То же количество бегущих в страхе людей — это уже не сила, а мясо. Тупое, не разбирающее дороги, желающее только продлить миг своего бессмысленного существования. Преследующие их не намного более опасны. Потому, что ведет их не воля, а инстинкты. Только не страх, а жажда убийства. Не думающие о защите, желающие как можно большее количество врагов насадить на копье, такие солдаты неуправляемы, а оттого опасны даже для себя.

«Тигр — Пирату. Не стрелять! Не стрелять! Тигр — Быку! Останови свое чертово стадо! Они же сейчас сами себя поубивают!»

Минуту назад я имел три боеспособные группы воинов: две терции и несколько отрядов стрелков. А сейчас буквально потерял одну из них. Не навсегда, но на какое-то время точно.

Нежданно-негаданно вылез внутренний голос, сообщивший с интонациями учителя литературы: «Тебе хорошо их судить! Сидишь тут вдали от боя, в безопасности, окруженный телохранителями! А они в лобовую шли, стенка на стенку! Распалили себя, чтобы отогнать страх смерти, а тут такой отходняк — враг бежит! Вот и сорвало ребятам резьбу».

Рукой, что было совершенно не обязательно, я отогнал этого доморощенного либерального философа, снова метнулся «взором» на опережение терции Быка. Просто проверить, не несутся ли они в ловушку, не ждет ли их за стеной небольшой, но крепкий отряд врага. Ведь сейчас терции, по факту, больше не было. Было три тысячи отдельных воинов, из которых только на половине имелись доспехи.

И, естественно, они вляпались!

Дрогнувшие желтые отступали не толпой. Они растекались по улочкам города небольшими группами. Быкоголовые преследовали их так же, отрядами. Где-то все проходило гладко, преследователи догоняли бегущих, брали их на мечи и тут же бросались на поиски других жертв. А в отдельных случаях они сталкивались с серьезным сопротивлением.

На одной из улиц моих бойцов ждала засада. Готовили ее заранее, на случай штурма, и сейчас она пригодилась. Едва желтые миновали поворот, как их товарищи подняли бамбуковую решетку с торчащими на ней заостренными кольями.

Не сумев вовремя остановиться, мои солдаты с ходу налетели на препятствие. Передние ряды попытались затормозить, но задние не дали этого сделать, в результате чего на кольях повисло сразу около десятка человек.

Пока товарищи пытались их снять — кто-то был еще жив, но ранен, — желтые принялись развивать успех. В широкие ячейки решетки начали бить копья, с каждым ударом собирая кровавую жатву.

Теперь запаниковали уже мои люди. Впереди смерть, позади наседают друзья, которые пока не могут ничего понять. И нет командиров, которые могли бы что-то изменить.

«Этих можно списывать, — холодно заявил Лё Ха. — Сейчас им еще во фланг ударят, и все. Возвращайся».

Согласившись с этим утверждением, я прекратил тратить ци на полеты и вернулся в тело. Вызвал Быка, сообщив о решетках. Приказал собрать своих оболдуев и двигаться медленно, но верно. Прапору велел разделить терцию на шесть штурмовых колонн и идти по окружным улицам в сторону центра. Лучники Пирата получили команду пробираться к стенам и занимать захваченный участок укреплений. Мытарь с остальными войсками тоже стал подтягиваться к городу с направления взятых ворот.

Бои за город длились до самого утра. В некоторых местах, таких, как центральная площадь и дворец наместника, до полудня. Желтые превратили внутреннюю часть города в лабиринт из ловушек, баррикад и целых укрепрайонов. В одном месте они даже установили посреди улицы аркбаллисту и успели выдать один залп до того, как обслугу с охраной нашпиговали стрелами.

Сложнее всего было взять дворец наместника. Я уже говорил, что китайцы, как никто, умеют вписывать постройки в ландшафт? Так вот, в Юйчжане они превзошли самих себя! Не знаю, создатели города так постарались, или это уже его новые хозяева доработали проект. Но то, что получилось в итоге, заставляло как минимум озадачено чесать в затылке.

