— Мультфильм скоро начнется!

О! Хорошо, если рисованный! Терпеть не могу кукольных! Мультики показывают один раз в день, но никто не знает, какие именно, — в программе только строчка «14:25–14:40. Мультфильм». Пятнадцать минут в день — это нечестно! Сейчас же лето!

— Быстро!

Я бегу. Бегу! Только бы рисованный! Пусть будет рисованный! Почему я не вижу маму? Она ведь всегда зовет меня с балкона. А сейчас — откуда? Я всматриваюсь и не вижу ничего. Так у меня глаза закрыты! Почему у меня закрыты глаза? Надо открыть!

Я открыл глаза и встретился со взглядом бледно-зеленых глаз. Мама?

— Как тебя зовут? — спросила женщина.

И все, что есть я, все, чем я был и чем стал, падает в меня с огромной высоты. Без удара, очень мягко, каждая часть моей души или разума становится на свое место.

— Игорь Антошин, — ответил я, чувствуя, как слова царапают глотку. — Я в порядке, Ирина Олеговна. Что это было со мной? Гипноз?

Некоторое время наставница смотрела на меня без выражения, будто ящерица на будущую добычу. Но ответила:

— Управляемое погружение. Я погрузила тебя в инфополе, и ты… Ты видел что-нибудь?

Ох ты! А теперь эмоции в ее голосе появились. Ей интересно, и она… Кажется, она завидует!

— Видел. Но не очень понимаю, что именно. Будто осколки стекла в калейдоскопе. Там был Арцебашев, это я точно помню! И китаец! Его душили!

— Записывай. — Вновь температура поползла к абсолютному нулю. — Вот тетрадь. Каждую мелочь, каждую деталь. Незначительного нет.

— А вы этого не видели? — Мне казалось, что она была со мной рядом все это время.

— Нет, — отрезала Снежная королева, направляясь к выходу из библиотеки. — Запиши все и покажи мне. На этом занятие завершено. Повторим завтра.

А теории мне не положено, что ли? Что за инфополе, в которое она меня погрузила? Как в него входить? Как управлять? Она наставник вообще или погулять вышла? Что за манеры такие… заносчивые! Я ей виноват, что ли, что сын чудаком вырос?

— Ирина Олеговна! — позвал я «маму», когда она уже наполовину открыла дверь. — Мне нужны объяснения происходящего. И меня не устроят ваши «нет» или молчание Снежной королевы. Я понимаю, что вы меня на дух не переносите, и понимаю почему, но этот дар может служить княжеству, и я намерен его развить. Или мы с вами сейчас же найдем общий язык, как учитель с учеником, или я звоню Пояркову и говорю, что прекращаю занятия. Полагаю, что мной он будет менее недоволен, чем вами.

Сестра князя сжигала меня лучами смерти с минуту, не меньше. Только когда, по ее мнению, перестал тлеть даже ковер, на котором я стоял, она соизволила произнести:

— Хорошо.

Прошествовала ко второму креслу, уселась, плотно сведя колени — леди в каждом движении! — и сказала:

— Спрашивай!

— Что такое инфополе?

— А что такое бог?

— Это ответ? — Я ждал примерно такого подхода к нашему разговору и укоризненно покачал головой: не стоит, мол.

— И ответ в том числе. Инфополе — это мысли и чувства. Живых, умерших, нерожденных. Это альфа и омега любой цивилизации.

— Бог?

— Нет. Но имеются уникумы, которые так считают. У инфополя нет воли. Оно ничего не производит, ни к чему не толкает. Оно не Создатель, скорее Создание.

— И пророки могут к нему подключаться?

— Люди не машины. И оно не устройство. Взаимодействовать.

— Мои видения сегодня. Это настоящее, прошлое или будущее?

Снежная королева лишь плечами пожала.

— Не знаю. Тебе предстоит научиться это определять. У каждого пророка свой способ взаимодействия с полем. Ты должен узнать, какой твой.

— Как вообще получилось, что у меня открылся этот дар? Игорь ведь был инициирован…

— У моего сына, — кристаллики льда сыпались на пол с каждого слова Ирины Олеговны, — был открыт царский дар. Он ничем не уступал моему брату по силе. А ты… Твой перенос… Я не знаю… Ты будто стер все! Сломал все выстроенное, будто имел на это право!

