— Как вы не боитесь жить в этих диких краях?! — ужаснулась я.

— Мой супруг, — гордо вздернув подбородок, сказала королева Лилит, — один из величайших магов этого мира, и единственная причина, по которой мы терпим соседство навьих тварей, это та легкость, с какой он подчиняет их себе в дни опасности, собирая из них дружину.

«Ух ты, — подумала я, — надо быстро делать ноги, пока хозяин не вернулся!» Тут появился Рокмир, чопорный и бесстрастный, как княжий стольник, подошел ко мне, с поклоном наполнил кубок и протянул. Я улыбнулась и отпила, чтобы сделать приятное маме принца. Лилит победно оскалилась, заставив меня все-таки усомниться, что все в порядке с этим соком, но тут комната вокруг меня крутнулась, принц подхватил меня на руки, последнее, что я услышала, — его взволнованный голос:

— Ах, кажется, нашей гостье стало плохо.

Я вынырнула из небытия с криком отчаяния. Не помню, что мне снилось, но это было что-то ужасное. Однако стоило открыть глаза, как крик умер не родившись. Меня окружали ребра, кости, позвонки… Было такое чувство, что меня сожрало чудовище. Я подскочила. Подо мной была кровать — небольшая, но со всеми удобствами: пуховая перинка, пуховая подушка, шитое золотом покрывальце, дорогущий миренский ковер на полу, около кровати столик с зеркалом, заполненный всяческими коробочками и пузырьками, от которых пахло дорогой парфюмерией. (Лейя позеленела бы от зависти.)

— Эй! — осторожно вякнула я, еще не понимая, что произошло, но уже подозревая, что меня опоили и затевают недоброе. — Есть тут кто живой? — Живых не было, стены из костей не отражали эха. — Эй, — не унималась я, — я сейчас разозлюсь и все здесь разнесу. — Моим угрозам не вняли. Тогда я закатала рукава, но из самых миролюбивых намерений все-таки предупредила: — Пеняйте на себя, начинаю разносить. — Зажмурила глаза и изо всех сил захотела, чтобы стены для начала потряслись. Акция устрашения не получилась, нет, кровать зеркало задрожали, но вот стены плевали на мои желания. — Так, — уже всерьез обозлилась я, — а вы в курсе, что это не первый замок, который я с лица земли стираю? — вопросила я и так ярко представила себе, как стены вокруг меня разлетаются щепочками, что в порыве забыла прикрыть голову руками. Дерево, стекло, ткань, все, что было в комнате, в единый миг было сметено неслыханной силы ураганом, изодрано, исковеркано и стерто в мельчайший порошок. — Уй! — завизжала я, пытаясь закрыть лицо, чудом в последнюю секунду выставляя щит. Теперь все это кружилось вокруг меня, дыхание перехватывало от неимоверной смеси духов, в воздухе плавали цветные нити, и только костяные стены остались равнодушны к моему гневу. — Вот вы как? — кашляя и чихая, возмутилась я. — Ну тогда держитесь, щас вам мало не покажется. — И, набрав полную грудь воздуха, заорала во все горло: — Анчутка!

Часа через три я сидела злая и охрипшая, как столетняя ворона. Никто на мой зов не явился, в окружающем меня беспорядке я с трудом смогла расчистить себе пятачок, в центре которого и сидела, ожидая, что будет дальше. В голове бродили всякие жуткие мысли, самая страшная из которых была та, что меня здесь замуровали и никто не явится, пока я не иссохну до скелета. Мыслишка была гадкая, я всячески ее от себя отгоняла и даже обрадовалась, когда услышала шорох, словно из стены вытащили пробку.

— Кому тут делать нечего?! — сипло поинтересовалась я.

— Это я, принц Рокмир, — услышала я страстный шепот.

— Ну и чего тебе надо, гаденыш? — ласково поинтересовалась я.

Принц обиженно засопел:

— Отчего же сразу гаденыш? — обиделся он. — Я вас от смерти спас. Между прочим, матушка вас вообще отравить хотела.

— Ой, какая приятная семейка! — всплеснула я руками. — Сейчас еще папашка явится, начнет меня в дружину собирать.

— В каком смысле?! — не понял принц. — Ах да, я в ваших вещах архон видел… Это чей?

— На дороге нашла, — буркнула я. — Слышь, спаситель, ты когда меня из замка выводить будешь? На дворе-то уже поди ночь, матушка уснула, не заметит.

