Видмар молча забрал пустую посуду, зачерпнул кружкой из котелка чай и протянул мне.
— Спасибо, — прошептала я.
— А я уж думал, ты немая, — улыбнулся он. — На здоровье.
Он отвернулся, разговаривать явно не хотел, но меня это не устраивало.
— Кто вы? Зачем я вам?
Командир вздохнул:
— Ты мне больше нравилась немой.
Он многозначительно отхлебнул чай и даже не посмотрел в мою сторону.
— Меня зовут Льяна, — представилась я.
Он промолчал, будто не услышал. Мне это показалось очень скверным знаком, поэтому я постаралась завязать разговор.
— Если вы часто бываете в пустоши, возможно, знаете моего отца. Эткур, сын Сежта. Он боевой маг, охраняет границу на северо-востоке Кедвоса.
Видмар продолжал пить чай и делать вид, что я молчу. Οт этого стало жутковато, и я решила не сдаваться:
— Или слышали о моей маме, Ральяне. Она хороший алхимик, у нее многие покупают.
Человек повернулся ко мне, посмотрел в глаза и заговорил по — прежнему тихо, но твердо.
— Послушай, девочка, и постарайся понять. Сейчас мое задание формулируется так: привезти тебя живой и по возможности невредимой в определенное место. Моим следующим заданием может быть твоя смерть.
Я вздрогнула, чуть отодвинулась, но глаз не отвела. Он говорил серьезно и честно, от этого леденело сердце, волной накатывала безысходность.
— Если за это достойно заплатят, если я соглашусь, я выполню поручение, — все еще глядя мне в глаза, заявил Видмар.
— Может, вы не согласитесь, не захотите убивать, — с трудом заставляя губы двигаться, пролепетала я.
— Мне нужны деньги. Я соглашусь, — ответил он, и в его взгляде не было лукавства. — В твоих интересах, чтобы согласился именно я. И для тебя будет лучше, если на тот момент ты будешь мне никем.
— Почему? — недоумевала я, еще не решив, хочу ли на самом деле узнать ответ.
Человек вздохнул и пояснил:
— Я отношусь к тем немногим, которые считают, что убивать нужно милосердно. Я умею убивать так, чтобы было быстро и не больно. Если ты станешь мне кем-то, у меня может дрогнуть рука. Тогда быстро и не больно не получится.
Это прямолинейное признание вогнало меня в такой ужас, что я едва дышала, неотрывно глядя на собеседника. От страха на глаза навернулись слезы, обхватив себя обеими руками, я будто хотела защититься, закрыться от действительности.
— Мне пока не поручали тебя убивать, — возмутительно бесстрастно напомнил Видмар. — Моему нанимателю ты нужна живая. Может, так и останется.
Я заставила себя кивнуть, в тщетной попытке успокоиться сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, вытирая мокрые щеки.
— Выпей ещё чаю, я помогу тебе лечь, — безразлично, будто моя судьба и в самом деле его нисколько не волновала, сказал человек. — Возможно, к утру ты окрепнешь настолько, что сможешь держаться в седле. Если нет, поедешь дальше так же, как и сегодня.
Больше я с ним в ту ночь заговаривать не пыталась. Видмар, не посчитавший нужным даже назваться, моей молчаливостью явно не тяготился. Выпив чай, я снова приняла помощь человека. Все равно без него не добралась бы до постели. Да что там! Я оказалась даже не в состоянии сама укрыться…
Резерв был пуст, волшебство исчезло, ауры пропали, мир стал пугающе неполноценным. Так проявлялась магическая болезнь, но обычно она развивалась медленно, несколько недель. Меня явно поразила скоротечная форма. И винила я во всем алую ящерицу.
Сытость и слабость оказались сильней всех страхов — я уснула почти мгновенно и проспала до самого утра. Просыпаться не хотелось из-за чудесного сна. Мне привиделся Шэнли Адсид. Привычно уставший мужчина, русые волосы, заплетенные в аристократическую косу, напоминающую спелый колос. На пальцах мягко поблескивали три кольца, с которыми он не расставался.
В моем сне опекун сидел за деревянным столом. На грубых досках стояла плошка с дешевым маслом, фитиль в ней горел неровно, потрескивал и чадил. Шэнли Адсид носил дорожную одежду, похожую на боевую форму, и смотрел на карту. Мне казалось, он ищет на бумаге какой-то значок, оттого между бρовями залегла такая глубокая моρщина, потому были поджаты губы. Я подошла ближе, чтобы слышать неповтоρимый аρомат дымных духов, ставший для меня воплощением гаρмонии и уюта.
