В одном из домов одну из женщин встречает очень ревнивый супруг. По правде сказать, не в одном из домов, а почти во всех, но мне важен только один. В этой семье нет детей, женщина слишком красива и своевольна, а мужчина – важный государственный чиновник. Они не могли не поругаться. Жена бросает в мужа ключи от дома, садится в такси и уезжает к той самой подруге, вернувшейся из Африки.

А мужчина, не сомкнувший за ночь глаз, утром отправляется на службу. Он зол, как рота демонов, и ищет лишь объект, на который можно излить свой гнев. И первое, что он видит, садясь за стол в кабинете – это прошение о выводе за штат некой Обой Яньлинь. Оно лежит тут уже давно, и он знает эту историю от начала и до конца – берсерк, влюбившаяся в русского боярина. Но до этого момента он не знал, какое решение ему следует принять. С одной стороны – её непосредственный начальник отзывался о женщине настолько хорошо, насколько это возможно. С другой же – не все в Золотом дворце считали хорошей идеей отпустить безопасника. К тому же с вполне чётким намерением этого самого берсерка стать младшей женой племянника главы соседнего государства.

“К дэвам! – думает чиновник. – Русская подстилка! Пусть убирается в рубище! Сорвать все регалии, лишить всех привилегий и запретить въезд в страну! Навсегда! Проклятая шлюха!”

Вряд ли он осознает, кому именно шепчет проклятья, выводя резолюцию размашистым почерком в сопроводительном документе к бумагам Яньлинь. Через три часа пакет с почтой из канцелярии приносят в Опорную башню. Ду Шэнли неверяще смотрит на две строчки и массивную печать и пытается понять, что произошло в Золотом дворце. Но он не сомневается, что его взбалмошная охин стала разменной фигурой в политических играх. И понимает, что прямо сейчас он ничего не сможет изменить. Но помочь сотруднице он может.

Он снимает трубку и вызывает Обой Теданя. Инструктирует его, на ходу придумав повод для командировки в Мин, после чего уже вызывает его сестру.

И Линь отправляется в Пекин к Яо. Как мне и было нужно.

*Мэнъань – дословно “тысячник”

**Охин – девочка

***Эце – отец

****Mea culpa. Mea maxima culpa! (лат.) – Моя вина. Моя величайшая вина.

Полицейский был уже не молод, но выглядел подтянутым и бодрым. Не то что большая часть его коллег, которые незадолго до пенсии начинали отращивать себе брюшко и грудь, размерами соперничающую порой с женской. Цуань Хо на их фоне смотрелся так, словно сошёл с рекламного плаката, что так любили производить в Департаменте охраны общественного порядка.

Простое, круглое и очень располагающее лицо, способное застывать в суровой маске и доброжелательно улыбаться. Короткий ёжик чёрных, тронутых сединой волос, уверенный взгляд и широкие ладони потомственного селянина. Яо отметил, что ничего не зная о человеке, он уже проникся к нему симпатией. Вот что значит эмпатия хорошего и опытного полицейского, работающая безо всякой магии.

– Вы уверяли, что обладаете важными сведениями, детектив Цуань, – проговорил гвардеец. Он стоял возле стола в своём кабинете и смотрел на посетителя сверху вниз, но того это ничуть не смущало. – Я вас слушаю.

– У меня нет уверенности в том, что данные сведения именно то, что ищет личный слуга императора, – спокойно, без тени подобострастия ответил полицейский. – Но их важность у меня не вызывает сомнений.

“В нём совсем нет страха!” – копьеносец являлся носителем аспекта Ши и, сфокусировавшись, мог чувствовать сильные эмоции человека. Сейчас перед ним будто находилось ровное и гладкое горное озеро. Рядовой детектив столичной криминальной полиции чувствовал себя совершенно спокойно рядом с главой гвардии императора. Это интриговало даже больше, чем потенциально важная информация.

