После обеда, он вежливо раскланялся с хозяйкой поместья и на предоставленном Третьяковой возке, отправился на железнодорожную станцию, пообещав заглянуть где-то через недельку-другую уже с вполне конкретными результатами. Эти его слова вполне успокоили женщину.

А через десять дней в регулярно доставляемых в поместье калужских «Вестях» она прочитала некролог по поводу «гибели под колесами конного экипажа в городе Суздаль» почетного гражданина Калуги Вольского Адама Конрадовича. По опубликованной фотографии в черной рамке, несмотря на отвратительное качество изображения, несложно было узнать её недавнего гостя. Впрочем, женщине хватило лишь имени, поскольку Адамы Конрадовичи Вольские на Руси нечасто встречаются. Трагическая судьба то ли поляка, то ли жида мало волновала изрядно битую судьбой немолодую женщину. В свете случившегося, ей вдруг стало невыносимо страшно за судьбу другого горячо любимого человека.

Неожиданно Третьякова почувствовала сильное сердцебиение, перед глазами все помутилось от внезапно накативших слез, злосчастная газетенка выскользнула из её ослабевших рук и плавно опустилась на пол. Женщине хотелось куда-нибудь бежать, громко кричать о своем горе, требовать у власть предержащих немедленно начать прилагать все возможные усилия по поиску Андрея. Однако обессилевшие ноги никак не желали подчиняться её воле и не позволяли ей хотя бы подняться с кресла.

Неожиданно входная дверь в гостиную широко распахнулась и на пороге появилась какая-то расплывчатая фигура. Сквозь плотную пелену льющихся из глаз слез Егоровна стразу не поняла, кто именно заявился к ней в дом. Лишь протерев лицо носовым платочком, она получила возможность опознать пришельца. А узнав, сначала негромко хихикнула, затем нервно расхохоталась в голос, уж больно забавный тот имел вид.

Смотрю на свою покровительницу и благодетельницу, и сердце в груди от радости начинает работать с перебоями. А что это она плачет навзрыд? Тут радоваться нужно — все-таки мне удалось вырваться из того странного страшного и непонятного мира. Ах да, она же ничего не знает и наверняка считала меня умершим. Но вот, протерла глазки платочком, лишь после этого по выражению её лица я понял, что узнан. Однако первая реакция Егоровны на явление «блудного сына» оказалась для меня совершенно непредсказуемой. Вместо того, чтобы кинуться на шею «свому дорогому Андрюшеньке» Третьякова разразилась громким нервическим смехом. Ладно, пусть повеселится женщина, оно ведь у самых железных леди нервы не из стальной проволоки, и реакция на стресс может быть самой непредсказуемой. Это еще очень даже хорошо, что, увидев меня, бабуля не грохнулась в обморок, а всего лишь весело расхохоталась.

Убедившись, что с самым дорогим для меня в этом мире человеком все в порядке, я буквально сполз по стенке на пол. Устал, как загнанная коняга. Дорога к дому оказалась вовсе не легкой прогулкой, как мне поначалу это виделось. Мир за Гранью (как его называют люди Орловых) вовсе не райское местечко, а некое подобие ада, и мы с моим новым приятелем в этом очень скоро убедились.

Впрочем, обо всем по порядку.

Проглот оказался существом вполне понятливым и самое главное — управляемым. А еще он был необычайно вынослив и быстр. Пятьдесят километров в час на участках без препятствий для него не были пределом, однако средняя скорость его передвижения держалась где-то на уровне тридцати. Таким образом, за четырнадцать часов непрерывного бега в светлое время суток нам удавалось преодолевать от четырех сотен километров и более.