Принц закашлялся, словно мухой подавился, а я сразу поняла, что благородство не самая его сильная черта. Сейчас начнет всякие гадости предлагать. Правильно я не люблю княжьих сынков — все они гады, как один. Скрепя сердце я предложила:

— Ладно, давай выкладывай свои требования.

— Какие требования? — вроде бы даже удивился подлый Рокмир.

— Ну не просто ж так ты меня в этом склепе маринуешь.

— Это не склеп, — сообщил принц. — Это комната для содержания магических созданий, сложенная из костей хтонического чудища. Ее мой папа специально спроектировал.

— Слушай, — рявкнула я, — давай ты мне лекцию позже прочитаешь, когда я приеду на руины вашего замка посмотреть, или ты хочешь сказать, что я так запала тебе в душу, что ты посадил меня тут, как в зверинце, и будешь приходить, чтобы полюбоваться?

Принц замолчал под напором моих обвинений, а потом растерянно признался, что как-то по-другому представлял себе наш разговор.

— Вы поймите, я же вам ничего дурного не предлагаю, просто там, в лесу, когда я почувствовал вашу неиссякаемую мощь…

— У-у-у! — завыла я по-волчьи. — Ненавижу магов, нет у вас ничего святого! Всяк норовит над бедной девушкой надругаться, воспользоваться ею. — После этого взрыва я захлопнула рот, огладила на себе платье и великодушно согласилась на все его предложения.

— Ладно, заходи, пользуйся, пока я добрая.

Принц за стенкой чуть не задохнулся от счастья, но головы, к сожалению, не потерял, заявив, что не может прямо сейчас открыть дверь в мою темницу, но желает в залог нашего сотрудничества получить малую толику моей силы, и я увидела, как из стены ползет его рука.

— Если для вас это, конечно, не составит труда, — слащавым голосом проговорил он, а я подумала: и как он мог мне понравиться хотя бы на короткое мгновение?

— Не составит, не составит, — пробурчала я и, распинывая щепки, в которые превратилась моя шикарная кровать, подошла к стене и изо всех сил уцепилась в протянутую мне руку, воображая себя морем-океаном, как я это проделала с Велием.

Сила принца Рокмира хлынула в меня потоком, да таким, что негодяй взвизгнул, а я злодейски захохотала, припомнив Маргобана, но принц все испортил, дернулся так сильно, что я не смогла удержать его руку. За стеной послышался шум падения, я радостно осведомилась:

— Эй, есть кто живой?

Мне никто не ответил. Я страстно припала к дырке, увидела тускло освещенное факелом подземелье, ряд клеток и верстак, похожий на кузнечный, с всякими щипчиками, крючочками, коловоротами и кандалами. Недолго думая я высунула туда руку и проделала все свои утренние упражнения с землетрясениями, поджогами, погромами и метаниями молний. Проклятая костяная клетка не давала мне развернуться, но верстак и часть коридора разнесло в пух и прах, а потом я прочитала медленно приходящему в себя принцу лекцию о настоящем рыцарском поведении, что положено и чего не положено делать принцам, больше всего бесясь из-за того, что не вижу Рокмира и мне приходится стрелять молниями наугад. В полубреду он все-таки сообразил, что я могу либо заглянуть в дыру одним глазом, либо высунуть руку, и начал отползать в сторону. Я рычала тигрицей и требовала, чтобы он хоть сейчас был мужчиной и не смел ползать при даме, сыпля во все стороны ливнями огненных шаров. Иногда нас прерывали слуги, прибегавшие на шум побоища, их я бесцеремонно запуливала обратно в коридор. До тех пор, пока не появилась хозяйка замка.

— Ага! — весело воскликнула я, завидев Лилит. И тут же, высунув руку, пожелала дождь из лягушек и жаб, однако ожидаемого визга не услышала, сквозь кваканье прорезался взбешенный голос королевы:

— Это все, что ты можешь, мерзавка? Мне не страшно твое колдовство, я сама ведьма.

Я с удивлением вырвала из дыры руку, чтобы посмотреть на не поддающуюся моим чарам ведьму, и, взвизгнув, отскочила от стены, поскольку Лилит, подобрав валяющийся на полу прут, попробовала выткнуть мне глаз. Я ухватилась за железяку, и мы, сопя, стали бороться. Королева была сильнее, но зато я смогла сделать так, чтобы прут укусил ее за палец. Лилит разразилась площадной бранью, а я, не мешкая, обрушила на нее потоки огня, льда, каменьев и молний, которые, к моему удивлению, не причинили ей никакого вреда. Когда я снова припала к дыре, то поняла почему — на ней гроздьями висели амулеты. Я захохотала: