И мы с князем подробно обсудили усеченную версию Самойлова, в которой злодеем был не Игорь Сергеевич, а Бестужев. Опуская явные дыры в ней, затыкая их правдоподобными суждениями, я мягко подвел дядюшку к мнению, что во всем виноваты «клятые москали». Ну или, по крайней мере, очень могут быть виноватыми.

— Логично, — покивал тот в завершение. — Очень логично. Но бездоказательно. На основании одних только суждений я москвичам предъявить ничего не смогу.

— Да и не надо ничего предъявлять — спугнем только!

— И то верно. Но нужно сделать что-то. Как бы не стало поздно.

— Аудиторскую проверку запустить по объекту, — выдал я. — Работы приостановить.

— Убытки… — протянул князь с сомнением.

— Да не обеднеем, чай! Хуже будет, если проморгаем то, чего не видим пока.

— И то верно. Ну действуй тогда. Я распоряжусь по аудиту.

Я кивком попрощался и двинул к выходу. И был остановлен у дверей словами:

— Игорь.

Пауза. Я обернулся и вопросительно глянул на дядьку.

— Я тут подумал… — Князь глянул на меня пристально. — Не век тебе вторым ходить, с царским-то даром. Я тебе почтой документы отправлю по Пермскому княжеству. Ты посмотри, как спокойная минутка выдастся. Стол там род Татищевых держит… держал. Но измельчал. Сейчас там княжит Ольга Татищева. На одной только верности боярской и сидит, своего дара, почитай, нет.

— Мне?

А вот теперь я уже не играл смятение.

— Ну а что? Нужно нам влияние расширять, да и родича на хороший стол пристроить не грех. Ты не подумай, Игорь, я тебя не принуждаю. Сам посмотри, почитай. Там и выкладки по княгине Ольге имеются: внешние данные, медицинские показатели, психотип, родственные отношения с уральскими семьями. А Пермь так или иначе кто-нибудь браком заберет. Так почему бы не ты?

— Ты что, уже и переговоры ведешь?

Только произнеся вопрос, я сообразил, что обратился к князю на «ты». Впервые. Но тот, похоже, принял это как должное.

— Ну, отказать-то не поздно. Дальше протокола о намерениях мы не прошли. Но местные роды к тебе благосклонно настроены. Там, правда, еще московский князь им кого-то сватать собрался, но пока без конкретики. Влияние он там большое имеет, однако местная элита хочет из-под его руки убраться — под своим князем ходить.

Накатило едва сдерживаемое желание заорать в полный голос.

— Я… Я посмотрю, — едва выдавил. — Спасибо!..

— Пустое! Еще не решили ничего. Ну все, ступай уже. После это обсудим.

Люди должны друг с другом разговаривать. А родственники — особенно. Поговори в свое время дядька с племянником — ничего такого не было бы: ни заговора москвичей, ни убийства посла, ни моего попадания в чужой мир. И жил бы я себе в своем теле, в своем мире, на своей должности… В скуке, предсказуемости и безопасности.

Дядька, а! Хитрец какой!

По лестнице я спускался медленно, пытаясь уложить новые данные в голове. И едва не уткнулся в неожиданное препятствие. Поднял голову — мальчишка. Тот самый, которого я в первый день видел в княжеской резиденции. Сын Николая Олеговича. Двоюродный брат двойника. Или нет?

— Антон? — на пробу спросил я.

— Драсти, дядь Игорь!

— Я не дядя тебе, а кузен, — поправил я мальчика. — Двоюродный брат, значит.

— Я знаю! — отмахнулся тот. — А ты чего такой грустный, дядь Игорь?

Антон был настоящим пацаном. Такими должны быть все мальчишки в мире, если им от роду восемь-девять лет и у них нет проблем, кроме навязчивой опеки родителей. Худой, загорелый, лохматый, с глазами, которые постоянно ищут, чего бы такого сделать. Веселого, интересного — и обязательно небезопасного. Обычный мальчуган, не скажешь, что княжий отпрыск. Белая футболка измазана на плече пылью, короткие шорты с набитыми чем-то карманами и растоптанные сандалеты на босу ногу. Он постоянно пребывал в движении, хотя и стоял вроде на одном месте: переминался с ноги на ногу, почесывал сбитый где-то локоть, вертел головой по сторонам. Ракета в предстартовой готовности! Сейчас получит «ключ на старт» и рванет в неизвестном направлении.

— Дела…

— А я Вовку ищу! Ты не видел?

Интересовали его мои дела, как же!

— Э-э? Вовку?

— Сын охранника. Рыжий такой. А, ладно! Сам найду. Слушай, а у тебя дар когда проснулся?

Манерой менять направление разговора он очень походил на своего отца. Только делал это в непосредственной детской манере. Я и рта не успел раскрыть, а он уже сообщил:

— А у меня неделю назад! Смотри, как могу!

И малец вытянул в мою сторону руку с пляшущим лепестком огня на ней. Выглядел он при этом донельзя гордым. Впрочем, в его возрасте с таким же лицом демонстрируют дохлого жука, извлеченного из кармана, или приблудившегося щенка.

Мне стало немного не по себе. Что способна натворить магия в неумелых руках, я уже видел. Чуть не дернулся к малому, чтобы сбить пламя. Но опомнился и сказал только:

— Осторожнее. Дар — это сила, а силе контроль нужен!

— Ты как наставник! — Мальчишеская ладонь сжалась в кулак, сминая пламя. — Пошли Вовку искать?

— Антон, я сейчас не могу. Очень много дел. Но когда я с ними разберусь, мы обязательно поиграем.

У меня не было своих детей. И я не очень знал, как себя вести с этим восьмилетним субъектом, для которого княжеская резиденция была местом для игр, дети охранников — соратниками, а призываемый на руку огонь — разновидностью цветных кубиков. Я с обычными-то детьми себя скованно чувствовал, а тут отпрыск царствующего рода.

— Так его ж не будет уже! Его папка сутки через трое работает, — снисходительно пояснил мне кузен. — Завтра Мишка придет, а потом Леха. Но Мишка в прятки играть не любит, зато сильный! Мы с ним боремся и на башню лазаем.

— Лазим, — на автомате исправил я разговорную норму на печатную. Мальчишка отмахнулся — дескать, без тебя наставников хватает.

— Приходи лучше послезавтра, мы с Лехой будем планер запускать.

— Я постараюсь…

— Лан, я пошел.

Прежде чем ракета обожгла стартовый стол раскаленным выхлопом из дюз, я придержал мальца за локоть. В голове мелькнула идея, которую хотелось проверить. Да и уж очень объект был подходящим — пацан, которому вряд ли покажутся странными вопросы взрослого брата.

— Антон. А царский дар у тебя уже пробудился?

«Я должен наследовать княжество! А не пацан, у которого неизвестно еще, есть ли царский дар!»

Мальчишка сразу погрустнел и с тоской посмотрел в манящую пустоту коридора. Всем своим видом он выражал нежелание продолжать этот разговор, но просто сбежать тоже не мог. Как же! Взрослый родич.

— Антон? Я тебя обидел чем?

— Не. — Пацаненок шмыгнул носом. — Все просто спрашивают, спрашивают… Надоели уже!

— Ну это же важно, братец. Ты же понимаешь…

— Да все я понимаю! — Звонкий детский голос попытался пародировать интонации кого-то взрослого. Скорее всего, наставника. — Не у каждого в роду открывается способность к дару заповедному, царским называемому!

Я улыбнулся. Искренне — мальчонка мне нравился. Своей живостью, серьезностью, даже манерой скакать с темы на тему. И чувством юмора тоже.

— Ну а все-таки? Проснулся?

— Непонятно, — признал он с шумным выдохом. — Наставник говорит — вот-вот должно. Папка говорит, все признаки есть. Сны тревожные, видения наяву…

— Это какие?

Антон посмотрел на меня с подозрением. Сквозь мягкие детские черты на миг проступило лицо его отца.

— Ты же сам знаешь!

— Так у всех по-разному! — моментально нашелся я.

Брата ответ устроил.

— А. У меня — небо зеленое, и люди кричат. Много людей, очень много. Все плавится: дома, люди и небо даже… Страшно так…

— Это во сне?

— Ага. Во сне. А вчера вот — не спал. А еще бывает, что родных вижу. Папку, мамку, тебя, теть Иру. И друзей еще, Мишку с Лехой. В нарывах страшнючих, как у мертвецов! А еще просто так страшно иногда становится. Без видений. Идешь, идешь — и бац! Вся сила из ног и рук уходит. А еще я подслушал, как мамка плакала и папке говорила, что, бывает, и умирают. И еще…