Внезапно накатил страх. Волна арктического воздуха прошла по телу от загривка до кончика пальцев на ногах. Не паническая атака, но довольно близкий ее родственник — боязнь несоответствия. Или страх неудачи. Четкое понимание, что я совсем не тот, кем меня считает большинство окружающих людей. Не рука князя, не боевой маг, не политик и не интриган. Всего лишь «говорящая голова» из другого мира, выпускник факультета журналистики, который, как говорили наши преподаватели, «знает понемногу обо всем». Верхохват, болтун и приспособленец.

Постоянно прижатая логикой и волей, эта эмоциональная часть моего разума тут же выдала пулеметную очередь вариаций с одним лейтмотивом: мы все умрем! Воображение с готовностью отозвалось и выдало несколько картинок, конкретизирующих данный тезис. Провал задания, смерть от руки охранников Топляка, раскрытие моего инкогнито. Нелепые решения, приводящие к гибели моей команды. Позорное бегство из Гуанчжоу, разнос князя, укоризненный взгляд Глеба и разочарованное сопение дяди Вани.

Какие Потрошители? Какая княжна из Перми? Антошин, ты с ума сошел, что ли? Это не твой уровень! Ты не справишься! Ты не умеешь ничего такого, что требуется для решения поставленных задач! Ты чужак в этом мире и всегда им будешь! Просто попроси князя, чтобы тебя оставили в покое, уезжай в глушь и оставь большую политику тем, кто в этом понимает!

— Нам пора выдвигаться, Игорь Сергеевич, — ворвался в мои размышления хриплый голос посла. От неожиданности я даже вздрогнул. — Машина уже ждет.

Внутренне я встряхнулся подобно собаке, вылезшей из воды. И выдал: «Закрой рот, девочка! Плакать разрешено в специально отведенных местах! Хочешь утонуть? Просто опусти руки! Или барахтайся, чертова кукла!»

— Идемте, Алексей Вячеславович! — Рассеянная улыбка с легким кивком. Мало ли чего я не умею? Научусь! — Быстрее начнем — быстрее закончим.

Разумеется, никакого двора, сиречь площади, мощенной нефритом, не было и в помине. Широкий съезд с одной из перегруженных транспортных артерий города упирался в красные ворота с небольшим козырьком над ними. У входа довольно расслабленно стояли охранники в красных халатах и черных круглых шапочках на бритых головах. В руках они держали копья с красными же хвостиками под лезвиями.

Какая-то дикая театральщина. Копья! Какие, на хрен, копья? Я бы еще понял, будь древковое оружие модумным, но кто бы его дал этим клоунам на въезде? Нет, китайцы все-таки с другой планеты прилетели! Или из другой параллели. Вспомнился пехотинец в желтом берете у ворот маньчжурского посольства — вполне современный боец, в бронежилете и с автоматом. Понятно, что хоть копьем, хоть автоматом ты против мага немного навоюешь, но маньчжур хотя бы не выглядел чужеродно в современном городе.

«Собрался!» — рыкнул я на свои расшалившиеся эмоции. Попытка взорвать мой самолет и сон-видение с немецким монахом в главной роли расшатали мою собранность, и временами на меня накатывала несвойственная раздражительность, маскирующая страх.

Водитель лимузина предъявил пропуск, стражи неспешно открыли ворота и дали знак проезжать. Правда, сразу за декоративными, в традиционном стиле воротами оказался вполне современный КПП из стекла и пластика, со шлагбаумом и четверкой автоматчиков в городском серо-синем камуфляже. Они еще раз проверили пропуск, просветили машину миноискателем. Только после этого мы въехали в Нефритовый двор.

Первое впечатление было, что мы попали в парк. Много деревьев, лужайки, дорожки, фонтаны. Неспешно прогуливающиеся чиновники в разноцветных халатах. Щебечущие птицы и ласковое касание горячего ветерка. И будто затерянные в этой идиллии корпуса зданий, выстроенные в традиционном китайском стиле. Все эти загнутые коньки крыш, мешающие злым духам найти путь в дом, и фигурки хранителей по углам и возле дверей: львы, обезьяны, тигры и драконы. Никогда бы не подумал, что административный центр провинции, чуть уступающей размерами Благовещенскому княжеству, способен выглядеть так… не по-деловому.

