— А ты, ничего не спутал, уважаемый? — спокойно поинтересовался я, не обращая внимания на попытки взять нас в полукольцо. — Может обознался?

Первыми агрессию мы не проявляли, разве что Сергеич сместил Полинку себе за спину, с недоверием косясь по сторонам. Даром что военный врач, стрелять он умеет.

— Слышь, дед, я че, свою одногруппинцу не узнаю? Слышь, Тиханова, ты чего ныкаешься? Мы ж за тобой пришли, — усмехнулся центровой.

— Нет… — дрожащим голосом прошептала девушка, нервно сглатывая. — Не надо…

— А ты, собсна, кто? Похож на будущую жертву Карателей, чего мирный люд стопоришь? — сохраняя внешнее спокойствие, продолжил диалог я. — Вашего училища уже месяц с лихом как нет. Все, последний звонок прозвинел, группы распущены, вот и иди себе с миром, со своими дружками.

Парняга хищно оскалился, видать воспринял мое миролюбие как проявление слабости. А зря, я всего лишь не хочу пачкать и без того гниющий город. Вот убьем мы пятерых, затрофеим пару стволов, но стоит ли оно того. Мы ведь от этого не станем лучше или хуже, а вот эти пятеро уже никогда не смогут исправится. Они ж, если одногруппники Полины, значит студенты-медики. А медики, даже и недоучки, сейчас ежели и не на вес золота, то на вес тушенки так точно. Так что стоит хотя бы дать парнишкам шанс.

— Ну и че? Тиханова наша одногруппница, а ты, дед, видать ее как подстилку используешь! Так что отпусти-ка ее по-хорошему, — довольно усмехнулся главарь. — Иначе заберем си…

Дожидаться я не стал, я просто молча выдернул из-под бушлата укорот, чисто машинально скинув переводчик огня в среднее положение. Патрон в патроннике я и так таскаю, на случай если действовать нужно тихо, без лишнего лязгания металла.

— Слушай, малек, — я по-доброму улыбнулся ему. — Я же тебе сказал, звонок был, вот и катись к черту отсюда со своей кодлой. Я тебя за борзоту прямо здесь не кончил, потому что ты хоть что-то в медицине смыслишь…

— Не смыслит, — прошептала сзади Полина. — Это Егорочкин, он с ребятами все пары прогуливал… а в мед поступил, чтоб от армии откосить и к девчонкам приставать…

— Проверим, — тихо согласился я, держа главаря на прицеле. — Слышь, студент, под каким углом ставится подкожный укол и какая средняя дозировка вводимого под кожу вещества?

Прогульщик, выбитый из колеи поворотом событий, изобразил бурную мыслительную деятельность.

— Понятно, в чем отличие наложения повязок чепчик и шапочка? — добил я, тихо посмеиваясь. — У тебя должен быть чисто спинно-мозговой ответ на рефлексах, если ты хоть сколько-то являешься фельдшером, но как я вижу, тебе лишь бы погулять, да баб помять. Твоим дружкам тоже?

— Чепчик завязывается еще снизу, а шапочка выполняется двуглавым бинтом без фиксации под челюстью, — внезапно ответил парень с сайгой.

— Это кто? — тихо спросил я, обращаясь к Полинке.

— Женя Смирных, — так же тихо ответила она. — Он нормальный, но очень… подвержен влиянию…

— Будем исправлять, — согласно кивнув, повернулся к парню. — Послушай, Женя, сейчас от тебя зависит, либо мы похерачим всю вашу кодлу с автоматов и тебя в первую очередь, как наиболее вооруженного, либо сейчас, ты переходишь под мое командование и вместе со мною конвоируешь этих бандитов до лазарета, а потом, даю тебе слово офицера, я пристрою тебя в взвод моего хорошего товарища и ты станешь настоящим военным фельдшером, со всеми почестями, оплатой труда, нормальным питанием и женщинами. Сейчас женщины смотрят на того, кто реально может их защитить, а не на понторезов по типу этого недомедика.

Времени на подумать Смирных не получил, поскольку задетый за живое главарь начал орать благим матом, призывая товарищей гасить нас, оборзевших дедов. И в принципе, у него почти получилось подбить дружков, если бы Зяба в своей типичной раздолбайской манере, не прервал его спич.

