Кира расстроилась, но согласилась, чем на следующий день огорчила Анастасию Кирилловну, с которой они в этом вопросе ещё накануне выступали «единым фронтом». А вот идею главы семьи приобрести холодильник они не поняли.

— А разве у нас их производят? — спросила тёща, когда Демьянов наконец-то доказал, что хранить приготовленную еду и купленные продукты в холодильнике лучше, чем готовить и покупать мизерными порциями. Особенно летом.

Производят. В предыдущем 1940 году Харьковский тракторный завод изготовил аж три с половиной тысячи холодильников, объёмом 120 литров. Совсем крошечных, если сравнивать с теми, шкафами, к которым привык попаданец в двадцать первом веке, но он ещё помнил подобные по детским годам в доме у бабушки. И ничего, как-то пользовались даже такими. И не просто пользовались, но и радовались, что они есть. Так что к концу мая на кухне появилась белая «тумбочка» со скруглёнными краями.

Наотрез была отвергнута идея покупки деревенского домика в качестве летней дачи.

— Мама, мы же с Колей вечно на службе, а его зачастую даже в выходной день вызывают. Да и как туда добираться?

— Я там буду летом жить вместе с Валечкой! — настаивала Анастасия Кирилловна. — А доехать можно пригородным поездом.

— Нет, нет и нет! Я же изведусь за неделю от беспокойства, как вы с ней там. Нет, мама!

— Ну, раз так, раз вас совсем не заботит здоровье вашей дочери, то я вообще могу уехать в Ленинград!

Похоже, тёща в мечтах выстроила серьёзные планы на дачное времяпрепровождение, если прибегла к шантажу. Ушла на кухню переживать отказ «неблагодарной дочери».

Судя по тому, что на следующий вечер разговор про отъезд в Ленинград (но уже не насовсем, а только на три-четыре недели) продолжился, планы были обширные.

— И вы от меня отдохнёте, и я от вас.

— Мама, ну, что ты говоришь?! С чего ты взяла, что мы от тебя устали? Если тебе тяжело с нами, то давай купим тебе путёвку в дом отдыха. Тебе же понравилось там осенью. Но только, пожалуйста, не в Ленинград!

— Это ещё почему?

— Анастасия Кирилловна, вас устроят мои слова о том, что нас с Кирой по службе известно чуть больше, чем обычным гражданам? Простите, не могу рассказать всего, но мы не хотели бы, чтобы вы этим летом оказались в Ленинграде.

Оказывается, сложнее всего хранить тайну не от врагов, а от близких людей…

Эту сентенцию, но немого другими словами, озвучил и Сашка Удовенко. Павел Воронцов вечно пропадал на авиамоторных и авиаремонтных заводах. В силу физического возраста, страшно уставал, и «родному дяде» приходилось брать на себя основную нагрузку в общении с семьёй «донора» авиамеханика-попаданца.

— Не успеваем. Катастрофически не успеваем, — жаловался Павел Валентинович, вернувшись Горьковского авиазавода. — Меньше половины месяца до войны, а завод так и не вышел на проектную мощность по выпуску Ла-5. В Таганроге выпущена лишь установочная партия, а Тбилиси и вовсе всё ещё копаются с первой машиной. Форсированный мотор для «яков» только-только проходит испытания. Работы по форсированию микулинского «тридцать восьмого» двигателя только-только начались.

— Миг-3 с АМ-38 уже испытали?

— Испытали. А что толку? Если и улучшились его пилотажные качества, то совсем немного. Машина как была «тупой» на низких высотах, так и осталась. Пусть и здо́рово прибавила в скорости на высотах до четырёх километров. И до начала поступления в строевые части «лавочкиных» её заменить просто нечем. Значит, опять будут большие потери в воздушных боях.

— Паша, что можем, то и делаем. Благодаря вам с Натальей Геннадиевной и так много чего хорошего успели из того, чего у Красной Армии без вас появилось бы только через пару лет. Ты же сам видишь, что главные тормоза в нашем деле — недостаток квалификации рабочих и неотработанность технологий.

