Я кивнул своим мыслям.
[Это подтверждает теорию о том, что Каладрис не из мира Земли. Хорошая новость — главный Охотник вроде как не союзник демонов Хеймдаля. Вопрос в том, откуда они оба тогда вообще взялись?]
…
Когда я уходил к себе, Катарина продолжила сортировать информацию по родам Лордов, поступающую из разных источников. Паутина разведки Луперготов уже второй месяц развёртывалась по всей территории Соединённых Штатов. Рано или поздно мы найдём подходящие рычаги влияния на сложившуюся ситуацию.
…
Проснувшись рано утром, я опять жутко не выспался. Но, как обычно, дел больше, чем свободных часов в сутках. Первым делом я позвонил Артуру Гаусу.
— Который час? — раздался сонный голос в трубке.
— Четыре часа и тридцать две минуты, — выглядываю в окно. — Скоро солнце поднимется из-за горизонта. В ваших широтах рассвет поздно наступает.
— Довлатов… Ты чего мне звонишь в такую рань?
— Артур, — мой голос разом стал серьёзным, — помнится, я обещал вам помочь с одним щекотливым делом? Так вот, предлагаю опоздать сегодня на работу. У нас во дворе жилого комплекса есть Источник второй категории. Жду вас около него через пятнадцать минут.
Выйдя с кружкой кофе к Источнику, я сел на ближайшую к нему лавочку. Хорошо быть учителем [3], чёрт возьми! Теперь даже близкое нахождение к фонтану маны не наносит вреда моему здоровью. Наоборот, каждая клетка организма буквально пищит от удовольствия. На секунду даже показалось, будто Источник пульсирует в такт моему сердцебиению.
Артур вышел во двор в пижаме и розовых тапочках с помпоном.
— Подарок от кое-кого, — целитель брезгливо указал на свою обувку. — Прихватил из дома по привычке.
— Можем начинать, когда будете готовы, — зеваю сонно, заодно указывая рукой на ближайшую скамейку. — Ложитесь прямо там. С «целебным сном», думаю, вы и без меня разберётесь.
Гаус сел на скамейку, залпом выпил ослабляющее дух зелье и тут же наложил на себя технику усыпления. Мой взгляд, как обычно, подметил важные детали.
Взрослый, уравновешенный, психически здоровый человек задал бы кучу вопросов перед лечением даром рода Довлатовых. Не вышел бы в пижаме в шесть утра во двор. Не лёг бы без «доспеха духа» или охраны на скамейке. Всё в поведении Артура буквально кричало о том, что ему нужна помощь.
…
Сны… сны всегда разные. В этот раз сновидение походило на шахматную доску, находившуюся где-то в облаках. Маленький Артур Гаус с серьёзной миной опирался на пешку белых фигур. А я стоял на стороне чёрных. Игровое поле вроде как двадцать на двадцать метров.
— Хм! — пацанёнок лет пяти гордо вздёрнул носик. — Нет ни правых, ни виноватых. Я никому не проиграю!
— Эй, мелкий! Белые ходят первыми, — улыбнувшись, я помахал Гаусу рукой. — Давай насладимся этой игрой.
Артур запыхтел, плюнул на свои крохотные ручонки и, напрягшись, сдвинул огромную фигуру.
— Пешка А2-А4.
— Отвечаю, — тоже двигаю свою пешку вперёд.
Три хода. Потом ещё пять ходов. На восьмой фигуре — ферзь белых пошел в атаку — я понял, что мне достался сильный соперник. А я, между прочим, дважды выигрывал шахматные чемпионаты для юниоров по Московской области. У Артура явно спортивный, а не любительский разряд по этому виду спорта.
Девятый ход. Пришлось поднапрячься, чтобы мой конь съел пешку белых. В тот же миг слева от игрового поля, прямо в облаках, появился огроменный экран, как в кинотеатре. Плёнка со старой видеокассеты показывала картинку из загородного дома.
— Ты один из Гаусов, Артур! — долговязый суховатый старик с ярко-зелёными глазами держал в руках розги. Он отчитывал мальчишку-шахматиста, с которым я только что играл. — Ты должен побеждать! Всегда. Даже если это футбол или драка во дворе с девчонкой.
— Но девочек нельзя бить, — возмутился пацан.
— Можно, — в голосе старика лязгнула сталь. — Тьфу ты! Мне тебя даже бить противно.
Отец или дед⁈ Чёрт знает, кто это был, но он бросил розги на пол.
— Сам себя накажи. Ты должен носить фамилию Гаус с честью!
