Люди продолжали своё броуновское движение по залу вокзала, огибая неподвижно стоящую фигуру Глеба и не обращая никакого внимания на задумавшегося следователя. У них было полно своих забот: обычных и не очень, серьёзных и таких, что забудутся уже после захода солнца. Кто-то направлялся в ханство, кто-то возвращался оттуда, одни терпеливо стояли в очереди за билетами на паром, другие ругались о просроченной поставке товара.

Пожилой манчжур с русским именем “Юра” на форменной куртке рабочего катил на тележке чемоданы. Плакала трёхлетняя кроха, которой родители не хотели покупать газировку. Раздавал листовки, сопровождая их рекламными лозунгами, молодой человек в нелепом костюме плюшевого пса. Где-то в Перми перекраивались планы, связанные с замужеством тамошней княжны. Следователи в Хабаровске через мелкое сито просеивали все обстоятельства жизни погибшего учёного. Жизнь не собиралась останавливаться по причине исчезновения отдельно взятого боярина. Она продолжалась и требовала к себе максимум внимания.

Вытащив телефон, Глеб выбрал из контактов номер Юсупова.

– Привет. Нашёл что-нибудь?

Как только стало понятно, что ехать в Хабаровск ему всё-таки придётся, Глеб решил привлечь к расследованию старого знакомого. Он не знал человека, лучше Алмаза умеющего собирать из крупиц разбросанной по сети информации целостную картину. Зная об особых отношениях Самойлова с княжеским родом, никто в жандармерии, где служил татарин, и не думал возражать.

– Ты по Игорю или по Гурскому? – уточнил Юсупов. – По Игорю, если что, пусто.

Ожидаемо. В довесок к десятку компьютерных специалистов, просеивающих сеть в поисках упоминания Антошина – любой след! – Алмаз написал какую-то программу, которая должна была подать сигнал, если кто-то кроме них заинтересуется информацией по княжескому племяннику.

– Давай по Гурскому, – чуть слышно вздохнул Глеб.

– Шнур или туго скрученный платок, как орудие убийства, распространён в индийских княжествах и связан с культом богини Кали. Её убийцы-душители…

– Алмаз, – прервал его следователь, – информацию из вики я уже читал. Может быть такой специалист, как ты, смог найти что-то большее, чем легенды о тугах [тайная секта убийц-душителей, служащих богине Кали]? Красный шнур. Убийства видных научных, политических, общественных деятелей, желательно за пределами Индии – очевидно же, что ноги растут не оттуда! Необъяснимые, лишённые мотива убийства, схожие по почерку. Я именно это просил тебя поискать.

– Всё у тебя в почте, – чуть обиженно прогудел Юсупов.

– Отлично! – порадовался Самойлов. Бурчание Алмаза он проигнорировал – у мужчины, в доме которого четыре женщины разного возраста, характер имеет свои особенности. Важно, что он не подвёл и в этот раз. – На словах какой-то вывод сделаешь?

– Если коротко, то такие случаи зафиксированы по всему миру. Первый – три года назад. Если все их совершает наш знакомец из Гуанчжоу, то из командировок мужик не вылазит.

– Сколько?

– Тридцать два случая. Откинь процентов десять на погрешность и подражателей – всегда ведь найдется тот, кто попытается выдать своё преступление за продолжение серии одного человека.

– Так много? – Самойлов был удивлён. – А география? Примерно, хотя бы?

– Не встретил схожих убийств только в Африке и в Америках. И в индийских княжествах! – не удержался и мстительно добавил Алмаз.

– Ну, Африка – это понятно… – протянул Глеб, подразумевая, что Чёрный континент большей частью не имеет сношений с прочим миром. Не по причине отсталости, как считали обыватели, уверенные, что африканасы до сих пор бегают по джунглям и бушам в юбках из листьев. Просто иной уклад, иное мировоззрение, плюс более чем достаточная сила племенных союзов, чтобы с таким образом жизни считались все остальные. Как результат, в новости Африка попадала очень редко. – А в Америках-то почему тишина?

– Мне кажется, – последнее слово татарин подчеркнул. – что убийца не работает там, где события не дадут “кругов на воде”.

– Поясни, – не сообразил Глеб.

