— Ты осознал свою ошибку?

— Ты больной, что ли, мужик? Драки в городе запрещены!

— А мы разве дерёмся? Мне кажется, что наше настоящее положение можно трактовать по разному, но уж точно не как драку.

— Ты мне руку сломаешь!

— Максимум — вывихну.

— Отпусти!

— Извинения. Я жду.

— Какие?… А-а-а!

— Я был не прав.

— Ты точно двинутый! А-а-а! Ладно! Ладно! Прости!

— Я был не прав.

— Я же!.. А-а-а! Ладно! Я был не прав! Я был не прав, прости.

— Извинения приняты.

Игорь отпустил кисть человека-кабана и стал смотреть, как тот поднимается с колен. Настороженно, поскольку в небольшой мозг увальня могла прийти идея о том, что сейчас самое время взять реванш.

Полузверь недоуменно посмотрел на своего обидчика, но бросаться в драку не стал. Вместо этого сделал какой-то странный жест, будто отогнал в сторону Игоря муху, после чего замер, ожидая чего-то. Как выяснилось чуть позже — ответа.

— Ты дуэль будешь принимать?

Теперь в недоумении завис боевой маг.

“Дуэль? Тут что, практикуется такое? Обожемой, как говорили в одном сериале последней Параллели! Наверное, и дуэльный кодекс имеется, куча правил, не зная которые, очень легко вляпаться в неприятности. Нет уж, не стоит гневить Господа!”

— Нет. Я принял твои извинения, и мне этого довольно, — вслух отозвался боярин. И тут его посетила интересная мысль. — Если хочешь, можешь угостить меня… выпивкой.

Так, кажется, вели себя детективы в сериалах второй Параллели? А он ведь сейчас, самый настоящий детектив.

— Ты энпися, что ли? — крохотные глазки кабана стали вдвое больше от удивления. — То-то я смотрю в статус и не вижу ничё! Охренеть, а я распинаюсь ещё стою!

В этот момент рядом с Игорем появилась… ради сохранения душевного спокойствия он решил называть это девушкой. Уменьшенная вдвое копия человека-кабана с белой кожей. Пожалуй, её можно было бы назвать миловидной — фигурка, прикрытая лёгким платьем, по крайней мере, была вполне ладной. Вид портили только похожий на пятачок нос и красные глаза альбиноса. Оружия девушка не имела.

— Понаехали! — возмущенно произнесла она. — Ни пройти, ни проехать! Добрых людей толкают, проходу не дают!

Боярин сперва принял замечание на свой счёт, но потом обратил внимание, что стоит кабаночка рядом с ним, а негодующие взгляды бросает на зеленокожего собрата. Последний же, закончив гляделки с противником, посмотрел на альбиноску и едва слышно выругался.

— Вот жеж! С энписями погавкаться, это как вообще? Репе с городом хана…

Вид у него сделался совсем огорченным. Бывший наследник князя Благовещенского не совсем понял, какое отношение к ситуации имеет упомянутый кабаном овощ. Но уточнять не стал. Тем более, ответа требовали от него.

Девушка, оторвав взгляд от чуда-юда, перевела его на Игоря и особым голосом произнесла:

— Хотите заявить о нарушении общественного порядка в городскую стражу?

— Э-э… Нет. Я полагаю, что конфликт уже исчерпан, — он с вопросом посмотрел на замершего кабана, дождался пока тот мелко и очень быстро закивал, после чего, для альбиноски, закончил. — Да и не было никакого конфликта. Сейчас мы с этим господином отправляемся выпить. Верно?

Хряк снова задрожал головой, подтверждая, что у них всё в полном порядке. Девушку он, кажется, боялся, правда, оснований для страха боярин не видел. Может быть, она входила в состав администрации этого города или была доносчиком той самой городской стражи? Чёрт ведь его знает, как тут устроена жизнь.

— Спасибо, братан! — с чувством проговорил здоровяк, когда девушка, приняв ответ, ушла. — С меня причитается! Меня, кстати, Борей зовут.

— Игорь, — с лёгкой улыбкой дипломата произнёс Игорь в ответ. — Ну так веди уже.

Кабан, поминутно оглядываясь — идёт ли спутник следом — пошёл через площадь. На этот раз двигался он осторожнее, не собираясь создавать новых столкновений. Боярин шагал следом, рассматривая публику.