Мальчишка на видео насупился и под взглядом родителя поднял с пола средство наказания. От увиденного далее у меня волосы на затылке зашевелились.
Экран вскоре распался, словно пазл, и унёсся потоком ветра в облака. Стоявший напротив меня пацанёнок-шахматист стал выглядеть чуть взрослее, но куда менее веселым. Смотрит в пол, сжал зубы, но не плачет.
— Ты ни в чём не виноват, — качаю головой.
— Нельзя быть слабым, — Гаус на негнущихся ногах подошёл к следующей пешке, сдвинув её прямо под атаку моей ладьи. — Папа сказал, что все мы чем-то жертвуем ради будущего.
Моей следующий ход съел пожертвованную Артуром пешку. Экран с кино снова запустился. На ней уже школьника Гауса отчитывали в кабинете директора. Пышная дама неопределённых лет, поджав губы, поливала пацана отборной бранью.
— Да в кого ты… такой пошёл! Вот твой старший брат Андреас учится на одни пятерки. А ты…. Как мне тебя…. во второй класс переводить, если у тебя двойка в четверти по английскому языку? Ты же ни бэ ни мэ связать не можешь? И вообще, где твои родители…
Пацан от стыда сжал свои кулачки.
— Отец в рейде, госпожа Нормайна. Вы же сами мне эту двойку поставили? Я всё правильно сделал. И в прошлый раз тоже.
— Поучи меня еще! — тётка швырнула в парня его же дневник, попав в лицо.
— Отец всё равно не придёт, — Артур вытер проступившую под носом кровь. — Но вы этого, видимо, не понимаете. Он, кроме вас, много кого домой водил.
Видео закончилось, и экран стал таять в облаках. Никогда прежде мне не было так стыдно за поступки других взрослых. Испанский стыд, ей богу.
— Звиздец какой-то! — указываю рукой Гаусу-школьнику на исчезающий экран. — Твой отец с ней переспал, а она ему мстила через тебя? Артур… мне, чёрт возьми, жаль, что ты повстречал в жизни столько мудаков, но есть в ней и хорошие люди.
Образ моего соперника-шахматиста снова изменился. Гаус-школьник протёр проступившую из-под носа кровь.
— Гаусы всегда платят по счетам.
Невесело усмехнувшись, парнишка передвинул вперёд коня… подставляя его под атаку моего ферзя.
Следующим шагом я сношу фигуру Гауса, и снова появляется экран. На нём молодой Андреас вышибает всю дурь из шестнадцатилетнего Артура. Будущий целитель едва-едва подаёт признаки жизни. Старший брат без намёка на пощаду избивает младшего.
— Не прикидывайся, будто подох, — Андреас, улыбаясь, слизнул с кулака кровь. — Вы, целители, живучие, как собаки. Заруби себе на носу! Еще раз подойдёшь к моей Рите, я тебя живьём за сараем закопаю.
[Звиздец! Что за укуренная семейка у Гаусов?] — смотрю на видеовоспоминание и не нахожу нужных слов. — [На них же клейма «неадекваты» поставить негде. Видимо, чем выше ранг патриарха, тем сильнее у него подтекает крыша. И тем сильнее страдает от него семья? Может, мне повезло, что я жил отдельно от деда? Хотя нет… наш родовой дар как раз-таки лечит такие психологические травмы.]
За следующие семь ходов я методично выбивал фигуры белых с шахматной доски. Мне наконец стали понятны правила сна.
Фигуры — это психологические травмы Артура Гауса. Навязанные непростым детством убеждения, не дающие ему нормально проявляться во взрослой жизни. Как целитель-архонт [6] он фактически сам себе создал потолок личного развития.
Последней пала фигура короля. На видео был показан момент развода Артура с первой женой из-за наложенного на род Гаусов ареста. Старший сын — Андреас — знатно повеселился в США и свалил в Аран. Последствия его преступлений легли на плечи Артура. Финансы, артефакты? Да чёрт с ними! А вот жить с позором из-за своей фамилии Артуру давалось крайне тяжело. Чудо, что он десять лет назад вообще смог прорваться из магистров в архонты [6].
На шахматной доске остались только я, фигуры чёрных и уже взрослый Артур, которого я знаю. Целитель неловко обернулся, не зная, чем ему ходить дальше.
— Двигайте собой, Артур, — я шагнул навстречу коллеге. — Вы это результат ваших поступков и достижений, а не навязанной вины и обязательств. Вам не обязательно нести в будущее бремя прошлого. Тем более, если это бремя вам кто-то подкидывал все эти годы.