– Каждое убийство, если посмотреть внимательно и сравнить с прочими, не имеет значения само по себе. Это как… – Алмаз замялся, подбирая правильное сравнение. – Удар в слабое место кирпичной кладки, понимаешь? Можно долбить кувалдой весь день, но есть умельцы, которые способны обрушить стену одним ударом. Так и наш убийца делает. Я уже начал отслеживать последствия, которые пойдут после смерти Гурского, но пока ничего не увидел.

– Ты хочешь сказать, что “видящий Экхарта” убивает с целью пустить круги по воде? – недоверчиво уточнил Самойлов. Его рациональный разум без особого желания рассматривал данный мотив.

– Как вариант, – не стал настаивать на своей правоте Юсупов. – Просто подумал так, когда обнаружил, что он не работал в Африке и Америках. Африканасы закрытые, даже к сети толком не подключены, а Америки – колониальная глушь.

– Звучит как бред, – не стал скрывать свою точку зрения следователь.

– Ты письмо-то почитай всё-таки. Я там набросал ссылок на последствия, которые возникли после убийств видящего.

– И никто, кроме тебя, не связал эти факты?

– Может и связал, да молчит. Огласку действиям видящего никто придавать не планирует.

Глеб задумался. Допустим, что татарин прав, хотя и верится в такое с трудом. Допустим, что убийца Экхарта уже три года носится по всему миру, устраняя людей безо всякой системы и мотивов. С учётом того, что его хозяин пророк, это заставляет подозревать какой-то очень проработанный план. Вот если бы его разгадать, тогда видящего можно попытаться взять. Но как это сделать? Пророк видит будущее, можно даже предположить, что он может предсказать и поведение охотников на него. Играть против пророка, если следователь хоть что-то понимал в этом, можно лишь при наличии собственного предсказателя. А Антошин похищен. Замкнутый круг!

– Ты не заснул? – раздался голос Алмаза.

– Я думаю, – отозвался Глеб.

– А я тебе ещё нужен? Или моё незримое присутствие помогает тебе думать эффективнее?

– Прости. Нет. Сейчас посмотрю почту. Будут вопросы – наберу.

– Договорились. Ты когда в Хабаровск?

– С обеда, наверное, рвану. Чтобы засветло доехать. И, Алмаз… Спасибо.

– Было б за что.

Убирая трубку в карман, следователь с досадой подумал, что поездка в Хабаровск станет потерянным временем. Охотничий азарт не ушёл, но столкнувшись с такой масштабностью, изрядно поутих. Хищник, за которым намеревалась бежать гончая, мог оказаться не волком, а драконом.

Но не противоречить же князю!

Я пророк, вообще, или где? Что за закидоны с полем? Хочу показываю, хочу не показываю – так, что ли? А как же “и духи пророческие послушны пророкам?” или как там правильно говорила Ирина Олеговна? Как насчет её слов, что поле не обладает сознанием? Вчера оно попросту отключилось без всяких видимых причин, а ночью включило прямой эфир с Глебом. Эту нить подсвечивает, другую посмотреть не дает. Как с ним себя вести?

Складывалось впечатление, что поле поставило себе задачу максимально понятно и полно донести до моего понимания, что помощи ждать неоткуда – все, мол, заняты. У Яо гражданская война полыхает, Самойлова припахали на расследование убийства какого-то учёного. Князь, наверняка, весь в большой политике – разгребает последствия моего исчезновения. Так что давай-ка, мол, сам, Антошин.

Да чёрт! Я ещё с первого видения это понял – зачем повторяться? И так ни на кого не рассчитываю особо!

Девка эта ещё, бешеная!

Вчерашняя сцена с инкой до сих пор не шла у меня из головы. Вреда своими коготками она мне не причинила, да и не могла – мой щит винтовочную пулю держит, что ему какая-то психованная? Но сам факт: кинулась на меня она явно с намерением выцарапать глаза! Не закройся эфиром, хрен бы справился с этой бешеной кошкой! И главное, с Домиником тихо сидела, глядела с ненавистью, но убить не пыталась, хотя именно он, а не я, её враг. Мне тогда с чего такая честь? И выкрики ещё эти – предатель! Я что, на её стороне был, а потом нож в спину вонзил! Нет, так-то согласен, нехорошо с ней вышло, но не по моей вине! Не только по моей, точнее.