Он сказал. Не смотря на то, что я примерно представлял масштаб происходящего, мой покерфейс дал трещину. И все, на что меня хватило, был вопрос:

— Что, прям любой на выбор?

Некоторое время я пытался уложить в голове то, что сказал Стрельницкий. Получалось не очень. Город. Любой город, с численностью населения до полумиллиона. Со всеми предприятиями и налоговой базой. С людьми и связанными с ними проблемами. В собственность. С правом передачи по наследству.

Затем появилась мысль, которая прямиком пришла из какого-то американского фильма:

«А это, вообще, законно!»

Следующая за ней была несколько более приземленной, связанной с собственниками, живущими на потенциально моей территории. Как-то же с ними надо будет решать, вряд ли бизнесмены с готовностью передадут контрольные пакеты акций в руки молодому мужчине без рода и племени. Как бы не пришлось устраивать круговерть с убийствами и…

«Лях, приди в себя! — внутренне возопил я, — На кой хрен тебе город, чудило на букву «м»? Решил стать столбовою дворянкою? Ты с кланом-то из детей не справился — куда тебе такое?! Зачем ты вообще об этом думаешь?»

Так-то я все понимал — хорошо знал самого себя и иллюзий не испытывал. Но звучало-то как! Свой город! Свой собственный город… Я представил родной Благовещенск, его улицы, идущих по ним людей, забитую в час пик Калинина с Мухина. Пробки на въезде в микраху вечером, вид на горящий огнями Китай за рекой. И это все, к примеру, мое. Ну, не знаю!.. Наверное, город, в котором я родился, я не смогу считать своей собственностью.

А если абстрактно, какой бы я выбрал? Не Дальний Восток, точно. Не Сибирь. Что-нибудь в Подмосковье? Владимир там, Суздаль, Ярославль, может быть. Не, близость к столице, это тот еще геморрой. Кто там сказал: «Если суждено в империи родиться, лучше жить в провинции у моря»? Не помню, да и не важно. Но мысль правильная. Что у нас у моря? Теплые отметаем сразу, все эти курорты мне нафиг не нужны — сопьюсь. А что если?.. Во, точно! Калининград! Идеально! Город. До полумиллиона жителей. Море есть, курорта нет.

— Что насчет Калининграда? — спросил я. Так, чтобы разговор поддержать.

— Занят, — ответил Стрельницкий.

Чуть было не спросил — кем? Как будто для меня разница есть! Вот, блин! Как так? Нечестно! Даже с учетом того, что я не собирался на самом деле претендовать на кусок земли русской, стало как-то обидно. И тут обошли! Хотя, чего я ожидал — поздно к процессу дележки подключился, вот все самые вкусные куски и разобрали.

— Ладно, — буркнул я. — Еще подумаю. Потом.

— Тебе дадут карту, на которой помечены уже обещанные вотчины.

Вотчины… Да он ведь на полном серьезе в феодала играет!

— Ок, — я почесал затылок. — Ну я с этим потом поразбираюсь. Сейчас-то что? Когда начинаем? В смысле, я согласен, если кто еще не понял.

Лидер улыбнулся. Слово такое есть — милостиво. Не знаю, как описать, но он улыбнулся именно милостиво. Так, словно никогда не сомневался в моем решении и снисходительно его принимал. Типа, «а что тут у нас сейчас Ванечка будет кушать? Брокколи! М-м-м! Ванечка любит брокколи! Правда, Ванечка?»

Может, конечно, я себя накручивал, но выглядело это в моих глазах именно так.

— Считай, уже начали, — произнес Стрельницкий. — Как только ты принял предложение, так и начали. Вадим расскажет тебе о первом задании. А меня, я надеюсь, вы простите. Дела.

И он, поднявшись, коротко всем кивнул и направился к выходу. Телохранители тенями последовали за ним. Мавр сделал то, зачем явился, и не собирался дальше тратить на меня свое драгоценное время. Судьбы мира, и все такое.

Прежде, чем он ушел, я бросил ему вслед.

— Кирилл Владимирович! Еще один момент?

