Чёрт, всё никак не могу привыкнуть, что здешний год — это земные полтора!

— Денег-то хватает?

— С деньгами всё в порядке: у меня сто двадцать, у матери с отцом по сотне. А у тебя как на личном фронте? Жена, дети?

— Только жена.

— Жаль! — вздохнула Лариса. — И что за невезуха? Как нормальный мужик, так женатый! Как неженатый, так какой-нибудь липучий Илья Иосифович! Да не смотри ты так на меня! Шучу я, шучу! Иди, давай, спать! Вон, глаза слипаются! Судя по кровищи на твоей одежде, тебе сейчас отсыпаться да отсыпаться надо, чтобы восстановиться.

Твою мать! В тридцать с хвостиком проснуться, как пацан семнадцатилетний, в мокрых трусах после фантастически яркого и реалистичного эротического сна!

Соскочил с кровати, сбегал подмыться, состирнул плавки. Блин, да что же творится-то? Аж трясёт меня, так хочу женщину! Принять бы холодный душ, да повязку мочить нельзя. Залез в ванну и пустил воду на своего вздыбленного «дружка» из душевой лейки на гибком шланге. Вроде чуть-чуть полегчало. Но всё равно хочется, аж колотит! Может, стрельнуть у Ларисы сигарет (она курит), посидеть у открытого окошка, покурить, и хоть таки образом отвлекусь?

Неудобно открывать дверной замок левой рукой, а правой, больной, придерживать простыню, в которую замотан. Пока возился с ключом, Лариса уже почти домчалась от своего поста. Увидела мою высунувшуюся из-за приоткрытой двери голову и приложила палец к губам. А потом шмыгнула ко мне в номер и ключ в замке повернула. Честное слово, я её даже не касался, а униформа-сарафан уже соскользнула на пол и она, размотав мою «тогу», тянет меня в спальню:

— Только не шуми…

Я-то не шумел. И она почти всё время держалась, грызя себе губы и комкая простыню руками. Лишь последние минуты три непрерывно сдавленно стонала, содрогаясь всем телом.

Никогда не считал себя половым гигантом! Ну, два-три раза за ночь. Лишь однажды четырежды, в ночь перед моим отъездом со Светкой Галановой в Протекторат Русской Армии. Но чтобы трижды без передышки!!! Это не считая моего пробуждения…

— Коль, прости меня, дуру. Честное слово, я не хотела так с тобой поступить!

— Я сам не знаю, чего это меня так накрыло!

— Зато я знаю! Я тебе в последнюю чашку чаю травку одну добавила. Не поверишь: посидела, поговорила с тобой, и так меня потянуло! Хочу — и хоть убейся! Никогда такого себе не позволяла, хоть и знаю, как эта трава на мужиков влияет. А тут не удержалась.

— Да уж! Я же чуть не свихнулся!

— Это не только трава. Она куда мягче действует, от неё просто лёгкое желание появляется, и мужчина немного дольше не кончает. Я, идиотка старая, только сейчас допетрила, что тебя же наверняка укололи сывороткой для ускорения регенерации тканей. Чтобы рана поскорее заживала. Не помнишь, не кололи тебе зеленоватую жидкость?

— Вроде видел ампулку с такой, когда медсестра её в шприц набирала.

— Она и есть! Эта сыворотка на мужчин очень специфически влияет. Её действие на действие чая наложилось, вот и получилось такое безобразие!

— Не понравилось, что ли?

— Да разве ж такое может не понравиться? После двух лет без мужчины, и вдруг — на тебе! Чтобы мало не казалось! Побегу я! Нельзя нам надолго пост покидать!

Она чмокнула меня и бегом помчалась под душ. Уже одевшись, ещё раз подбежала обняться:

— А рецептуру чая я тебе запишу! Надо же как-то мою вину перед твоей супругой искупить! Спасибо тебе! И не обижайся за то, что я, безмозглая, тебе такое устроила.

Теперь понятно, что имели в виду в госпитале, когда предупреждали, чтобы я аккуратнее с раной был ночью! Вот лопух!

Зато потом спал, как младенец! Мёртво, без каких либо сновидений. А утром проснулся свежий, бодрый и… снова озабоченный. Чёртова сыворотка!