А сведения были нужны, как воздух. Подавление мятежа “Нового пути” до сих пор не состоялось, а поиски его вдохновителей зашли в тупик. След предателя, который обнаружил копьеносец в погоне за гуафангом, оказался пустышкой – все высшие чиновники подтвердили свою невиновность под “взглядом императора”. Страна уже месяц находилась в состоянии невидимой большинству гражданской войны. И выход из этого положения в обозримом будущем не просматривался.

Кое-какие успехи всё же имелись. Силовым ведомствам удалось навести подобие порядка в империи. Хотя бы массовые убийства чиновников и служащих прекратились. Каждый день в утренних сводках Яо ещё встречал сообщения о погибших, но теперь это было одно или два имени, а не сотни или даже тысячи жертв “Нового пути”, как в первые дни мятежа. Тем не менее, у него до сих пор не было ниточки, ведущей к тому кукловоду, который едва не погрузил империю в кровавый хаос.

И при этом копьеносец каким-то шестым чувством понимал, что зараза мятежа загнана в подполье на время. “Новый путь” не сдался – он лишь затаился на время. И, наверняка, готовится к новому удару. Который сведёт на нет все достигнутые успехи.

Поэтому за сообщение от старого знакомого из полиции, ещё по Гуанчжоу, о том, что некий пекинский детектив ищет возможность встретится с ним лично, он ухватился с надеждой утопающего. Хотя и не понимал, как ему может помочь обычный полицейский.

– Тогда рассказывайте, детектив.

Цуань Хо кивнул и начал говорить. Тезисно, но не сумбурно. Слова лились гладко, словно речь он подготовил заранее и многократно отшлифовал перед зеркалом. Может так и было.

– Есть один человек, преступник. Он занимался наркотиками. И сейчас занимается, но не в прежних объемах. Нам запрещали его трогать при отце нынешнего императора. “Длань” – прямой приказ. Полиция могла арестовывать его дилеров, но против него лично ни разу обвинения не выдвигались. Даже сведения, добытые нами, все факты и доказательства требовалось передавать человеку из “Длани”. Которые никогда и нигде больше не всплывали – просто исчезали.

– Агент “Длани императора”? – пока не понимая к чему ведёт полицейский, предположил Яо.

– Я так же считал, – кивнул тот. – Преступник, его зовут Го Чо, работал с очень большими объёмами, и предположить такое было бы более чем естественно. Какие-то дела имперской службы, о которых обычному следователю знать не полагалось.

– Вы сказали “тоже так считал”? Теперь не считаете?

– Сотрудник “Длани”, который курировал Го Чо, неделю назад был убит вместе с семьёй. А сам наркоторговец в тот же день покинул свою усадьбу в окрестностях столицы.

– Воспользовался бардаком в стране и обрубил связи с “Дланью”?

– Я тоже так подумал.

– Вы опять используете прошедшее время.

– Три дня назад Го Чо связался со мной. Мы знакомы – он был прекрасно осведомлён о моих взаимоотношениях с “Дланью” и о тех указаниях, которые я получал от них. Как бы то ни было, он обратился ко мне с просьбой о защите.

– Преступник к полицейскому?

– Я тоже был удивлён.

– Он объяснил зачем просит защиту?

– Очень сумбурно, по моему, он был пьян и до смерти перепуган. После его звонка я стал восстанавливать в памяти всё, что знаю о нём, его делах и связях с имперской безопасностью. Все сведения я хоть и передавал “Длани”, но из головы-то они никуда не делись. Не буду утомлять вас деталями – сейчас они не важны, но я вспомнил о двух регулярных и очень странных поставках. Раз в два месяца морской контейнер забирал один и тот же человек из “Длани”, который курировал мой отдел. Полиция же в это время фактически обеспечивала безопасный периметр. Другую такую же партию поставляли “Новому Пути” – сперва мы следили за ними, подозревая коррупцию, но куратор ясно дал понять, что речь идёт о государственных интересах. Когда я сопоставил одно с другим, а также с тем, что сейчас происходит в империи, то пришёл к выводу, что покровителей Го Чо имел не только в “Длани”. И если его куратор из безопасности убит, а сам наркоторговец скрывается, то не значит ли это, что охоту на него ведёт этот самый покровитель?