Лидер обернулся, впервые за время разговора продемонстрировав что-то вроде нетерпения смешанного с раздражением. Но остановился.

— Я хотел бы поговорить с послом Иерархии. Чистильщиком или кто там у них сейчас за переговоры отвечает.

Он не стал спрашивать зачем мне это, хотя я и имел ответ, который его бы устроил. Я бы сказал, что, если я ошибаюсь в функциях и их намерениях, то было бы правильно убедиться в этом в разговоре с одним из них. Не таким бестолковым, как мои новорожденные девочки, не прожившие и дня в социуме пришельцев. И это не было неправдой, только лишь надводной ее частью. То, что пряталось под водой, можно было обозначить фразой: хочешь победить врага — изучи его.

Но он не стал спрашивать и уточнять. Только кивнул, мол, не проблема, но тут же испортил все словами:

— Сперва заслужи доверие.

И вышел.

— А он, интересно, кем будет? — ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал я, когда в помещении остался только я с функциями и Вадим с Родионом Павловичем. — Императором?

— Протектором, — отозвался Наставник, глядя на меня с лукавой улыбкой. — Российская Федерация и большая часть союзных республик бывшего СССР будут называться Протекторатом. Лет через семь, может десять.

Как они все распланировали, а! Как будто давно этого ждали, но подходящий момент появился только сейчас! Видимо, эти мысли отразились на моем лице, так как старший Ланской сказал.

— Мы думали, что это произойдет в конце двадцать первого века. Собирались действовать незаметно, последовательно. Заполнить все открывающиеся со временем вакансии в органах власти — есть плюсы в долгой жизни, знаешь ли. Но Вторжение все изменило. Теперь нет необходимости медлить и таиться. Скорее, надо торопиться.

Ум за разум заходил от этих новусов! Распланировали все до конца двадцать первого века, надо же! Небось и дожить еще до этого дня собирались. Ну а что — своей смертью, от старости, еще ни один супер не умер. Масоны, блин!

В голове роились вопросы, суть которых сводились к слову «как?» Как новусы собираются править миром и обычными людьми? Как планируют контролировать армию и флот? Как население Земли отреагирует на возрождение аристократии, да еще и завязанную на сверхспособностях?

Ответы я знал. Ну, не то чтобы знал, догадывался. Да и Ланской только что сказал сейчас — они последовательно заполняли открывающиеся вакансии. Год за годом, поколение за поколением. Если уж у провинциального благовещенского клана получалось держать в руках целый город, всех силовиков и СМИ, то каковы же были возможности у столичных новусов? Даже по другому сформулируем — как давно людьми правят мутанты?

Но это был праздный интерес. Не настоящий. По-честному — меня все это совершенно не волновало. Даже больше — было пофиг. Хотят играться в свою политику, перерисовывать границы и строить дивный новый мир — да пожалуйста!

Я знал, что не особенно умен. Понимал, что воображения у меня, как мозгов у голубя. Ни гибкости мышления, нужного для политика, ни лидерства, для руководства кланом. А еще я был одиночкой. Всегда, даже до мутации. Друзья были, в компаниях каких-то я тусовался, но так, больше для вида. Чтобы не выделяться. Плыл по течению, следовал шаблонам, которые мне предлагало общество. Как бы печально это не звучало — ничего особенного до того момента, как мой череп пробила пуля Чистильщика, я из себя не представлял.

И не сказать, что после перерождения, заполучив способности, я как-то сильно изменился. Поумнел или еще что-то. Так же плыл по течению, больше пытаясь выжить, чем чего-то добиться. А потом… Потом у меня появилась цель. Впервые в жизни я знал, чего я хочу. Не то, что мне навязывали в детском саду, школе и вузе. Не хотелки, которые считались правильными в моем окружении. Цель была только моя.

Новусы могут выстраивать свои «новые социальные модели», раздавать города в награду за верную службу, называться графами, баронами, протекторами. Править людьми открыто или прячась за искусственными службами. Я хотел иного. Всего лишь собирался обезопасить человечество от угрозы полного и тотального уничтожения. Сделать так, чтобы Земля не стала еще одной колонией Иерархии.