Лариса, сдававшая смену, порхала по гостиничному коридору. Права была моя давняя подружка, рассказывая, что хорошо оттраханная женщина летит по жизни! И рецепт своего чайка Лариса мне передала, и со сменщицей познакомила, и похмельному Илье Иосифовичу шпильку по поводу его помятого вида вставила. У меня, вроде, и без чайка проблем с этим делом не возникает, но рецептик надо приберечь на всякий пожарный, вдруг когда-нибудь нужда в нём возникнет…

Чёрный с Серым меня застали за завтраком. Тоже взяли себе по чашке кофе  и подсели за столик.

— Держи! — Анатолий-Чёрный выложил на стол конверт с деньгами. — Это типа премия тебе за успешное выполнение задачи государственной важности. Там ещё бланки разрешений на хранение и ношение оружия, бланк паспорта и служебного удостоверения сотрудника СГБ. Звание тебе прежнее оставили, номера и модели пистолетов и автоматов сам впишешь. Сегодня фотки повклеиваем, печати поставим, и будешь как белый человек. И ордер на служебную квартиру вам с Натальей генерал обещал завтра выписать.

Я только покачал головой, пересчитав купюры, отличающиеся от старых советских лишь тем, что на гербе вместо земного шара был отпечатан силуэт «советского» континента, да не было дублирования номинала на языках народов СССР. Тысяча рублей. Если Лариса говорила, что им на четверых хватает на месяц трёхсот двадцати рублей, то очень неплохую сумму мне отвалили!

— Как себя чувствуешь?

— На удивление, неплохо! И даже рана почти не болит, — поднял и опустил я правую руку. — Только жрать постоянно хочется.

— Оно и будет хотеться! — засмеялся Андрей. — Кровь вырабатывается вместо потерянной, рана заживает.

— Тогда план следующий: забираешь с собой из номера пистолеты, пока я доплачиваю ещё за сутки твоего проживания, — распорядился Анатолий. — Потом ведём тебя фотографироваться. После этого движемся на перевязку. На обратном пути забираем готовые фотографии и доставляем тебя в контору, где генерал расскажет тебе, что дальше делать.

В здание СГБ, которое мы брали с боем вчера утром, я ехал уже без швов на ране, хотя повязку мне ещё на всякий случай оставили.

— Как спалось? — ехидно улыбнулась мне медсестричка, менявшая повязку. И наклонилась чуть ниже, чем было необходимо, сверкнув при этом матовой кожей своей впадинки между грудями.

— Могли бы вечером подъехать, чтобы проконтролировать крепко ли я сплю! — отбил я выпад с деланным равнодушием.

— Вы же не сказали, где вас искать!

— Не вопрос! Гостиницу «Орлёнок» знаете? Номер двести четыре. Не получилось вчера проверить, приезжайте сегодня! Я живу один, хоть всю ночь контролируйте!

— Я подумаю! — изобразила из себя скромницу девица.

— Людка, шалава! — фыркнул хирург, записывающий что-то в свой журнал. — Хватит над человеком издеваться! Как будто не знаешь, как сыворотка действует!

— Ой, Тариэл Ваганович! Вас послушать, так я должна чадру носить, глаз на мужчин не поднимать и молчать, как глухонемая. А может, мне интересно узнать, как можно больше, пока молодая?

— Интересно ей! — буркнул доктор. — Лишь бы подразниться!

— Я подумаю! — еле слышно промурлыкала мне сестричка на прощание, покосившись на мои руки, сложенные как у футболиста, ждущего штрафного удара по своим воротами.

Вот зараза!

Двери в кабинете начальника Службы и в приёмной уже отремонтировали, окна застеклили. Теперь заканчивали эту работу в других кабинетах. Но перед этим мне пришлось встретиться с одним знакомцем.

— Здравствуйте, товарищ… э…

— Майор я, Казымов. Майор Колесов. Тебе тоже не хворать! Как голова?

— Да вроде бы ничего, — вздохнув, помассировал прапорщик свой затылок.

— Надеюсь, не сильно обижаешься на то, что тебя так наказали за нарушение инструкции?

— Лучше уж так, чем как некоторых… У вас пропуск заказан? Тогда предъявляйте документы.

— Отыграться решил? — засмеялся я, предъявляя свою орденскую Ай-Ди. — Извини, другие пока ещё не изготовлены. Если не устраивает, то звони в приёмную, чтобы меня забрали.

— Я лучше позвоню! Меня вчерашний день очень многому научил!