— Мордой в землю, работают урукхаи! — заорал он, выстрелив в воздух из Кедра. — Заманал, балабол, следующий полетит в тебя. Старый, хуле с этими чертями базарить, время теряем, на перо всю комепашку и в овраг. Или под шконку, они ж внатуре черти.

— Можно и так, — согласился я, все еще косясь в сторону единственного адекватного студента в этой бандитской компании. Тот, понимая, что выбора-то у него собственно и нет, спокойно отпустил Сайгу, позволив той повиснуть на оружейном ремне, после чего поднял руки на уровень головы.

Уже через пару минут, Евгений вышагивал впереди процессии, конвоируя бывших товарищей до лазарета. Бывший главарь, получив прикладом укорота в челюсть, теперь лишь тихо завывал от боли, то и дело брыкаясь и поправляя накинутый не шею хомут. Вели как рабов, связав руки веревками, в цепь и при этом накинув еще по петле, чтобы если один предпринял попытки к бегству, остальные бы удушились.

Полинка все продолжала держаться подальше от них, хотя парни, уже разоруженные, продолжали то и дело на нее оборачиваться. Даже смешно, они на наш отряд полезли, имея при себе лишь два травматических Макарыча, охотничью сайгу, пару перцовок, ножи и пусковухи «Сигнал охотника». Фактически для нас представляло угрозу разве что последнее, ибо Смирных улетел бы в расход в первую же секунду боя.

Может для многих и кажется, что тот же «сигнал охотника» это бесполезная фигня, но по факту это пусковая установка для различных снарядов. Зарядить с близкой дистанции звездочкой в лицо и вот уже противник валяется на земле, хватаясь за обожженую рожу и пытаясь унять боль. А ведь снаряд легко пробьет тонкую кожу лица и встрянет в мышцах, обжигая все, к чему прикосается. Да и помимо осветительных, есть куча других зарядов. От просто шумовых патронов, чтобы зверье отпугнуть, до полноценных ослепляющих снарядов, предназначенных как раз для самообороны. Короче, страшная вещь, раскрывающая весь потенциал в умелых руках.

К нашему счастью, руки у этих студентов были явно из жопы, да и смекалка отсутствовала. При наличии двух травматов, они не удосужились заняться грубым напилингом, чтобы переделать их под боевые. Да я б на их месте еще в первую же неделю, перебрал бы патроны, сам бы отлил свинцовые пули и заимел бы относительно нормальный огнестрел, а эти придурки все еще таскались с резинострелом. Но ничего, трудотерапия в штрафных уборочных бригадах имени Федьки Сапога, наставит их на путь истинный, а там, того и гляди, остальные из банды этого прогульщика, перейдут на светлую сторону.

Все таки, хорошо, что я решил их сразу под нож не пускать, моральный долг перед Федькой закрыл, притащу ему в отряд еще одного медика, пускай и недоучку. Все таки, Сапог меня уже ни единожды выручал. Пора бы и мне ему подсобить….

В группу разборки завалов, люди попадали по разным причинам. Кто-то за пьянство, кто-то за мародерство, а кто-то за попытки в бандитизм. Однако, большинство приходили в штрафбат ради трехразового питания и койки в палатке или наспех сложеном бараке. Сейчас у многих не было даже возможности прокормиться. А здесь, хоть и приходилось работать физически и соблюдать дисциплину, но все же кормили, лечили и обеспечивали кров.

Всего в каждом отряде было по десять-двенадцать человек, из которых назначался сержант, ответственный за данное отделение. Четыре отделения формировали взвод и вот взводом уже руководил настоящий военный. Как правило, каждый взвод получал на сутки задачу по разбору определенных завалов, расчистке улиц, санитарным работам и захоронению трупов. От того, насколько взвод преуспел за день, зависило, как их покормят на следующий день. Самых работящих кормили в первую очередь, а лентяи доедали крохи, что остались после того, как все остальные поели.

Сколько таких групп работало, сказать было сложно из-за постояннойтекучки кадров, однако среди всего сброда, находились изредка алмазы… Сапог приметил этого мужичка, еще когда того привезли в нетрезвом виде Каратели и запихали в только-только сформированный отряд уборщиков. От остальных бродяг мужчина отличался жилистостью и сухостью. Такое присуще деревенским парням, которые пашут с утра до вечера и попросту не успевают наесть массу, в отличии от спортсменов и качков.