Он не заметил этого сразу, точнее не придал этому значения — хватало других причин для удивления, но, кроме людей и нелюдей, на площади имелось ещё множество верховых животных. Столь же чудных, как и люди. В большинстве своём, под седлом ходили лошади, разряженные, словно на хозяева приготовили их выставку, но встречались и медведи, носороги, и волки. В одном месте Игорь заметил даже страуса, на котором гордо восседал какой-то бородатый карлик.

“Театр абсурда! — без враждебности подумал путешественник по Параллелям. — Но привыкнуть можно”.

За возможность вновь стать полноценным человеком, что в его случае означало возвращение дара, он мог простить этому миру и верховых ящеров.

Полузверь привёл его к трёхэтажному зданию, над входом в которое светились неоном буквы вывески, складывающиеся в слово “Красный угол”. Народу тут было не меньше, чем везде, однако внутрь никто не входил, предпочитая, отчего-то, толпиться снаружи.

— Это здесь, — произнёс детина и открыл дверь. Из помещения ударил шум: сплетение музыки, звона посуды и множества одновременно ведущихся разговоров. Не лучшее место для беседы, по мнению боярина, однако решалось это довольно просто — аспектом “покрова”.

Мужчина уже собрался было шагнуть внутрь вслед со своим сопровождающим, как вдруг на него обрушилась тьма. Возникло ощущение парения, будто тело накачали воздухом и отпустили полетать. Затем раздалось едва слышное шипение, а тяжесть в теле, и зрение стали возвращаться. Тьму сменил свет, заполняющий всё вокруг, затем в нём стали проявляться какие-то детали: кнопки, мигающие светодиоды, переключатели. В тот же момент тело просигнализировало боярину, что он уже не стоит перед дверь бара, а лежит. Причём, в жидкости.

Он повёл рукой, ощущая, как она вяло движется, преодолевая значительное сопротивление густой, словно сметана, субстанции. Свет, между тем, стал ещё ярче, а поверхность над головой — та что с кнопками, сдвинулась и поползла куда-то вниз. Несколько ударов сердца, и глазам мужчины открылся белый, тускло светящийся потолок.

Сначала Игорь просто тупо смотрел на тусклый свет потолочной панели и пытался понять, что же сейчас произошло. Без особого успеха, впрочем. В это время тело послало ещё один сигнал об изменении положения, на этот раз с горизонтального на вертикальное. Данный процесс был небыстрым и сопровождался едва слышимым жужжанием. Когда оно, наконец, утихло, потолок перед глазами мужчины сменился гладкой светлой стеной. Одновременно с этим стал опускаться уровень жидкости, в которой он находился. Оставляя кожу совершенно сухой.

Внезапно возникло ощущение чего-то очень знакомого. Дежа вю — будто бы он лежит в барокамере, куда после той грандиозной пьянки в Хабаровске — как же давно это было! — его упрятал княжеский целитель. Рядом стоит дядька, невидимый, но отчётливо ощущаемый. Как грозовая туча, каким-то чудом забравшаяся в комнату. Только в барокамере не было жидкости, да и сама она не принимала вместе с пациентом вертикального положения. И князя Пояркова рядом не было.

“Та-а-ак!” — многозначительно выдало сознание.

Что “так”, когда вокруг всё не так? Потянувшись к дару и не обнаружив его, боярин почувствовал, что начинает звереть. Без магии он снова был ординаром — беззащитным и уязвимым.

“К чертям на сковородку этого, мать его, безалаберного сукиного сына!.. Обещал же!”

“Соберись!”

Поднимающее голову отчаяние, услышав рык хищника, вновь вернулось к себе под корягу, а Игорь взялся за осмотр.

Первое — он действительно находился внутри какого-то странного, но явно медицинского прибора. Второе — ничего его внутри не удерживало. Третье — он был голым. Ни кирасы той дурацкой, ни меча, ни пистоли.

Крышка, ставшая теперь дверью, была опущена. Не рассуждая, действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, Игорь порывисто шагнул наружу. Попутно отметив, что тело уже не так охотно ему подчиняется. Словно бы оно реагировало на команды мозга с некоторой, едва заметной задержкой. Мужчина списал бы такую реакцию на шок, если бы не резкая боль в боку. Печень? Впрочем, спазм, ударивший его, быстро утих, оставив только воспоминание о боли и недоумение — никогда прежде телесная боль не смущала боярина.