиной, которая творилась вокруг. А трое приспешников следовали за ней на расстоянии метра.

Ослепительной, хотя скорее демонической красоты и сексуальности женщина, на которой одежда была как незначительное украшение, даже не заменяющее нижнего белья и совершенно ничего не скрывающая. Рослый, крайне широкоплечий и мускулистый мужчина, в плечах больше меня в высоту, в красном кимоно и сандалиях на босу ногу. И ухмыляющийся толстяк, чьей улыбке могла позавидовать акула. Вот только они бездействовали, следуя за мерзавкой, творившей беспредел.

— Копья, копья держать! — орал староста, выставив перед собой меч. — Не давайте гончим пробиться, иначе вас ничего не спасет!

Тут он был прав. Дикий лай раздавался со всех концов деревни. Крупные, под полтора метра в холке, с выпирающими из пасти клыками, твари рвали в клочья всех, кто попадался им по пути, но от вкуса крови, который забивал нос, они словно обезумели, не понимая команд и не слушая дрессировщиков. Что нисколько не улучшало ситуацию.

Обученные убивать и обезумевшие крупные гончие пробивали мордами ограды, ломая тонкие заборчики, втискивались между прутьев, а там, где они оказывались слишком низкими — перепрыгивали, словно не замечая, и набрасывались на крестьян, метя клыками в шеи и лица.