Сновидение оказалось подпорчено тем, что даже так я не чувствовала магию, пρекρасный янтарный дар, по которому соскучилась за четыρе дня. На глаза навеρнулись слезы отчаяния, но Шэнли этого не видел. Οн вообще меня не замечал. Поэтому я ρешилась на выходку, которую никогда не позволила бы себе в действительности. Обойдя опекуна со спины, я обняла его, и в этот момент меня разбудили.
— Эй, вставай, — надо мной склонился Ульдис.
— Доброе утро, — спокойно попρиветствовала я, рассудив, что стоит наладить отношения с наемниками, что бы там ни говорил Видмар.
Парень в ответ только хмыкнул и протянул мне руки. Я села, опираясь на землю. Она уходила из-под ладони, и я схватилась за юношу.
— Не торопись, если хочешь ехать в седле, — он покачал головой.
— Не шевелись, пожалуйста.
Он снова хмыкнул. Стараясь зацепиться взглядом за неподвижный предмет, увидела Мерлана и командира. Они несли в одеяле что-то тяжелое, но явно не тело. Лекарь все ещё сильно хромал.
С помощью Ульдиса я, наконец, встала и долго стояла, приходя в себя. Его руку я так и не отпустила, а он смотрел на меня с выраженным недоверием, скептически подняв бровь.
— Она не разыгрывает недомогание, — раздался голос Мерлана. — Ей в самом деле сейчас очень плохо.
— Да говорили уже, — досадливо поморщился Ульдис и повернулся ко мне: — Как сможешь до костра дойти, скажи.
— Если медленно, то можно уже сейчас попробовать, — хоть за меня и заступились, чувствовала я себя неловко. Не люблю, когда на мою слабость обращают особое внимание.
— Ну лады, пробуй, — согласился парень и пошел рядом так, чтобы успеть поймать меня.
Пока я ползла к костру, Видмар и Мерлан успели вернуться со вторым одеялом, наполненным, как оказалось, камнями. Такая забота о будущей могиле спутника вымотала их меньше, чем меня истощили несчастные десять шагов от постели к огню. Собственная беспомощность и полная зависимость от наемников меня ужасала.
Мерлан протянул мне полную миску каши и ложку:
— Ешь. Это, конечно, не замена магии и резерву, но станет полегче.
Я кивнула и опустила глаза в тарелку. Чувствовала на себе взгляды мужчин и радовалась долгому молчанию. Ячневая каша была вкусной, наваристой, а повар не пожалел душистых травок.
— Доедаем, чтобы ничего не оставалось, — велел Видмар, добавляя в миски остатки из котелка.
Это были первые слова, произнесенные за время завтрака. Командиру даже не пришлось давать никаких распоряжений. Мерлан сам налил чай по флягам, Ульдис без напоминания собрал посуду и ушел ее мыть. Видмар складывал одеяла и сумки.
Закончив с флягами, Мерлан с кряхтением поднялся, протянул мне руку.
— Пойдем, провожу тебя в кустики.
Я вспыхнула до корней волос, промямлила что-то про самостоятельность.
Бородач хмыкнул:
— Не боись, подглядывать не буду. Да и стесняться меня-то не надо. Кто ж лекаря-то стесняется?
Этот довод, несмотря на вполне человечное отношение Мерлана ко мне, не добавил и чайной ложки уверенности. Но отказываться было глупо, да и я понимала, что моя самостоятельность закончится в лучшем случае обмороком. Бородач осторожно приобнял меня за талию, помог обойти кострище.
— Со временем ты приспособишься, — сказал он сухо, будто подчеркивал, что и не собирался меня утешать.
— Это ведь как магическая болезнь, да? — сама знала, что права, но случай установить хоть какие-то отношения упускать не хотела.
— Да, — сухо подтвердил Мерлан и отвернулся.
Кажется, он придерживался тех же удручающих принципов, что и Видмар, и тоже не хотел привязываться к объекту задания.
Вернувшись на поляну, застала Ульдиса и командира за созданием кургана, если можно так назвать это нагромождение камней прямо на теле умершего. Мерлан усадил меня на бревно и стал помогать спутникам. Закончили они быстро. Видмар произнес короткую молитву, скрепил камни заклинанием в монолит и нa самом большом в изголовье начертал магией: «Здесь лежит Санк. Хороший друг и человек». А чуть ниже появились слова на старом тероне «Здесь только тело» и руна «прямота», передающая сочетание букв «ви». Интересный у наемников способ защищать могилы от разорения.
