Гости даже не пытались соблюсти видимость приличий. Не спросили, как дела, не скучаю ли я, не привезти ли мне мандаринов? Зашли, как к себе домой (хотя так оно и было), телохранители осмотрели все на предмет ям-ловушек, а Наставник тут же приступил к изучению моих девочек. Я велел им его слушаться, коротко поздоровался с Вадимом и уселся на диван напротив Стрельницкого.

Тот же разговор начинать не торопился, делая вид, что всецело увлечен исследованиями Родиона Павловича. Старик, как ребенок дорвавшийся до банки варенья с верхней полки, загнал функций в состояние виара, и периодически выныривал из него, сообщая об увиденном. Вскоре он уже рассуждал, как было бы здорово увезти их в какой-нибудь закрытый НИИ и там всласть поизучать. Вот уж не думал, что этот зожевский дедок скрывал в себе чокнутого ученого!

Стрельницкий дал ему время поохать, а потом взял слово, напоминая о том, что приехали они не просто лясы поточить. Начало его речи показалось мне несколько банальным — перегрев ожиданий, полагаю.

— Как ты понимаешь, Иван, разговор у нас с тобой будет непростой.

— Ага, — коротко отозвался я.

Если мой собеседник ждал, что я начну кричать, жаловаться или обвинять его во всех грехах, то он просчитался.

Дальше речь пошла такая, что я, дескать, не привык ходить вокруг да около, хотя именно этим он и занимался минут пять. Мне было доведено, что я всех подвел, что едва не угробил хрупкое равновесие, достигнутое титаническим трудом новусов и Лидеров Альянса. Наконец, Стрельницкий подвел к тому, что у меня еще есть шанс искупить и всячески оправдать доверие.

Я слушал с умным видом, в нужных местах кивал, что-то мычал неопределенное, мол, ну да, а то как же, и очень часто агакал. Когда же стало понятно, что Лидер уже озвучил вопрос и теперь ждет от меня ответа, я серьезно кивнул и выдал:

— Я не подведу императора.

И предельно преданно уставился на Стрельницкого.

Которого, видимо, предупреждали о не совсем адекватном юморе некоего Ликвидатора. Потому что он не стал ругаться, а лишь попросил отнестись ко всему посерьезнее.

— Ой, да ладно, Кирилл Владимирович! — отмахнулся я. — Давайте откровенно. Я вам нужен. В противном случае вы бы сразу отдали меня с девочками Родиону Павловичу, и забыли.

— И для чего же?

Смотрел он так, что я на миг засомневался в верности выбранной платформы. Но не позволил сомнениям победить.

— В новом мировом порядке будут нужны эффективные убийцы.

Судя по всему, ответил я верно. Вадим, стоящий за диваном, едва заметно кивнул, подтверждая это.

— Верно, — отозвался Стрельницкий. — Но я бы уточнил — не убийцы. Ликвидаторы.

Я снова махнул рукой, мол, детали.

— Мы создаем общество, в котором новусы будут занимать положение на вершине пищевой пирамиды. Как и должно, ведь мы превосходим обычных людей, и наша мутация, сколь бы сомнителен ни был ее источник, устойчива. Мы способны к воспроизводству себе подобных, а значит это все же эволюция, а не мутация.

Вот так он примерно все время и говорил. Как почетный преподаватель, заслуженный учитель Российской Федерации и немного нацист.

— Кирилл Владимирович, вы же знаете, как я вас уважаю. Не тяните резину, про превосходство нового вида я уже много от кого слышал. Давайте к делу!

— Слышал, но не согласен? — он не позволил сбить себя с толку.

— Это неважно. Я одиночка, перебороть систему не смогу. Да и не хочу.

— Напротив, это очень важно, Иван. Если ты не согласен, то как ты сможешь стать частью системы? Эффективной частью?

— Серьезно, заканчивайте. Я готов сотрудничать — просто не вижу других вариантов, но давайте без пропаганды. Я где-то читал, что мое поколение довольно слабо ей подвержено. Вы создаете новый мировой порядок. Ок. На вершине пирамиды должны стоять новусы. Нет возражений. Но я же понимаю, к чему вы ведете.

— К чему же?

