— Он что, из всех трёх пулемётов один стрелять собрался? Не разорвётся? — хмыкнул Иван Андреевич, и в ответ на наш дружный хохот «самостийник» повторил уже знакомый жест оттопыренным большим пальцем поперёк горла, подкреплённый злобным выражением лица.

Фу-у-у! Тронулись, наконец-то!

Колонну возглавляли мы с Натальей на «Дефендере», а замыкал Дед. За нами тащились на своём «луазике» молодой автослесарь с путаной, потом Семёновы на «буханке». Затем шли грузовики, а перед «Дакаром» глотал пыль «бабий батальон» из Пскова.

Пыли было действительно немало. Просохшая за сухой сезон грунтовка, изъезженная тысячами колёс, не позволяла держать скорость, выше пятидесяти километров в час. Нет, мы бы на «Лендровере» разогнались и быстрее, но колонну сдерживали гружёный Камаз с «шишигой», и я постоянно поглядывал в боковые зеркала, чтобы не оторваться от грузовиков. А жена с любопытством «втыкала» на полосу саванны справа, за которой вдалеке синело море. Обзор же слева закрывала железнодорожная насыпь.

Саванна кишела жизнью: паслись знакомые по «Памятке переселенца» антилопы и рогачи, где-то заходила на посадку стая «птеродактилей», похоже, приметившая падаль. Перемахнула железнодорожное полотно и скрылась за ним большая гиена...

— «В мире животных» отдыхает! — прокомментировала Наташа.

— Да уж! Просто «Энималс плэнет» какая-то, — поддержал её я.

База «Северная Америка», неожиданно вынырнувшая после подъёма на очередной холм, даже внешне выглядела куда более крупной, чем База «Россия». Да и на въезде, прикрытом блокпостом, кроме пары «хамви» в укрытиях, из капонира выглядывал старый американский танк «шеридан» с короткоствольной 152-мм пушкой. А на перекрёстке дороги дежурила ещё пара «хамви» с крупнокалиберными пулемётами М2 на крыше. Солдаты патрульных сил «Ордена», приметные своими красными беретами, проводили нашу колонну равнодушными взглядами из «хамвиков».

Практически сразу за базой мы перескочили через железнодорожные пути, и теперь «чугунка» потянулась справа. Ещё километров сорок глотали пыль без приключений, а потом с вершины холма увидели вьющуюся над дорогой стаю падальщиков. Кружились «птеродактили» над каким-то тёмно-зелёным пятном на противоположном склоне долины.

— Внимание всем! — произнёс я в рацию. — Впереди что-то происходит, но пока опасности нет. Следите за обстановкой слева и справа. Дакар, что сзади?

— Сзади никого, — послышался в ответ голос Ивана Андреевича.

— Луазу. Приотстаньте от нас метров на двести.

— Поняли, — вякнула в микрофон «плечевая», и я чуть прибавил газа.

Зелёным пятном оказался «бардак», над моторным отсеком которого поднимался едва заметный парок. А рядом с машиной топтались уже знакомые нам националисты. Увидев нашу приближающуюся колонну, парни прекратили суетиться, явно дожидаясь нашего приближения.

Причина птичьего внимания вскоре тоже стала ясна: в полутора сотнях метров справа, почти у самого железнодорожного полотна, валялось пара трупов рогачей, которых рвала целая стая свиноподобных тварей.

Я отправил Наташу к пулемёту, приказав быть очень внимательной, отдал по рации распоряжение остановиться в паре сотен метров от нас, а сам аккуратно приблизился к «крутым хлопцам», высунувшись в окошко. Никакой агрессивности они не проявляли. Наоборот, выглядели крайне расстроенными.

— Ребята, как хорошо, что вы нас нагнали! — на чистейшем русском языке заговорил чубатый. — Слушайте, помогите, а! У нас с машиной жопа!

— Не понял: так «кацапня вонючая» или «ребята, помогите»?

— Блин, да что ты такой злопамятный?! Ну, погорячились мы, ну извини! Мы же все русские люди!

— А как же «Украина понад усе»? И разве вы москалей резать больше не собираетесь? — продолжал глумиться я. — Такие щирые украинские патриоты, для которых мы — оккупанты...