И эти слова про колоссальный вклад товарищей по попаданческой доле Демьянов говорил не просто так. Рецепт производства присадки для этилирования авиационного бензина, предоставленный Юрьевой, позволил не только сэкономить крупные валютные средства, но и значительно увеличить производства авиатоплива. Он уже подготовил и подписал у Румянцева представление её и Павла Валентиновича к государственным наградам.

— Вижу, Николай Николаевич. Но… Обидно. Большего хотелось бы. А ну, как опять за месяц боёв пролюбят половину авиапарка?

— Половину — уже вряд ли. Всё-таки тебе и мне, кажется, удалось донести до руководства страны, как нельзя встречать войну. А вот не меньше трети — точно. И по совершенно объективным причинам: И-16 и И-153 просто уже не годятся для равного боя с «мессерами» и «фоккерами». Фрицы будут их ссаживать на землю пачками, но эти «старички» позволят выиграть время на постройку «яков» и «лавочкиных», на которых уцелевшие лётчики потом отомстят за погибших товарищей.

— Ну, да. Я тоже обратил внимание: те пилоты, что выжили в «том» сорок первом, жаловались на то, что их гоняли за не по линеечке выровненный на лётном поле машины. А теперешних — за нарушение маскировки. И летают они немного чаще, чем раньше. Ремонтные службы лучше стали работать, ночным полётам стараются учить, радиосвязь активно внедряют. Ещё бы РЛС поскорее внедрять начали…

Тебе, Павел, как мёд, так сразу ложкой! И так производство станций РУС-1 и РУС-2 увеличили в несколько раз. Войну не с двумя десятками РЛС встречать будем, а с доброй сотней. Глядишь, в сорок втором удастся каждый истребительный авиаполк локатором оснастить.

Из англичан готовые локаторы «выжать» не удалось, им самим не хватает, а вот технической документацией «лимонники» поделились. Ну, и по сонарам «Асдик» тоже. Так что теперь наши учёные пытаются адаптировать английские разработки под отечественную техническую базу. Правда, это не столько радиолокаторы, сколько станции орудийной наводки зенитной артиллерии, но самолёты-то они всё равно обнаруживают. Их установки, названные у нас СОН-2, появились у нас «в металле» только после нападения Германии на СССР, так что, возможно, и в этом варианте истории британцы на них расщедрятся.

Пожалуй, расщедрятся. Ещё 10 мая Рудольф Гесс улетел к ним на переговоры с предложением заключить мир и объединить усилия в борьбе против Советского Союза. И, судя по неизменной риторике британских политиков, в этой истории у него или Гитлера, его пославшего, для этого не нашлось более убедительных аргументов, чем «в прошлый раз». А тут ещё и руководство СССР сделало первый шаг к будущим союзническим отношениям.

Выступления Сталина перед выпускниками военных училищ Николай не слышал. И текст этого выступления, как и в другой истории, не публиковался. Возможно, где-то у кого-то имеется стенограмма, но Демьянова никто с ней не знакомил. Но нет никаких оснований считать, что Иосиф Виссарионович нёс какой-нибудь миролюбивый бред про «русский с нацистом — браться навек». А если вспомнить его обращение к лауреатам «закрытой части» Сталинской премии, то можно предположить, что ещё и постарался настроить юных красных командиров на упорное сопротивление «возможной агрессии со стороны империалистов и их прислужников».

Впрочем, упомянутый бред про «нерушимую дружбу с Германией» и «наезды» на англичан перестали публиковаться и в советских газетах. Основная линия, которую они проводят в публикациях, сводится к формуле: ситуация в Европе и мире очень напряжённая, Советский Союз придерживается нейтральной позиции в развязавшейся мировой бойне, но Рабоче-Крестьянская Красная Армия и РККФ, в случае нападения на первое в мире государство рабочих и крестьян, должны готовиться дать отпор любому агрессору. А весь советский народ — встать на защиту Социалистического Отечества.

Попытка вербовки выглядела смешно. Может быть, ещё и потому, что о её возможности Демьянова предупредили заранее.

Капитан госбезопасности, находящийся в кабинете Румянцева, начал издалека.

— Товарищ Демьянов, не замечали ли вы во время своей командировки в Сталинград интереса к вам со стороны лиц, не связанных с выполнением задач, решаемых в ней?