— Ты что с ним сделал, идиот⁈ — закричал он, подбегая ко мне, тормошил, пытался влить что-то в рот, но я уже стремительно ускользал из этого мира.

— Ближе, подпускайте ближе! — орал капрал первой линии. Ладони вспотели от напряжения, и я с удивлением почувствовал ребристую рукоять пулемета. Дышать было тяжело от маски противогаза на лице, и я даже потянулся, чтобы её убрать, когда перед глазами замаячили красные силуэты.

— Ближе! Не стрелять… укрыться! — приказы поступали один за другим, и я рухнул за мешки с песком, а в следующий миг над головой прошла волна пламени. Обдало жаром, который с трудом выдержал даже не по размеру большой костюм защиты.

— Открыть огонь! — раздался запоздалый крик, и я вместе со всем отрядом поднял над укрытием голову и ствол пулемета. Оружие оказалось слишком тяжелым для меня, но я лишь просто выложился по полной. Была одна единственная мысль, это надо сделать. А потому через секунду вжал приклад в плечо, фиксируя прицел на мельтешащих в тепловизоре целях.

— Пятьсот! Триста! Первая линия НАЗАД! — крикнул капрал, но было уже поздно. Мерцающие перед прицелом алые силуэты добрались до зеленых, и те начали распадаться на куски. Бойцов в тяжелых бронежилетах разрывали, словно плюшевые игрушки. Обычные стальные мечи рубили керамику и полимерные ткани, как бумагу. А пули наоборот пролетали мимо или зависали в воздухе.

Я не знал попал в кого-то или нет, но жал на гашетку, пока не опустел короб. Руки тряслись, и я, отстегнув пустую коробку, никак не мог просунуть новую ленту. А потом меня дернули сзади за бронежилет, рывком ставя на ноги.

— Назад, рядовой! Бегом! — крикнул капрал, и не понимая, что происходит, я рванул в сторону штаба. И только оглянувшись я понял, что за спиной не осталось никого живого. Облако серого газа заполнило все позиции. Зеленые и красные контуры двигались все медленней, пока не начали падать на асфальт. А затем мне на встречу вышли бойцы второй линии.

— Здесь выживший из ловушки! — сказал один из здоровяков, и ко мне тут же подскочила медсестра с крестом на рукаве.

— Если вы закончили уже обыскивать его тело — можете убираться. Всё, что на нем и у него есть — принадлежит мне, — раздраженно проговорил аптекарь, — как и его тело. Перед самоубийством он сам согласился стать моим подмастерьем.

— Мы оба знаем, что это было убийство, мальчишка просто не понимал, что вы ему дадите, — неприязненно произнес сыщик. — Как закончите вскрытие — вы обязаны предоставить его тело семье Ван.

— Сколько угодно, все претензии к клану Тигра, моя лавка под их защитой, — надменно ответил аптекарь. — Уверен, кланы легко договорятся по этому вопросу.

— Тц, — недовольно цокнул сыщик, — мы ещё не договорили.

С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью, а довольный аптекарь начал подготовку хирургических инструментов. Свежее тело, только что скончавшееся под воздействием нового яда, что может быть лучше для исследования?

— И всё-таки яд дрянной, — сказал я, и повернувшийся ко мне мужчина от испуга выронил инструменты. Его глаза вылезли из орбит, он отступил на шаг, невольно распрямляясь и наткнулся поясницей на стойку, зашарил по ней ладонями, не отводя от меня взгляда. Затем, видно не найдя на ощупь то, что нужно, боязливо обернулся, схватил один из бутыльков и залпом выпил.

— Н-не галлюцинации, — через некоторое время проговорил он, — помутнения рассудка нет. Эликсир чистого разума не действует…

— Если он такой же дряной, как и яд, то ничего удивительного, — прокомментировал я, заставив аптекаря ещё раз вздрогнуть. — К слову, ты обещал Небу, что возьмешь меня в подмастерья, иначе оно тебя покарает. Ты тут посиди, подумай, а я пока свежим воздухом подышу, а то у тебя душно. Договорились, наставник?

— У-угу, — дёргано кивнул головой аптекарь, и выйдя на улицу, я быстро оглянулся. Похоже, в мою преждевременную кончину поверил не только аптекарь, но и сыщик. Что было мне только на руку. Вернувшись к кузнице, я быстро нашел кисет, завалявшийся в горе угля. Всё же повезло, что она стоит вот так без присмотра ночью. Даже странно.

