— Если б у меня было что-то ещё, чем можно рисковать — рискнул бы этим. — Я достал из кармана кристалльницу. — Но, думаю, эта хрень ему без надобности…

Кристалльница потяжелела после сегодняшней битвы. Я даже не смотрел, что там в ней и сколько. Многое потеряло смысл в свете полусмерти Лин и остальных. Даже Ликрам не изумлялся тому, что я опять привёл в движение чужого кибера.

— Тебе нужен новый член пятёрки, — сказал он.

— Да, — согласился я. — И ещё кое-что.

Ликрам посмотрел на меня вопросительно.

— Мне нужно спуститься.

Он моргнул.

— Что?

— Ты слышал. Если я всё правильно понимаю, то между Гнилью и стеной — это ещё более-менее наша территория. Давай что-то придумаем. В крайнем случае — свяжем вместе все простыни, штаны и куртки, что у нас есть. Мне нужно спуститься и вернуться.

— Зачем?! — заорал Ликрам.

— А ты не понял? До тебя не дошло, почему бойцы не восстанавливаются? Просто обычно монстры сжирают то, что откусывают. А этот хрен, там, отрезает и где-то хранит. Грёбаный хирург. И тварей он научил работать иначе. Челюсти когда-нибудь раньше делали так? Откусывали и выплёвывали?

— Они только так и делают, им нечем переварить пищу, — сказал Ликрам. — Но ты прав. Обычно вокруг есть другие твари, которые сжирают…

— Мы можем спасти как минимум тех, кто пострадал сегодня. Вернуть руки, головы и… — Я облизнул пересохшие губы, представив, как возьму его руками, — сердце…

Я думал, что Ликрам скажет решительное и категорическое «нет». Но он, помолчав, шёпотом выругался. Я улыбнулся.

Но вдруг послышался свист.

Звук был просто сюрреалистическим, поэтому я не сразу поверил в его существование. А потом узнал мелодию.

Лет пять назад у меня родился племянник. И мой старший брат с женой частенько включали ему какой-то малышковый мультик. Я его видел только краем глаза, кажется, там плясали какие-то овечки или типа того. Но не слышать я не мог. А мотивчик был очень навязчивым.

Как же они пели? «Раз-два, три-четыре-пять…» А дальше? Кажется, в конце звучало «Здравствуй, солнце», или «Здравствуй, утро» — что-то такое.

— Это он? — глухо спросил Ликрам.

Я проследил за его взглядом и увидел внизу тёмное пятно. Солнце уже практически село, и пока луна не набрала силу, тьма была чудовищной.

Глаза Ликрама выдали луч света, и идущий внизу оказался застигнут им, как грабитель в мультфильме. Но он не замер, а продолжал спокойно идти, насвистывая мотивчик.

Левая рука у него была согнута в локте, на ней качалась плетёная корзина. В ней лежали три руки и одна голова. На правом плече сидел сирин.

Парень сбился с мотива, радостно присвистнул и, наклонившись, подобрал за волосы ещё одну голову. Всмотрелся ей в глаза, бросил в корзину и пошёл дальше.

— А голову ты дома не забыл? — услышал я его радостный возглас. — А у тебя что — рук нет?

Смех был абсолютно безумным.

— Как ты можешь быть такой бессердечной?!

Он поднял с земли сердце и снова зашёлся смехом.

— Эй, Крейз! — крикнул он и посмотрел снизу вверх, на меня. — Ты ведь этого хочешь, да? На твоём месте я бы поторопился. Сколько проживёт сердце вдали от Места Силы? Ты знаешь? Я — нет. Оно ещё бьётся, Крейз! Постараюсь сохранить, сделаю всё, что могу. Приди и забери, завтра в полдень. И ещё я тебе кое-что подарю.

И, после очередного взрыва смеха, он запел:

— Раз-два, три-четыре-пять, выходи играть, выходи играть! Здравствуй, сердце!

— Сукин сын! — прорычал Ликрам, и я понял, откуда брался тот смертоносный луч, которым он несколько часов назад сбил челюсти.

Свет, бьющий из глаз, превратился во что-то типа потока плазмы.

Но когда он погас, внизу не было никого.

День пятый. 149 боевых единиц человеческого ресурса. 28 боевых единиц человеческого ресурса небоеспособны. 6 боевых единиц негуманоидного ресурса. Боеспособность Места Силы: приблизительно 12.7 % от запланированной

— Нет.