Машина остановилась у дорожки, ведущей к едва виднеющемуся в листве зданию.

— Канцелярия наместника, — пояснил Снегирев. По случаю визита он преобразился — сменил свой «домашний» наряд на новенький, песочного цвета костюм. Теперь он походил не на измученного болезнью старца, а на повидавшего мир путешественника, только пробкового шлема не хватало. — Поспешим.

И, противореча своим словам, неторопливо зашагал по мощеной дорожке. Я подстроился под его темп и спросил:

— Это надолго?

— Сомневаюсь. Кое-какие церемонии неизбежны, но специально затягивать время чиновники не будут.

В кондиционированной прохладе холла нас встретил клерк в черном халате с красной оторочкой. Представившись младшим хранителем покоев, что бы ни значила эта должность, он провел нас в аскетично обставленную комнату, усадил за невысокий столик, к счастью, не настолько низкий, чтобы сидеть на полу, и принялся развлекать разговором, одновременно готовя чай. Перед выездом из посольства вся моя команда закапала лингвоботов, поэтому я отлично понимал каждое его слово. Впрочем, и не понимал бы — ничего бы не потерял. Обычная учтивая болтовня, вопросы о дороге и самочувствии уважаемых гостей.

— Мы хотели бы увидеться с наместником императора цветущей провинции Гуандун, — произнес наконец Снегирев на минском. В одной руке он держал пиалушку с чаем, другую же учтиво прижимал к груди. — Если это возможно и в планах наместника найдется время на встречу.

— Уверен, что и наместник с радостью увиделся бы с путниками из далекой страны, — отозвался младший хранитель покоев. С таким серьезным видом, будто идея об этом только пришла ему в голову. — Драгоценный господин Чжу Юань очень любознателен и всегда лично встречается с гостями нашей страны, чтобы узнать о происходящем за ее пределами.

Я в разговоре не участвовал, предпочитая просто смотреть эту постановку китайского традиционного театра.

— В таком случае, многочтимый Сьен Дун, прошу принять наше прошение на встречу, так как и наше желание беседы с драгоценным Чжу Юанем велико, — передвинул посол принесенный с собой тубус, внутри которого свернулся требуемый документ.

— Многочтимые господа должны понимать, что день наместника расписан по минутам и я не могу гарантировать вашей скорой встречи с ним, — принимая прошение, отозвался чиновник.

— И все же мы будем покорнейше просить вас изыскать такую возможность, — сидя на низком пуфе, обозначил Снегирев поклон.

— Вижу, что ваше желание встретиться с наместником и правда велико, — болванчиком закивал младший хранитель покоев. — В таком случае прошу простить мне отлучку. Я незамедлительно отправлюсь уточнить график драгоценного Чжу Юаня.

— Это мы должны просить у вас прощения, что отрываем вас от дел, многочтимый Сьен Дун!

«Вот зачем это все? — вновь накатило раздражение. Сдерживая его, я проводил чиновника, уносящего тубус, глазами и вздохнул. — Все же известно наперед! К чему тратить время на плетение слов и распитие чаев? Можно же просто зарегистрировать прошение и не заниматься ерундой! Красиво, конечно, антуражно. Будто в историческую постановку попал. Но вот смысл?..»

Посол глянул на меня с мягкой и какой-то очень доброй укоризной. Как дедушка на нетерпеливого внучка, который желает смыться в сад пострелять по воробьям из рогатки, а не сидеть за столом и слушать скучные разговоры взрослых. От этого взгляда мои мысли полярно поменяли направление, и я принялся оправдывать местных.

«С другой стороны, — подумал я, — в этом мире не было коммунистической партии Китая и слепого подражания Западу в манере ведения дел. Империя всегда оставалась империей, даже когда разваливалась на части при очередном восстании вроде той же Эпохи Тридцати Правителей — просто императоров становилось слишком много. Дипломатический этикет тут своеобразный, это так, но, если подумать, для минцев он единственно приемлемый, поскольку иного они, вероятнее всего, и не знают!»