Наконец мой собеседник не выдержал. На лице его появилось высокомерное выражение.

— Ты глупец, — с ленцой кота, который прижал лапой мышь к полу, произнес он. — Мнишь, что сможешь выкрутиться из того положения, в которое сам себя загнал гордыней? Твоя армия, может быть, и сильнее моей, но за твоей спиной мои союзники! У меня превосходство втрое! Мальчишка!

— А со мной — милость богини! — парировал я. — Кстати, дядя Шу, вы ведь знали, что я уже разбивал одно войско, превосходящее мое вдвое?

— Невежественный сброд Желтых Повязок! — презрительно фыркнул он. — Чтобы его разогнать, достаточно пары тысяч конницы!

— Пусть так. — Хотя это было совсем не так. — Но вот еще вопрос? Как вы сами-то намерены выкручиваться из положения? Как будете загонять пролитое вино обратно в бутылку? Ваши союзники — удовлетворятся ли они разгромом Вэнь? Не пойдут ли дальше — на ваши города, например?

— Ха! Поверь, мальчишка, мне есть чем удержать их в узде!

Вот ради этого разговор с тестем и затевался. Понять, чем он удерживает своих союзников, чтобы после этой битвы они не повернули оружие против него? Может, он рассчитывал, что их потери в сражении будут слишком высоки, и они не рискнут лезть дальше? Удовлетворятся тем, что осадят и неторопливо возьмут мои города? Возможно. Но недостоверно.

Я дал знак Пирату выступить вперед — пришла пора небольшой домашней заготовки.

— Войска нового строя Вэнь разобьют сперва вас, а затем и ваших союзников, гун Чэн Шу! — запальчиво выкрикнул Герой.

А что? Все в рамках традиций! Герои, они ведь вспыльчивые, огонь, а не люди! Вот и не сдержался мой капитан, влез в переговоры.

— Они, может, и хороши, но лишь в обороне! — отмахнулся от него тесть.

— Но именно в обороне мы и будем стоять, когда вы с союзниками попытаетесь разгромить нас, — вставил я. — Поверьте, потери будут ужасны. Ваши потери. Никому еще не удавалось справиться с хорошо обученными «ежами». Даже тройное превосходство в живой силе не гарантирует вам победу. В лучшем случае вы сможете одержать верх, но останетесь с горсткой солдат, и вас поглотит любой сосед. В худшем — все ляжете в землю.

По лицу Чэна Шу я увидел, что такой вариант он не сбрасывал со счетов. И ему очень не хотелось ослаблять себя, победив меня. Значит, сейчас он попытается надавить на меня тем, чем, предположительно, держал в узде своих союзников.

Я не представлял, что это. Но был убежден, что некий серьезный аргумент у него имеется. Иначе чем бы он смог скрепить союз никому не верящих южных князей?

И не ошибся. Тесть решил сменить тактику с кнута на пряник.

— Молодой Вэнь Тай, — проговорил он, стирая с лица выражение гордеца-аристократа и превращаясь в доброго дядюшку Шу. — А может, нам не стоит доводить все до сражения? Склонитесь передо мной, принесите клятву служить мне, и я оставлю вам ваши земли и ваш титул. Поверьте, мне не доставляет удовольствия враждовать с вами, тем более вы женаты на моей любимой младшей дочери.

Ага-ага. Верю. И брак уже признал. Мастер переобувания в воздухе!

— А как вы удержите союзников, дядя Шу? — я тоже сменил модальность на домашнюю. — Вряд ли они удовлетворятся вашим приказом отступить, после того как вывели войска в поле. Да и мне, признаться, не хочется присягать вам, хоть вы и отец драгоценнейшей Юэлян, с которой я связан узами брака. Зачем мне это делать, когда я сильнее вас? Дайте мне ответ на эти вопросы, дядя Шу, и между нами не останется вражды! Я стану почтительным сыном и верным вассалом, даю слово!

А-а! Заблестели глазки. Решил, что я клюнул. Ищу пути спасения. Нет, дядя Шу, ты очень сильно ошибаешься. Ни перед кем я склоняться не собираюсь! Да и тебе не верю ни на грош, если уж на то пошло. Ты вероломная старая сволочь. Я и очень жалею о том, что не напал на тебя до того, как ты призвал своих союзников.