— Слушай, ну чего ты пристал? Какие мы тебе украинские патриоты? — возмутился второй. — У меня родители русские, хоть и коренные киевляне, моя фамилия Чивилёв, а Сашка — так вообще всего три года назад в Киев из-под Питера переехал, где его предки чуть ли не с восемнадцатого века жили.

— А чего ж вы тогда там, на Базе, выё... — еле успел я себя поймать на полуслове. — ...строили из себя, чёрт знает кого?

— Ну... — опустил голову Александр-Олесь. — Выделиться хотелось... Ребята, помогите. Если машину нашу на буксир не можете взять, так хоть нас самих заберите! Нас же это зверьё тут сожрёт! Мы тут пару штук подстрелили, которые вокруг машины крутились, так их наоборот набежало ещё больше...

— А что с машиной-то?

— Ремень вентилятора лопнул. Эти хохлы криворукие, что нам её сбагрили, умудрились двигатель перекосоё... криво поставить. Я Олежке говорил, что неправильно это, а он — «они машину испытывали, побратимы для себя делали»...

— И что? Ремень-то запасной есть?

— Да откуда... — вздохнул Олег.

В этот момент пролетавшая над нами «птичка» ляпнула ему на рукав помётом, и оба парня, отвернувшись от меня, принялись увлечённо размазывать птичий «привет» по камуфляжу. Похоже, это и спасло им жизнь. Замерев на какое-то мгновение, они вдруг разом метнулись под БРДМ, а у меня над головой загрохотал длинной, на полсотни патронов, очередью пулемёт.

Большая гиена, виденная мной в «Памятке», теперь лежала в метре от «крутых хлопцев», залёгших под «бардаком», и судорожно клацала изорванной пулями крокодильей пастью. Наташа ещё дважды нажала на спуск, продырявив для верности сначала шею, а потом голову, целясь в глаз зверюге. Наконец, судороги прекратились, и гиена, намеревавшаяся пообедать парнями, стоявшими как раз между бронемашиной и моим «Дефендером», замерла.

— Как ты там, любимая? — отойдя от шока спросил я жену.

— Кошмар! — устало выдавила она и плюхнулась на заднее сиденье.

— Солнышко, потерпи ещё чуть-чуть, но покарауль всё же за пулемётом.

Наташа вздохнула, но снова вылезла в люк на крыше.

Вылезли из-под «бардака» и бледные, как мел, унсовцы.

— П...дец! — прокомментировал произошедшее Олег, и что-то мне подсказывало, что он имел в виду вовсе не мокрые пятна, расплывшиеся по камуфлированным штанам обоих.

— Дефендер, у вас всё в порядке? Помощь не нужна? — заговорил динамик рации голосом водителя Камаза.

— В порядке. Сможешь эту телегу на прицеп взять? Они движок загубили. Если да, то подъезжай.

Пока хлопцы переодевали штаны, мимо нас проследовал бронепоезд. Да, да, самый настоящий! Из бойниц бронированной платформы, катящейся впереди бронированного же тепловоза, торчали стволы крупнокалиберных пулемётов. К локомотиву были прицеплены несколько пассажирских вагонов, обшитых понизу стальными листами. За ними шли грузовые вагоны и платформы с техникой, а замыкала эшелон платформа с двумя бронированными гнёздами, ощетинившимися шестиствольными пулемётами, похожими на тот, с которым наперевес бегал Арнольд Шварценегер.

Олег со своим тёзкой, водителем Камаза, уже заканчивали цеплять «галстук» жёсткой сцепки, когда к месту нашей вынужденной остановки подлетели два «хамвика» с орденскими эмблемами на бортах. Как оказалось, патруль, которому с бронепоезда передали о подозрительной (так кому-то показалось) возне на дороге. Почти одновременно с ними подкатил трёхдверный «Опель-Фронтера-Спорт» без верха. За его рулём сидел один из товарищей Дика, с которым мы даже как-то посидели в баре у Арама за одним столом. Он вышел из машины, как старый знакомый поздоровался с высыпавшими из «хамви» патрульными, помахал Наташе и пожал руку мне.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался по-английски старший патруля.

Поскольку языком владел в достаточной степени лишь я, общение с ним легло на мои плечи.

— Ребята двигатель перегрели. А потом — ещё и чуть не попали на обед этой зверюге.