— Нет, брат, у меня другие планы на сегодня.

— Извини, Крейз, но — нет.

— С тобой? Туда? Да ты рехнулся.

— Он убьёт тебя, ты что, ещё не понял? А вместе с тобой поляжет и вся пятёрка.

Я стоял посреди Места Силы в состоянии полнейшей растерянности.

Ликрам с утра на построении назначил четыре пятёрки. Данк и анфалы отправлялись в турне, ещё десять человек, которых я знал смутно. И одно место оставалось вакантным.

Сейчас от стены нашего корпуса на меня пристально смотрел парень, командир пятёрки, которая претендовала на вылет.

Здесь не было трусов. Все рвались в бой — отомстить за товарищей.

Но идти со мной не желал никто.

Если за ближайший час я не найду недостающего члена пятёрки — я никуда и не вылечу. А значит, сегодня опять вернутся пустые «птички». Ну, может, с запиской. На чём предпочтёт в этот раз расписаться тот больной ублюдок? На груди Райми? Хотя, наверное, Сиби будет удобнее. Более ровная поверхность.

Я подавил истерический смешок и потёр ладонями виски.

А ведь есть ещё благословение Баэлари. Даже если кто-то согласится побыть у нас «сессионным музыкантом», не факт, что Красавица одобрит такой состав.

Ну и что делать? Как, чёрт подери, мне получить мой билет на верную смерть? Всю дорогу полагал, что это не так уж сложно.

Может, правда спуститься за стену в одиночку и тупо пойти на Чёрную Гниль? Если я так нужен этому парню — успеет подбежать. Он, судя по всему, чертовски прыткий. Успевает покрошить пять пятёрок в пяти разных локациях одновременно. Из-под огня Ликрама исчез в мгновение ока.

В принципе, вполне себе идея…

— Никто не хочет подыхать во имя твоё? — раздался голос Сайко.

Я даже не заметил, как он подошёл.

Японец стоял рядом и вертел перед собой кнут так, что он вычерчивал в воздухе шар.

— Угу, — буркнул я. — Кто-то, помнится, врал, что тут все — охренеть какие мужики. По факту вижу только пересравшихся девчонок.

— Кстати о пересравшихся девчонках, — подхватил Сайко, будто даже обрадовавшись, что я так удачно перевёл разговор на интересующую его тему. — Гайто устроил чудовищную резню в зале поединков. Он называет это поединками, но меня чуть не вырвало, когда я увидел груду мяса, которая оказалась недостаточно крутой, чтобы соответствовать его великолепному уровню. Разговаривать я с ним не стал. Одного взгляда на лицо хватило, чтобы понять: пацан не в настроении. А что касается Алеф, то она, как я понял, рыдает в душевой. Ну, либо она так сильно испачкалась, что не может отмыться уже битый час.

— Что с ней? — повернулся я к Сайко.

Тот остановил вращение и в ответ уставился на меня.

— Крейз, ты… Не знаю. Хочешь, я придушу тебя моим кнутом? Возможно, когда возникнет дефицит кислорода в мозгу, там что-нибудь вспыхнет, и у тебя случится озарение?

— Ты можешь объяснить или нет? — Я начал терять терпение.

— Господи… — Сайко закатил глаза; он, похоже, не верил, что можно быть таким тупым. — Она притащила на базу этот чёртов камень. И теперь Лин лежит в лечебнице практически мёртвая. Не скажу, что лично я бы на месте Алеф отправился плакать в душевую, но то, что она сейчас чувствует, мне вполне понятно. И, будь она свободна, как птица, я бы пошёл к ней и попробовал хоть как-нибудь собрать её, хотя бы частично, раз уж нам скоро, возможно, вылетать.

— Она же не знала. Она вообще ни в чём не виновата.

— Верно, Крейз, — терпеливо сказал Сайко. — Но это ты должен говорить не мне, а ей. Десять, двадцать, сто раз. Периодически вставляя в свою речь что-нибудь про любовь. Знаю, девушки — очень утомительные существа. Пожирают чёртову тьму времени своими нерациональными переживаниями. С куклами гораздо проще. Но есть один нюанс: кукла не отправится с тобой на вылет, не прикроет тебе задницу и не поможет восстановиться, когда ты будешь подыхать от боли.

Договорив, Сайко вновь завертел кнут, только теперь заставил его светиться. Получился сияющий шар. Я смотрел на него, как заворожённый.