— Я сюда не просился, — примирительно произнес я.

— Я знаю. — Женщина вернула себе самообладание в какую-то долю секунды. — Но это ничего не меняет.

— Я обнаружил в сети упоминание о пяти случаях «самоубийств» ванов. Вот адреса, — доложил Алмаз, когда я уже заканчивал с завтраком. Слово «самоубийств» он выделил особо, подчеркивая, что придерживается именно этой версии. — Еще есть три пропавших без вести. Двух— и трехнедельной давности. Я считаю, что это как-то связано.

— А следователей-то вокруг развелось! — с сарказмом проговорил Самойлов, сидящий напротив меня и уплетающий кашу. Не верилось, что эту слизистообразную массу можно было есть с таким аппетитом. — И у всех есть версии!

— Не нуди. — Я понимал, что подкалывает он не Алмаза, а меня. Ведь я вместе с ваном Ло собирался разговаривать с родственниками погибших магов, а он, профессиональный следак, оставался на обработке информации, найденной татарином.

— Есть не нудеть, господин обер-секретарь!

— Как наш берсерк? — сменил я тему.

Вновь спорить с Глебом не хотелось. И так времени потратили больше, чем могли себе позволить. Да, у меня навыков оперативной работы ноль целых хрен десятых, но со мной местный детектив, которому это по плечу. Кроме того, я рассчитывал на помощь со стороны дара. Мало ли, вдруг что-то подскажут видения. Самойлов хорош, но тут чужая земля.

— А сам чего не сходишь? Считаешь, что визит в спальню Яньлинь скомпрометирует девушку?

Что за язва! Не было же ничего! И вряд ли будет. Слишком много у меня обязательств, слишком велика пропасть между боярином русского княжества и ваном маньчжурского ханства. Куда там Монтекки с Капулетти! Да и возраст уже не тот.

— Когда я заходил, она еще спала, — отозвался я нейтрально.

Глеб, к счастью, не стал развивать тему.

— С ней Тедань сейчас. Говорит, что все в порядке. Дар она снова может принимать.

— Хорошо. Вы тогда, пока здесь, поговорите с ней. Что она чувствовала, когда не смогла принять силу брата. И, Алмаз… Покопай, как такое возможно?

— Уже. — Я даже не удивился его инициативе. — В сети по данному вопросу нет ничего. Есть только средневековые легенды, но там все настолько мутно, что без пол-литра не разберешься!

— Попроси у Алексея Вячеславовича бутылку — я у него видел в кабинете целый набор.

— Чего не сделаешь для службы!

В столовую вошел Яо. Сегодня он опять выглядел как модель с обложки журнала, посвященного моде пятидесятых. Костюм был консервативного коричневого цвета, но крупная золотистая клетка делала его легкомысленным. Крохотная шляпа с узкими полями, трость, штиблеты бело-коричневого цвета. При взгляде на него у меня появилась догадка — он намеренно одевался вычурно и несерьезно, чтобы снизить уровень собственной опасности в глазах потенциальных противников. Ну правда, разве в этом стиляге можно заподозрить бойца?

— Вы готовы, Игорь? — Видимо, действие датских капель начало слабеть, потому что вместо своего имени я услышал что-то похожее на «И Гэ Эр».

— Да, ван Ло. — Отодвинув от себя тарелку, я прикинул время, которое прошло с момента последнего закапывания лингвоботов. Выходило, что пора повторить процедуру. — Пойдемте. Только капли закапаем.

С китайцем мы так и не определились, какой формы общения придерживаемся — на «ты» или на «вы». Вчера, в горячке боя, он ничуть не смущаясь «тыкал», да и я как-то не собирался разводить политесы. Сегодня же Яо держался подчеркнуто отстраненно. Не то чтобы это было важно, но самую малость сбивало с толку.

План у нас был такой — опросить всех родственников самоубившихся ванов и найти подсказку их неадекватному поведению. Не факт, что накануне смерти они делились своими мыслями с родственниками, но с чего-то надо было начинать расследование. Идея принадлежала Яо, и я полностью полагался на него в этом вопросе. Как и в выборе транспортного средства: по адресам мы поехали на его машине — желто-черном купе с гоночными обводами, а не на посольском лимузине.