Оливия ошеломлённо покачала головой, всё ещё не в силах прийти в себя от столь… наглой и прямолинейной просьбы.

— А если принять её на испытательный срок? Без выплаты зарплаты. Я готов взять это на себя, — сделал новую попытку, смягчив требования.

— Ты и без этого слишком много на себя берёшь. Надорвёшься. Иди отсюда. К директору. Пусть он принимает решение. Я рекомендовать куда нужно, кого попало, не стану, — объявила о своей твёрдой позиции.

— Боюсь, в этом месяце лимит просьб к директору я уже исчерпал. Похоже, — озадаченно почесал затылок, размышляя, пора ли переходить к плану Б, — выбора нет. Придётся подключать посредника.

— У тебя есть знакомые, которые способны убедить директора согласиться на этот бред? — поразилась Оливия.

Чья картина привычного мира продолжала сотрясаться и трескаться.

— Нет, конечно. Тебя, — честно предупредил девушку, вызвав у неё кратковременный ступор. — Иначе школьный совет заблокирует это решение через родительский комитет. По просьбам неравнодушных учениц с богатой фантазией, и, скорее всего, собственным предубеждениям. Под давлением общественности директор Шелтон уступит скорее тебе, чем мне, — объяснил мотив такого решения. — Никто же не поверит, что я пропихиваю в школу не любовницу или прислугу, которой здесь лишены благородные леди из куда более уважаемых семей, а помогаю знакомой, находящейся в сложном положении.

Выражение лица у Оливии стало очень забавным. Как у выброшенной на берег рыбы.

— Поздравляю, — демонстративно похлопала в ладоши. — Ты настолько отчаянно смел, что это вызывает уважение. Настолько безумен, что к нему добавляется страх. И настолько… невыносим, — подобрала приличное слово, всё же воспитанная леди, — что хочется собственноручно свернуть тебе шею. Даже не знаю, что делать, — растерянно развела руками.

— Согласиться? — подсказал с робкой надеждой.

— У меня очень сильно чешутся руки злоупотребить служебным положением. Йохансон, чтобы больше в этот кабинет с подобными глупостями не заходил. И вообще, пореже со мной разговаривал. Ты выводишь меня из себя. Уж лучше бы как все нормальные ученики предлагал перекрасить стены, обновить школьный инвентарь, учебники, меню в столовой, сократить часы какого-нибудь предмета или выделить больше денег на клубную деятельность. Я уже боюсь представить, что услышу в следующий раз. Иди отсюда. Твою кандидатуру коменданта мужского общежития утвердят только через мой труп.

— Хорошо. Пойду над этим работать, — огорчённо вздохнул, разворачиваясь к двери.

— Что?! — повысила голос ошеломлённая Оливия, не сумев сдержаться.

— Я в том смысле, что пойду работать над утверждением этой кандидатуры, — поспешил оправдаться, чувствуя, как от её прожигающего взгляда, фигурально выражаясь, начинает дымиться мой пиджак.

После ухода одноклассника Оливия успокоилась далеко не сразу.

— Леди Грей, с вами всё в порядке? — заботливо спросила секретарь школьного совета, пряча улыбку.

Бухгалтер, склонив голову над учётной книгой ещё ниже, что-то яростно в ней застрочила, как только Оливия с подозрением посмотрела в её сторону.

— Нет. Чёртов Йохансон! Чёртов директор Шелтон! Вместе с его реформой, которую я как не одобряла, так и не одобряю. Чёртова Кейси, втравившая в эту историю! Познакомившая с новой головной болью. Будто у меня до этого проблем не было. Хотя, оглядываясь назад, начинаю в это верить.

После уроков, на которых Оливия Грей в упор меня не замечала, причём настолько заметно, что староста класса от любопытства чуть не извелась раньше, чем прозвенел звонок. Поймав меня в коридоре, потребовала объяснений.

— Что произошло между тобой и Грей? — с "жадным" блеском в глазах, спросила напрямик, не став ходить вокруг да около.

— Не сошлись во мнении, относительно вопросов удовлетворения наших личных потребностей, затрагивающих такие деликатные темы, как ревность, чувство долга и моральные ценности. Подробности, увы, сообщить не могу, поскольку они способны затронуть честь леди Грей. Поэтому, за комментариями рекомендую обратиться к ней самой, во избежание недоразумений, — с серьёзным лицом заученно ответил на одном дыхании.