— По правде сказать, я могу ответить на оба ваших вопроса, молодой Вэнь Тай. И, думаю, один ответ удовлетворит вас.

— Я жажду услышать его! Говорите скорее!

Давай, чувак! Я уже устал эти кружева плести!

— Дело в том, что у меня есть права на престол Поднебесной, — проговорил Чэн Шу медленно, внимательно глядя на меня. И поэтому мои союзники поддержали меня.

Я выждал несколько секунд, храня на лице заинтересованное выражение, а потом — специально! — прыснул, словно больше не мог сдерживать смех.

— Ох, дядюшка! Я уж думал, вы действительно сейчас скажете мне что-то важное! Да половина удельных князей Китая уверены в том, что ведут свой род от предка нашего почившего в Лояне императора! И многие из них действительно принадлежат к императорской семье, пусть и к боковым ветвям. Один мой генерал, Ля Ин — вы ведь его знаете, он Стражей Реки командует — тоже член правящего дома! Почему вы решили, дядя, что ваши притязания на престол более законны, чем его. Или любого другого мятежника?

— Но кто из них является хранителем Священной Нефритовой Императорской Печати?

Блин! В смысле, не «блин, все пропало!», а «блин, он серьезно сейчас вообще?» И что? У него есть печать. Нефрит не самый редкий камень — мог и вырезать. Даже если печать подлинная — что дальше? Круто, раритет, но какое отношение это имеет к легитимности власти?

Как оказалось, я все еще не до конца понимал средневековый Китай и живущих в нем китайцев. Когда Чэн Шу произнес свою фразу, я разве что плечами не пожал, а вот реакция моих соратников была совершенно иной. Бык с Пиратом так глаза округлили, что стали совсем европейцами, а Юлька с Цань и вовсе сложили руки перед грудью и совершили поклон в сторону тестя.

То есть это серьезный аргумент? Ладно. Допустим… Не, наверное, даже без «допустим». В условиях гражданской войны, когда все против всех пытаются спасти Китай, нужен какой-то символ. И вот он появляется. Хранитель Печати становится законным наследником павшей Хань, вокруг него сплачиваются все те, кто желает возвращения к прежним временам. Учитывая, что в этой версии Троецарствия все замешано на ци, Печать эта может еще и нехилые плюшки давать одаренному. Может быть, какое-то площадное заклинание или вызов призрачных легионов… А еще это значит, что союзники Чэна Шу не предадут.

В свете этого даже становится понятна его амбициозность. И его план связать меня узами брака и сделать вассалом. Не сейчас, а вообще, в начале еще. Помешала Юлька, поэтому он и решился на силовой вариант.

Получается, я выяснил все, что хотел. И время пришло…

В этот момент тело мое пронзило болью. Под лопаткой, грудью… Я с удивленным видом уставился на узкий клинок, торчащий у меня перед носом. Покрытый моей кровью.

Послышались крики. Я разобрал вопль Быка: «Предательство!» — окрик Юльки: «Лю Юй, немедленно остановитесь, я приказываю!» В глазах стало темнеть, тело отказывалось повиноваться, но я почему-то не падал. С некоторым опозданием до меня дошло — это потому, что тот, кто пронзил меня насквозь, все еще держит оружие. И меня на нем. Как бабочку в коллекции.

— Тигр… — прошептала мне в ухо Бешеная Цань. — Прости…

Так это она ударила меня в спину? Но мы же договаривались, что я дам сигнал, и тогда она…

Клинок пропал из виду, по телу вновь прошла судорога, после чего я упал на землю. Глаза закрылись или просто померк свет — не знаю. Последнее, что я услышал, — это слова бывшей любовницы Вэнь Тая.

— Госпожа Чэн Юэлян! Ваш муж не оставил нам выбора! Он не стал бы вассалом хранителя Священной Нефритовой Императорской Печати!

— Я понимаю, госпожа Гун Цань, — уже еле слышно донесся до меня голос жены. — Вы поступили правильно. Отец, как жена Стратега Вэнь и его единственная наследница я присягаю вам как вассал. Простите меня, я не знала, что вы храните священную реликвию…

Больше я ничего не слышал, потому что перестал быть.