— Чтобы те, кому вы дадите власть, не пошли вразнос, нужны убийцы. Причем не киллеры со снайперками, а такие, возможности которых смогут обеспечивать лояльность. Я одна из кандидатур. Не бог весть какой всемогущий юнит, но при поддержке и грамотном планировании почти всегда способный добраться до глотки охреневшего от безнаказанности новуса. Я все верно сказал?

Стрельницкий сдержанно поаплодировал — дважды хлопнул в ладоши — и покровительственно улыбнулся.

— Почти. Полагаю, тебе не интересно, как будет выглядеть общество, которое мы строим?

— Основу я понимаю — монархия, феодализм, но такой — махровый. По сути, все институты современного общества вы оставляете, смысл что-то менять, если оно работает, да и олигархия в одежках демократии уже вполне успешно себя зарекомендовала. Так что сменятся названия, окончательно закрепятся нормы подавления свободной воли, вырастет роль полицейского аппарата…

— Такое ощущение, Ваня, что ты все время, пока в изоляции был, читал Оруэлла, — хохотнул Родион Павлович.

— А что — не прав?

— Просто слишком мрачными красками все рисуешь.

— Ну давайте я добавлю немного розового! Под властью новусов разобщенное человечество впервые объединилось против общего врага, и теперь самое время использовать этот импульс для дальнейшего развития.

Мол, я тоже могу нести пафосную чушь с умным видом.

Стрельницкий, сдерживая улыбку, повернулся к Ланскому. Тот кивнул, будто отвечая на незаданный вопрос. Я даже представлял о чем эти двое сейчас «говорили».

— Ладно, Иван. Считай, как тебе угодно…

— Да я же не против, так-то. Диктат и светлое будущее — мне нравится.

— А вот перебивать старших — невежливо.

Я заткнулся. Своей цели я добился, донес до собеседников основную мысль — имею способности, готов сотрудничать. Пусть я и не был до конца честен — их, политиков, подобным не удивить. Да и мне пора бы уже немножко чаще мозгами пользоваться — зама-то по ним нет. Дерзость тоже нужно дозировать. Бороться с системой — это как мочиться против сильного ветра. Поступая так, не стоит потом удивляться мокрым штанам.

Да, мне не нравилось будущее, которое они создавали, но возможности его изменить, по крайней мере, находясь под домашним арестом, я не видел. Я по-прежнему не верил в миролюбие функций, но борьба с ними старыми методами показала их полную несостоятельность. А значит нужно выждать, закрепиться и действовать умнее. Стать частью системы, а не ее противником.

— Прошу прощения, Кирилл Владимирович, Родион Павлович. Одичал в одиночестве. Но правда, давайте к делу. Что конкретно на данном этапе построения нового общества от меня требуется?

— Вадим. Подойди.

Наставник пригласил к беседе Воина. Честно говоря, я думал, что он не более, чем сопровождающий Родиона Павловича телохранитель. Так-то он начальник службы безопасности клана, внутри семьи влиятельный новус. Но не на этом уровне. Тут и Родион Павлович присутствует только по причине старой дружбы со Стрельницким. А так же потому, что имеет на меня влияние.

— Вадим возглавляет новую службу в нашем Альянсе, — пояснил Лидер. Кажется он заметил мое замешательство. — Тот самый контроль за — как ты сказал? — охреневшими от собственной безнаказанности новусами. Твой старый знакомый Михаил тоже состоит в ней. Как и несколько других твоих знакомых. А курирует деятельность службы — Родион. Я предлагаю тебе присоединиться к ним.

— Чтобы убивать тех, кто потерял берега?

— Не только, но в том числе. Что скажешь?

— Это типа штрафбат для провинившихся или будет награда? — уточнил я.

— Второе, Иван, второе. Ты достаточно умный парень, чтобы понять — без моей санкции до Африки ты бы не добрался.

Ясное дело! Я это понял, как только Тоня забрала меня от Маяка. Точнее, когда увидел Мишкино видео. Но надо было укрепить Лидера в мысли, что я всеми силами стремлюсь загладить прежний косяк и доказать свою полезность. При этом, бессребреником выглядеть не стоит — им не верят.

— Награда — это хорошо, — протянул я тоном кота Матроскина. — А можно уточнить — какая?