— Хитрый лис!

И пнул меня под колено.

Занятия с Юэлян не прошли даром. Я успел среагировать и даже в обратку въехал оборзевшему демоноборцу открытой ладонью в грудь. Но тот будто и не заметил удара. Рассмеялся, отскочил на шаг, неуловимым движением вытянул из рукояти зонта свой деревянный меч и с размаху обрушил его мне на голову.

Я сумел погасить предплечьем основную энергию удара, и макушки деревяха едва коснулась. Зато правая рука отсохла и повисла плетью — надеюсь, не сломал? Впрочем, уработать этого мерзавца я был способен одной левой. Точнее, совсем без рук.

Применить технику «плаща полководца» я не успел. Своевременно заметил, что Бык наблюдает за творящимся бардаком хоть и с интересом, но вполне спокойно. Это могло значить, что для него это ожидаемое зрелище, а значит, убивать охотника Бо Хэ будет некоторым перебором.

Но убирать призрачные крылья «плаща» я не стал, готовясь отбивать им очередной удар, если таковой последует. Охотник как ни в чем не бывало отложил меч и склонился в низком поклоне.

— Работа выполнена, мой господин! С вас десять монет серебром.

Вот, даже умей я говорить как прежде, и то бы замер с открытым ртом, не зная, что сказать в ответ. Это была работа? Заставить меня съесть вонючую грязь из жаровни, обрызгать кровью, а потом дать палкой по башке? И это стоит десять монет!

Последняя мысль, как ни странно, и принесла мне душевное спокойствие. Я понял, что мыслю как настоящий китаец, для которого ничего важнее, чем деньги, нет.

— Расскажи. Что сделал?

Не с первого раза, не без помощи Лю Юя, но я все же получил полный анамнез от бродячего убийцы духов и демонов. Оказалось, наемник, которого мы с Быком приняли за убийцу — еще дома, в Пояне — подсадил на тело крохотного духа. Точнее, на волосы. Их здесь стричь было не принято, так что дух-посредник спокойненько свил себе гнездо у меня на голове, и спал. Активировался он, только когда это нужно было Янь-вану. Создал — это я уже своими словами — что-то вроде канала, через который часть духа князя ада входила в меня и управляла телом.

Обнаружить его было почти нереально, как я уже сказал, большую часть времени дух находился в анабиозе. К тому же через пару месяцев он и сам должен был развоплотиться — о чем Бо Хэ сообщил мне безо всякого смущения. Типа, а чо такого — я же все равно работу сделал!

— Но у тебя есть еще одна беда, мой господин, — доверительно понизив голос, сказал охотник, закончив рассказ. — Проникнув в тебя, дух короля ада оставил внутри частичку себя.

— И что это значит? — с легкой иронией спросил я. Ну, в смысле: «Что? Значит?»

Заявлению Бо Хэ я не поверил. Очень уж он походил на мошенника, который решил еще раз ободрать доверчивого клиента. Да, к нему все мои соратники относились с почтительностью, даже видя его впервые, но это его плутоватое выражение лица…

— Твоя ци отравлена, — сказал он. — Немного. Незаметно. Она меняется. Становится ядовитой. Нужно чистить.

— Сколько? — с еще большим сарказмом уточнил я, окончательно уверившись в мотивах бродячего демоноборца.

— Нет-нет, господин! Ты неверно меня понял! Я не смогу этого сделать. Я лишь охотник. Только ты сам. Я не знаю как. Но тебе стоит найти монаха. Они в этом разбираются.

— Иначе?

— Через год применение любой техники может убить тебя.

Наверное, Бо Хэ думал, что напугает меня этим заявлением. Но в душе ничего даже не дрогнуло. Отметил отстраненно — год. Богиня дала такой срок, чтобы доказать мою самостоятельность другим небожителям (хотя, по сути, это она отмазывалась от собственного чрезмерного влияния на мир смертных). И Янь-ван, точнее, его проклятие, сработает через столько же. Случайность? Нет, конечно! Что-то раньше никто не находил во мне следов «отравления ци». А ведь Матушка И последние дни постоянно проводит мониторинг богатого внутреннего мира стратега Вэня.