Цитадель располагалась не в центре города, а ближе к восточному отрезку крепостной стены. И стояла посередине небольшого рукотворного озера, которое питалось водой от рукава протоки, которую аккуратно и незаметно пропустили под укреплениями в подземных трубах. Штурмовать его можно было только с одного направления — через мост, который, к счастью, не был подъемным.

Во дворце засело около двух сотен последних защитников Юйчжана. Три десятка внутренней охраны во главе с командиром гарнизона и с миру по нитке тех, кто сумел добраться до спасительных стен, пока гарнизон не закрыл ворота.

Мои воины были вымотаны ночным сражением, а капитаны настаивали на немедленном штурме. Я понимал, что даже в соотношении два к одному потери моей армии будут, говоря языком военных, приемлемыми. Всего-то нужно было построить из подручных материалов таран, вышибить ворота, и волна атакующих вырежет защитников за считанные минуты.

Но что-то мешало мне так поступить. Усталость ли после ночного штурма, недостаточно закаленное китайской действительностью сознание жителя двадцать первого века — бог весть. В любом случае после того, как весь город был взят, я не видел острой необходимости драться еще и за цитадель.

Поэтому, закончив принимать доклады командиров о ситуации внутри и снаружи стен (десятитысячный корпус засадников так пока и не показался), я вышел на берег озера, закутавшись в «плащ», и усиленным голосом предложил гарнизону сдаться. Первым ответом защитников внутренней крепости была бессильно отскочившая от магического заслона стрела. Впрочем, другого варианта на первом этапе переговоров я и не ждал.

— Уважаемый командующий гарнизоном города Цзишуй Чао, прошу, поговорите со мной! — повторно обратился я к командиру защитников. Его имя я получил от одного пленного солдата желтых. — Ваш город взят, у вас всего две сотни воинов, а подмога из-за протоки так и не вышла. Вам не на что надеяться, но умирать совершенно не обязательно. Я предлагаю вполне достойные условия сдачи дворца, наместник. Вы и ваши люди останетесь живы, вашему господину будет отправлено предложение о выкупе. Во время содержания под стражей с вами будут обходиться достойно. Прошу, примите мое предложение, командующий гарнизоном! Сегодня погибло достаточно ваших людей.

Когда в «плащ полководца» ударила вторая стрела, Юэлян, стоявшая в десяти шагах позади, мгновенно вскинула лук и выстрелила куда-то вверх. За стеной раздался слабый вскрик.

Я оглянулся на невесту, едва заметно подмигнул ей. Девушка уже немного отлежалась и была в полном порядке. Большая часть техник, правда, была ей недоступна, но их пока и не требовалось.

— Господин Циншуй Чао! Я могу просто выставить у моста небольшой отряд пехоты и прикрыть их сотней арбалетчиков. За три-четыре дня у вас кончатся припасы, и вам придется либо умирать от голода, либо выходить и пытаться пробиться через заграждения. Конец в любом варианте один — смерть. Прошу, перестаньте упрямиться и сделайте верный выбор. Больше повторять не буду, у меня достаточно других дел.

Командующий гарнизона вывесил белый флаг через два часа после полудня. Как раз к тому времени, когда разведчики Амазонки доложили о появлении засадного полка.

— Отдыхаем, — приказал я, узнав, что засадный полк желтых развернулся и побрел обратно, к секретной переправе через протоку. — Не будем их преследовать.

Стратегический резерв повстанцев двигался, как и положено крупному воинскому соединению. С передовой разведкой, фланговыми дозорами и, надо полагать, тыловым охранением. Поэтому они еще до выхода из леса знали, что город пал — достаточно было увидеть, как втекают за стены вражеские (мои, в смысле) отряды.

Нападать желтые не решились — слишком серьезной была разница в численности. Любой китайский полководец (да и любой другой), с таким раскладом предпочел бы отступить, а не лезть в драку, если заведомо обречен на поражение. Так поступил и этот — развернул войско и повел его обратно за протоку. Любое другое направление для него означало гибель. Учитывая мое превосходство в кавалерии и стрелках, по дорогам они бы от нас не ушли.