— Ну что, мастер, пришли в себя? — спросил я, вернувшись в алхимическую мастерскую. Увы, мастер не мог ответить, он отчаянно полоскал горло и рот, обильно запивая какими-то травами. Судя по внешнему виду ему было очень плохо.

— Яд хороший, — наконец, тяжело дыша, сказал он. — Одной капли должно было быть достаточно, чтобы ты умер.

— Сильный — не значит хороший, — ответил я, пожав плечами. — Задача яда же не в том, чтобы просто убить, он должен убивать незаметно.

— Да откуда тебе-то знать, какие должны быть яды, выскочка? — фыркнул аптекарь. — Разные цели, разные дозы, разное действие!

— Хорошо, наставник, я это запомню, — серьезно ответил я, и алхимик недовольно поморщился. — Итак, чему вы готовы меня учить, во имя Неба?

— Мне не нужен никакой подмастерье, — недовольно проговорил он. — Но раз уж дал клятву Небом… Брось свои вещи в подсобке и иди умывайся. Неряшливых аптекарей не бывает, лишь аккуратные или мертвые.

— Тогда мне нужна нормальная комната, а не подсобка, — возразил я, и аптекарь даже замер от такой наглости. — Вы не думайте, старший, мы нашли друг друга. Так что теперь не стоит гневить Небо и пытаться его обмануть.

— Ты мне будешь рассказывать, как себя вести? Может ещё расскажешь, как и чему тебя учить? — с усмешкой спросил алхимик. — Мне, который пятьдесят лет занимается этим искусством!

— Я с удовольствием приму любые знания, которые вы мне дадите, — улыбаясь ответил я. — Вот только, может именно за то, как вы себя раньше вели с учениками и подмастерьями и не привело вас к тому, где вы сейчас?

— Ты говори, да не заговаривайся, младший, — наставительно произнес аптекарь. — Пусть я и пообещал тебе стать наставником и взять тебя в ученики, но я не обещал, как это будет. Мои знания выстраданы десятилетиями служения и тебе предстоит то же.

— И вас всё устраивает, наставник? — усмехнувшись спросил я, демонстративно оглядев помещение. Алхимик хотел что-то сказать, открыв рот, но затем у него во взгляде что-то изменилось. Он нахмурился и тоже оглядел помещение, вслед за мной.

— Хорошо. Но комнату ещё нужно заслужить, — наконец проговорил он. — Возможно само Небо и в самом деле хотело этой встречи, ученик.

— Главное, чтобы было четкое понимание, что нужно сделать, учитель. К слову, а как вас зовут? — ответил я, и аптекарь, не выдержав, рассмеялся. — Меня — Лю Ций.

— Хорошо. Да, ты прав. Я, Джен Шу, стал твоим наставником по алхимии и зельеварению, — наконец ответил мужчина. — А теперь бери швабру и убирай свои отходы жизнедеятельности.

Спорить я не стал, тем более что пахло от лужи не самым приятным образом. А мне в этом помещении жить и работать. За время пока я прибирался, наставник перенес откуда-то сверху матрас, набитый травами, и одеяло. Разместиться пришлось к той самой кладовке, полтора на три метра, без окон, где хранилась утварь.

И всё равно удобнее, чем на ветках в лесу!

— Помогай, смотри, что я делаю, и запоминай, — вместо «доброго утра» сказал алхимик. — Так учился я, и так ты получишь куда больше знаний, чем читая книги.

— Как скажете, наставник, — не стал спорить я, подавая какие-то колбы, на которые алхимик указывал, и травы, которые он называл.

Не сказать, что работа была тяжелая или грязная, хоть делать приходилось многое, но мне она была не слишком приятна. Слишком медлительна и не приводила не то, что к немедленному, а просто к ощутимому результату. Экстракт из одной единственной травы мог выходить несколько часов. При этом мало напоминал научный процесс.

— В первую очередь ты должен понимать, какие травы используешь, — процедил алхимик, пинцетом снимая с цветка шипы и укладывая их в специальную чашу. — Напитанных силой растений в нулевом поясе почти нет. Энергия Неба у нас слишком слаба, её ограничивают формации границ. Но даже с ними капли силы просачиваются через аномалии, поля битвы и отходы жизни возвышающихся.