Скорее это дополнительная мотивация, только теперь не со стороны многоликой, а от короля ада. Мол, старик, слежу за тобой, не подведи. Не подведу, повелитель преисподней, не волнуйся. Я для себя уже окончательно решил, что никакая я не марионетка милосердной богини. Сам сюда ломанулся, сам принял все последствия, сам их начал разруливать. Так что справлюсь. Или сдохну. Но тогда меня эти проклятия точно волновать не будут.

В общем, охотнику на демонов заплатили за работу, он отправился в свой бесконечный поход по выслеживанию потустороннего, а я остался. Потекли один за другим дни, в каждый из которых я учился сам и пытался научить свою армию «новейшим стратегиям», которые тут даже еще не изобрели. Ставка фракции по-прежнему находилась в поместье Бегония, войско же расположилось рядом в полевом лагере и нещадно объедало округу. Пора уже было сниматься и топать к одному из своих городов, но мы еще не закончили устанавливать власть фракции надо всеми поселениями, а отсюда это было делать удобнее, чем из того же Юйчжана.

По прошествии же недели я получил письмо, в котором сообщалось, что в гости ко мне едет Чэн Шу — сам папенька моей нареченной и второй (уже) человек по влиянию и военной силе на юго-востоке Китая. В послании он сообщал, что очень рад моему необыкновенно быстрому возвышению и надеется увидеть меня и свою дочь в добром здравии. Так как визит он собирался нанести именно сюда, сворачивать лагерь уже не было смысла. Осталось лишь достойно подготовится к приезду тестя. И не ударить перед ним в грязь лицом.

— Князь Чэн Шу был важным сановником при дворе императора, — озабоченно покачал головой Мытарь на собранном по такому случаю совете. Не военном, но близко к этому. — Его визит предполагал определенные церемонии с нашей стороны. Конечно, ты, мой господин, можешь называть его дядей даже при посторонних, заключенный договор о браке позволяет это, но необходимый уровень приема мы должны обеспечить.

И поместье Бегония, с моей легкой руки переименованное в Куст, превратилось в строительную площадку. Обрадованные таким поворотом местные жители — за все работы я платил наличкой, а не долговыми обязательствами — активно рубили окрестный лес, ровняли площадки за стенами поселения, возводили павильоны, и вообще, с необычайным энтузиазмом ждали гостей.

Сперва-то я, дурак, думал, что справлюсь своими силами, шутка ли, почти тридцать тысяч солдатиков, сам бог велел превратить их в стройбат. Но оказалось, что строить они умеют, но только фортификационные сооружения. Рвы там копать, валы насыпать, ну и так далее. Какие-то более сложные конструкции выходили из-под их рук надежными, но грубыми и неказистыми. Даже просто отправить их на валку леса оказалось невозможно — деревья они брали сучковатые, кривые, а то и вовсе гнилые в сердцевине. Армия, как она есть.

Пришлось, в общем, отказаться от бесплатной рабочей силы. Не полностью, на черновых работах солдаты использовались, но и только. К большой радости местных. Которые, наверное, за всю историю существования поселения ни разу столько бабла не поднимали.

Я подписывал один контракт за другим, утверждал все новые и новые подрядные работы, но в какой-то момент понял, что потерял над подготовкой контроль. Произошло это в тот момент, когда Юэлян доложила, что выписала из Юйчжана личный состав обоих тамошних борделей.

— А их-то зачем? — воскликнул я, подписывая криво исполненным иероглифом поданую ею финансовую ведомость. — Это же визит родственника!

Да, я уже говорил лучше, но подозреваю, что прозвучали мои слова примерно так: «Зачем? Приедет отец твой!»

— В свите князя Чэн Шу много ученых, художников и поэтов! — возмущенно вскинула глаза девица Чэн. — Чем, по-твоему, они будут заниматься здесь, вдали от привычных благ цивилизации? Пить с Лю Юем и Ган Нином?

— Ученые не выживут, — был вынужден признать я. — Нужен бордель.

На следующий день после этого разговора ко мне пришел Пират и предложил включить в программу визита поэтическое состязание.