Жаль, но по ночам мой «маунт» становился вялым и терял способность не то что бежать, но и вовсе передвигаться. Лишь смертельная опасность могла заставить его шевелить конечностями. Если бы не это обстоятельство, время, проведенное в пути, можно было бы сократить на несколько дней. Впрочем, это я уже наглею — всё нам людям мало, везде ищем еще большую выгоду. А куда уж больше? Теперь мне не нужно самому топтать землю ногами. К тому же, нам не мешали разбросанные по дорожному покрытию всякие мелкие предметы. Необычайно твердые копыта моего скакуна превращали проржавевший металл и потерявшие прочность композиты буквально в пыль. А мешавшие нашему продвижению более или менее крупные остовы транспортных средств я попросту отбрасывал «воздушными кулаками» на обочину, освобождая дорогу набравшему изрядную скорость Проглоту, не просто бегущему, а пережевывающему на ходу очередную любопытную тварюшку, примчавшуюся на свою беду посмотреть, что за тарарам творится на дороге.

Однажды в далеком детстве я стал свидетелем издевательства соседских мальчишек над бездомным котом. Они привязали в хвосту несчастного животного пару консервных банок и с радостным гиком гонялись за ним по двору. Впрочем, их радость продолжалась недолго, дворник Селим разогнал мучителей метлой, затем освободил животное. Кот потом прижился в кондейке, где хранился дворницкий инвентарь, Селим начал его подкармливать, а за ним и некоторые другие жители нашего дома. Вскоре безымянный заморыш превратился в упитанного любимца всего двора по имени Василий, особенно, после того, как однажды пробежал мимо вечно судачащих на лавке кумушек со здоровенной крысой в зубах… Прошу прощения, немного отвлекся. Так, к чему это я про кота? А к тому, что наша дружная компашка в процессе движения по дороге издавала звуки, напоминающие перезвон привязанных к кошачьему хвосту консервных банок. Данное обстоятельство не могло не вызвать переполох в умах окрестных обитателей. И если травоядные старались убраться как можно дальше от источника шума, хищники наоборот, рассчитывали здесь поживиться. Прибегали иногда поодиночке, но чаще стаями. Тут уж я отрывался по полной, парочку убивал, остальных для сохранения экологического баланса отгонял огнем. Поверженных тварей, Проглот тут же хватал щупальцами и прямо на ходу начинал употреблять в пищу. Крайне не эстетично, скажу вам. Брызги крови, ошметки плоти и прочего дерьма, мне приходилось от всего этого прикрываться силовым щитом. Таким образом мой скакун находился в перманентном процессе поглощения и переваривания пищи. Поначалу я был удивлен этой его способностью. Однако уже через сутки отметил у него существенную прибавку в весе и габаритах. Прям как в сказке Пушкина: «Он растет на радость нам не по дням, а по часам». Тоже мне князь Гвидон. При таком режиме питания, пожалуй, скоро размером со слона станет. Да и пускай себе растет, мне не жалко.

Еще до наступления темного времени суток я подыскивал для себя очередное убежище в виде одного из многочисленных «мотелей». Лучше убежища не придумать. Несмотря на видимую хлипкость, стены местных зданий, изготовлены (как подсказал мне Дар ведуна) методом 3-D печати из вполне прочной и долговечной пластмассы, к тому же, усилены композитной арматурой. В отличие от высотных городских зданий, эти придорожные домишки хоть и обрастали ползучей зеленью по самую крышу, особо сильного давления растительной массы не испытывали, поэтому разрушениям практически не подверглись. К тому же, основной удар неведомым оружием пришелся по центральной части городов, и вне зоны поражения многие, особенно малоэтажные здания остались целыми и простоят еще долгие десятилетия, вполне возможно — века.

Лишь единственный раз мне довелось наткнуться на провал диаметром пять сотен метров абсолютно круглой формы, расположенный вне городской черты, аккурат посреди дороги. Странно, вполне готовый бассейн не был заполнен водой. Вместо неё внутри клубилось что-то похожее на плотный густой дым, как от горящих покрышек, всех мыслимых оттенков черного, часто с заметной синевой или прозеленью. Близко к обнаруженному объекту я не приближался — уж больно неприятно и опасно выглядела клубящаяся масса. Обогнули дыру в земле по дуге большого радиуса и поскакали дальше своей дорогой. При других обстоятельствах я, вполне возможно, и посвятил бы изучению обнаруженного феномена пару-тройку часов, но сейчас меня более всего занимали собственные дела неотложного характера.