Дженкинс ненадолго зависла, хлопая ресничками. Осмыслив сказанное, с восхищением поинтересовалась.

— Сам придумал?

— Да. Половину урока готовился, заметив, как ты на меня смотрела, — признался, гордясь собой. — Хорошо получилось?

— Более чем, — похвалила. — Приятно удивлена. Обучение в этой школе определённо пошло тебе на пользу. Уже не кажешься таким диким «гоблином», как раньше. Возможно, вскоре уже задумаюсь о приглашении тебя на одно из вечерних тематических чаепитий в мой клуб. Посвящённое современному рыцарству, и…, — сделала небольшую паузу, — его упадку нравов, — улыбнулась.

— Благодарю, леди Дженкинс. Польщён, — пришлось напрягать извилины, импровизируя на ходу, чтобы поддержать заданный тон беседы. — Однако вынужден заметить, что причёсанный, приодетый и начитанный гоблин всё ещё остаётся им, а не кем-то другим. Как бы не вышло конфуза. Боюсь своими манерами разочаровать ваших благовоспитанных подруг. Возможно, леди Адамс сможет по этому поводу дать хороший совет, предотвратив непоправимое. Кажется, я произвёл на неё не самое лучшее впечатление, — изобразил сожаление.

— Право слово, ты начинаешь меня смущать, показывая, насколько сильно я недооценивала человека. Недальновидность, — есть порок, а не слабость, — кого-то процитировала, подыгрывая мне. — Что же касается леди Адамс, на мой взгляд, не всё так очевидно, как тебе кажется. Подождём ещё немного и вскоре узнаем, так ли это. Охо-хо-хо, — леди Дженкинс задорно рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

С блеском веселья в глазах.

— Раз не желаешь признаваться, пойду с удовольствием помучаю Грей. Ой, хотела сказать, с уважением к её мнению.

— Безусловно. В этой школе настолько просторные коридоры, что порой в них рождается весьма причудливое эхо, искажающее смысл наших слов.

— Так вот почему мне иногда слышатся совершенно неожиданные вещи. Прямо как сейчас. Всего хорошего, рыцарь Йохансон.

— И вам, леди Дженкинс.

Учтиво раскланявшись, в лёгкой, шутливой форме, разошлись. Староста направилась в сторону кабинета школьного совета, а я к лестнице, у которой меня дожидался Даниэль.

— Поражаюсь твоей смелости. Заигрывать сразу с двумя девушками из одного класса, с Дженкинс и Рэдклиф, да ты отчаянный смельчак. Дружище, сделай одолжение, напиши завещание, в котором оставляешь мне свою приставку, силовое снаряжение и сестёр. Больше ничего ценного у тебя нет.

— Да кто с ними заигрывает? — недовольно возразил.

— Действительно, кто бы это мог быть? — искоса на меня посмотрел, с улыбкой. — Не пробовал для начала потренироваться на ком-нибудь более безопасном? Или ты из тех адреналиновых маньяков, вроде нашего Эванса, который закрутил отношения сразу с тремя цыпочками из 1А класса. Но он хотя бы рвёт цветы не на своей клумбе, предусмотрев пути отхода.

— Подумаешь, с тремя, — пренебрежительно фыркнул, решив немного прихвастнуть. — У меня этим вечером будет личная встреча сначала с главой клуба силового фехтования, леди Бедфорд, а затем, с главой клуба стрелков, Вилсон.

— Эрик, ты ещё более безумен, чем я думал, — восхитился Даниэль. — И практичен. Решил сэкономить на похоронах? Хочешь однажды пропасть без вести, превратившись в удобрения для нашей оранжереи? Ну хоть какую-то пользу школе да принесёшь. Так что, одобряю.

Уже неплохо меня узнав, Даниэль не воспринял эти слова всерьёз. В том плане, что я собирался приударить сразу за несколькими девчонками. Иногда он начинал сочувствовать бедной Кейси.

— Допустим, у меня вдруг проснётся инстинкт самосохранения. И с кем же, по твоему мнению, из нашего класса предлагаешь встречаться? Кто из них самая безопасная, с точки зрения образования пары?

Даниэль задумался, не спеша давать ответ. Столкнувшись с мыслью, что вопрос на самом деле не так прост, каким кажется. Ему самому стал интересен ответ.